Сказка о Шуте и ведьме. Нелюбезный Шут

Джастер отвлёкся от своего занятия и смерил меня взглядом, полным снисхождения и какой-то жалости.

— Раз бесполезные — выброси.

— Выбросить? А зачем я их собирала?!

— Понятия не имею. — Он пожал плечами и снова начал стругать веточку. — Ты же их собирала.

И, хотя Шут не улыбался, я не сомневалась, что он опять надо мной смеется. Я вскипела, чувствуя себя обманутой. Я-то думала, что он!.. А он!..

— В чём, по-твоему, заключается дар?

Неожиданный вопрос остудил меня резко, как ушат воды.

— В чём? — буркнула я, недовольно смотря на невозмутимое лицо этого наглого грубияна.

— Да уж не в бесконечном повторении плохих рецептов других ведьм, — тут же съязвил он. — Подумай сама, Янига. И заодно подумай, почему ты собирала эти травы.

Я закрыла рот, так и не огрызнувшись в ответ. А ведь и в самом деле… Джастер не говорил мне их собирать. Он просто показывал мне то кустик, то цветок, то веточку, а я сама решила, что они обладают волшебной силой, и просила у них «разрешения»… И ведь травы откликались в необычном «разговоре»…

Я задумчиво стала перебирать собранное. Лиловник, тармец, будиголов, тысячецветник, мерзлянка… Ничего необычного, их даже травники не собирали. Что же я нашла в них?

Гранёный бархатистый стебель лиловника. Розово-сиреневые, с жёлтыми прожилками, цветы пахли как-то по-особенному вкусно, даже пролежав в торбе полдня. И я вдруг подумала, как приятно было бы тоже так пахнуть. Наверно, женщинам и их мужьям такое тоже понравится.

Мне же нравится, как пахнет Шут…

— Вот в этом и заключается дар, — Джастер, оказывается, внимательно смотрел на меня. — Видеть возможность там, где другие не видят ничего, доверять себе и не бояться пробовать делать что-то новое.

— И как я смогу это сделать? — Я не стала спрашивать, откуда он узнал мои мысли. Всё равно не скажет. Или опять посмеётся надо мной.

— Это уже другой разговор, — хмыкнул этот всезнайка. — Тебе придётся потрудиться. Только уже завтра. А сейчас спать пора.

Спорить я не стала, но, глядя на его возню с веточкой, поняла, что спать мне придётся одной, и устроилась с другой стороны костра.

Ночью меня разбудили необычные звуки, доносящиеся откуда-то с берега реки. Нежная и печальная мелодия то взмывала к полной луне, то, меняясь, опускалась к земле, сливаясь с ночными звуками леса. Спросонья я не могла понять, что это за неведомая птица поёт так удивительно и красиво. Сев и протерев глаза, я решила разбудить Джастера, чтобы он тоже послушал, и, только увидев, что ни мужчины, ни лютни на месте нет, всё поняла.

Оказывается, он и на свирели играть умеет…

Пока я просыпалась и приходила в себя, мелодия изменилась. На смену свирели, чей нежный голос я и приняла за пение птицы, неожиданно пришла лютня. В её напеве звучала такая пронзительная тоска, что я передумала вставать и идти к Шуту. Он явно хотел побыть один.

Устроившись под плащом поудобнее, я закрыла глаза и стала слушать волшебные и необыкновенные мелодии и песни на незнакомых языках. Они совсем не походили на те песенки, что Джастер день назад пел в трактире для развлечения публики. Хотя я не понимала слов, но, стоило закрыть глаза, и перед внутренним взором проносилась вереница туманных образов. Мелодии же сменялись одна за другой, унося все мысли, и я не заметила, как снова погрузилась в сон.

Проснулась я почти с рассветом, едва успев спрятать от солнца травы, напитавшиеся за ночь лунной силой. Джастер спал в обнимку с лютней, закрыв плащом лицо, и я не стала его будить.

Говорить о ночном происшествии, когда он проснулся, я тоже не стала. Он не хотел делиться своей болью, и мне оставалось только смириться с его решением.

Всё равно пока я ничего не могла с этим поделать.

Когда после позднего завтрака я всё разложила для приготовления зелий, Джастер многозначительно хмыкнул.

— Что не так? — Я оглянулась на него. — Опять травы не угодили?

— Книгу свою дай.

Что?! Мою ведьмовскую книгу?! Да такие вещи даже ученицам не дают! Как только я освоила грамоту, Холисса приобрела для меня несколько листов пергамента, и я сама записывала на них все рецепты и заклинания, которые знала. Потом я сшила эти листы и носила в кожаном чехле вместе с запасом чистых. Походная чернильница и перо хранились в отдельном футляре. А этот наглец!..

Высказаться я не успела. Он всё понял по моему лицу.

— Ты хочешь стать настоящей ведьмой или так и будешь переводить добро на…

— Хватит уже оскорблять меня и мою наставницу! До тебя никто не жаловался! И вообще, моя бабка была хорошей целительницей, мне Холисса рассказывала! И ты сам сказал, что я хорошая ведьма!

Последнее заявление удостоилось такого недоверчивого взгляда, что я чуть не поперхнулась от захлестнувшего меня возмущения.

— Да ладно?! — искренне удивился Шут и тут же осуждающе покачал головой. — Это я не в себе был. После твоих зелий и не такого наговорить можно.

Да как он!?.. Да я!.. Я что-нибудь с ним сделаю!

Но моя волна возмущения бессильно разбилась о непоколебимую стену стального взгляда.

— Я — не все, ведьма. А ты — не твоя бабка. Советую это запомнить. И я никого не оскорблял. Пока. — Джастер хмуро и холодно смотрел на меня. — Не хочешь — не надо. Делай, как делала. Только пеняй потом на себя.

Он поднялся, взял свою торбу и пошёл к реке, заставив меня снова почувствовать себя глупой сопливой девчонкой. Ну что за невыносимый тип!

Я решительно отвернулась, даже взяла в руки чашку, чтобы смешать травы…

Нет, не могу я так! После всего, что он наговорил… Не могу!

Вот откуда он узнал, что я иногда была не согласна с рецептами Холиссы, но не спорила, доверяя опыту наставницы?! Холисса считала свои рецепты лучшими. И до Джастера у меня не было причин в этом сомневаться.

— Зачем тебе моя книга?

— Порвать и выкинуть, конечно, — хладнокровно отозвался Шут, снова заставляя меня злиться. — Ещё можно костёр ей разжигать. Или в кусты сходить…

Я опять вскипела и едва удержалась, чтобы не развернуться и не швырнуть чашку в этого наглого хама.

— Ты мерзкий, гадкий, грубый, отвратительный!..

— Да, — неожиданно легко отозвался он, перебив мой запал. — Зато ты у нас образец хороших манер.

Я зло ударила кулаком по земле, размазывая другой рукой слёзы обиды. Вот как с ним разговаривать?! Он совершенно невыносим!

За спиной раздался тихий всплеск, как будто что-то упало в воду. Я оглянулась, чтобы удивиться в очередной раз.