Сказка про Машу и волшебное зеркальце

Не знал, не ведал царь Поганый, как долго искала лесная волшебница знания, что помогут навсегда перемочь его силу злую. А она искала без устали, кого могла - о нужном расспрашивала, и, наконец, привели её расспросы к самой старой из лесных Фей. Та уж так стара была, что волшебство оставила, жила покойно в уединении, писала книгу рецептов волшебных. А рецептов старая волшебница за длинную-длинную жизнь свою накопила великое множество. Три дня и три ночи подряд искала молоденькая Фея в огромной книжище нужный рецепт и нашла. Нашла она заклятье против злой силы, а заклятие было с условием. Только тогда оно могло полностью разрушить проклятое царство Бухтеево и отнять навсегда силу его злобную, когда вернёт Феюшка в лес запоганенный свет ясный волшебный. А свет волшебный появится из тысячи светиков, что рождаются от добрых дел, бескорыстно детками совершаемых.

Вот и обернулась прекрасная Фея берёзкой стройной, для Бухтея неприступной и стала детей неразумных от злыдня спасать, домой возвращать, светики ясные копить-собирать. Вначале не мог понять Бухтей, кто ему мешает царство Поганое множить, подданных прибавлять да скоро догадался. Страшен Бухтей, но не глуп. Стал он изводить берёзку белоствольную. Да не тут-то было. Изничтожит чудовище деревце стройное, а оно семенем маленьким останется и уже на другой день стоит опять берёзка, как ни в чём ни бывало. Немало сил волшебных ведь и у Феи прекрасной.

Немало-то-немало, только не хватает их, чтоб Машу с Никиткой вызволить. А тогда их хватит, когда новые светики ярким светом засияют, но это уж от самих детей зависит. Так что зря девочка на волшебницу и обижалась.

А тем временем привели Машу кикиморки к Бухтею. Тот стоит страшный, нахмуренный. Это ему Малявка про Машу наябедничала. Сама вреда рядом крутится, к Бухтею ластится.

– Ну, что Маша, - недовольным голосом спрашивает царь Поганый, - пожила в невольницах, узнала, как царю перечить? Вот и подданную мою не слушалась, зачем Малявку обидела?! Так и выпрашиваешь, чтоб я тебя в моль бесцветную обратил! Только один у тебя способ есть прощенье моё получить. Ну, что, говори - готова служить царю своему?

Бухтей ножищей топнул, головой затряс и кикимор, что Машу к нему привели, как ветром сдуло. А Маше, хоть и страшно, но видит она - не станет Бухтей её в моль обращать - запугивает, а сам аж трясётся, так хочет, чтоб девочка согласилась берёзку изводить. Осмелела она и отвечает страшилищу:

– Соглашусь я служить тебе, великий Бухтей, только хочу я тебе служить вместе с Никиткой, что живёт у Чуха в невольниках.

Удивился Бухтей такому заявлению, но и обрадовался, что Маша не упрямится.

– Никитка твой - негодный для вредного дела оказался, потому служить ему не мне, а моим подданным. Но коль ты окажешься верной подданной, так отдам я его тебе в услужение.

– Отдай мне его сейчас, а без него - не стану ничего делать, вот моё последнее слово! - стоит на своём Маша, хоть и трясётся от страха.

Задумался царь Поганый, забухтел - стал силу злую набирать: «Бухти-бухты, бухти-бухты!» Пошла вонь от него немыслимая. Еле стоит на ногах Машенька, но стоит, делает вид, что не страшно ей.

– Ладно, - наконец, говорит Бухтей.
– Из упрямиц лучшие вреды получаются, так и быть - забирай себе в прислужники Никитку. Сейчас его тебе приведут. А как его приведут, так и пойдём зло творить - берёзку изводить. Небось, уже знаешь, какая от тебя служба нужна?

– Знаю, - кивает девочка. А сама думает: «Ничего, будет Никитка рядом - мы что-нибудь придумаем! Обманем Бухтея, а берёзке вредить, ни за что не буду!»

Подумала так смелая девочка, а сама и не знает-не гадает , что зеркальце у неё в заднем кармашке целое-целёхонькое сияет. Что, сама того не ведая, совершила она доброе дело уже тем, что злое творить не согласилась. И был Маше знак, что в зеркальце посмотреться нужно. Звенело оно звоном волшебным, когда Бухтей злую силу набирал, из-за Бухтеевого бормотанья и не услышала этот звон Машенька.

Вот привели Никиту. Говорит Бухтей:

– Будешь теперь, мальчишка никчемный, служить новой моей подданной, смотри, слушайся её!
– и на Машу посохом указывает.

Никитка глаза от удивления таращит, ничего понять не может, а Маша ему тихонечко подмаргивает, мол, соглашайся! Согласился мальчик быть Машиным прислужником.

Вот пошли они берёзку изводить. Впереди Бухтей пыхтит, с ножищи на ножищу переваливается. Рядом с ним вреда Малявка бежит, подпрыгивает. Следом уж дети идут, подотстали немного. Да сильно-то не отстанешь - приставил к ним Бухтей сторожевых жаб. Те детей подгоняют, порыкивают. Хорошо хоть речь человеческую не понимают. Маша Никитке потихоньку и говорит:

– Не бойся, не буду я берёзке вредить, обману Бухтея противного! Жаль только, что это добрым делом нам с тобой не засчитается.

– А вдруг засчитается?
– шепчет мальчик.

– Нет, - качает головой Маша.
– Во-первых, мы Фее вредить не будем не только потому что её жалеем, а потому что себя жалеем ещё больше. Без неё, как из проклятого царства Бухтеева выбраться? То-то… А во-вторых, я про эти добрые дела противные всё время помню!

Вздохнули дети, а и не догадываются посмотреться в зеркальце, что целенькое в кармашке Машином лежит.

Но вот пришли они, берёзка та недалеко от Бухтеевой норы стоит: стройная, зелёная, одна такая красивая в Поганом царстве. Бухтею извести прекрасное деревце не терпится, аж трясётся от нетерпения, видно, очень ему мешает Фея зло творить. А берёзка листьями зашелестела, заволновалась, недоброго ждёт.

– Ну, Маша, - говорит Бухтей радостно, - слушай же заклятье злое. Сам я колдовать начну, а как тебе посохом махну - тут ты заклятье и скажи!

Сказал он девочке заклятье на языке своём поганинском, тарабарском, а сам давай колдовать: «Бухти-бухты, бухти-бухты!» Берёзка шумит, колышется, листья будто серебряным звоном звенят. Вот махнул злой колдун-чудовище жёлтой костью - посохом своим страшным, глядит на Машу, ждёт, что она слова скажет. А Маша молчит, только глазами хлопает.

– Почему не заклинаешь?
– кричит Бухтей.

– Забыла, - отвечает девочка.
– Всё забыла.

Плюнул царь Поганого царства от огорчения. Давай опять Машу заклинанию учить. Научил и в другой раз начал злую силу набирать, колдовать. Вонь от него идёт страшная. Да дети к берёзке поближе жмутся. Возле берёзки воздух чистый-чистый, дышат дети - не надышаться, в Бухтеевом-то царстве воздух тяжёлый. Но вот махнул Бухтей и в другой раз посохом костяным - опять пришла пора новой подданной свои слова говорить. Она и стала говорить, да не так, как нужно. Другие слова говорить стала.

– Ты что же, издеваться надо мной вздумала?! - взревел в гневе Бухтей, а глаза аж кровью от бешенства налились. Страшно стало Маше, все поджилочки задрожали, а на глаза слёзы от едкого духа навернулись. Как заплачет она, как зарыдает:

– Ой! Не нарочно я, у меня так запомнилось!

Но тут Малявка вмешалась, подскочила к Бухтею и давай пищать:

– Нет ей веры! Великий царь мой, обмануть тебя негодная хочет! Но не выйдет, потому что у тебя есть я - твоя верная любимица. А я одна в Поганом царстве писать могу и заклятие напишу!