Сказка рядом...

– Иди уже, - усмехнулась Анька.

Парень резво рванул к ванной. Ника закатила глаза:

– Ну, где ты все время берешь таких типов, которые на первом свидании бегут в нашу ванную?

Ника, гадина! Это уже камешек в мой огород. Волк хмыкнул. Анька закусила губу, сдерживая улыбку. А я стоял и "обтекал".

– Азель, - окликнула меня человечка, - не обращай внимания, она просто злится, что мы не во время.

– Нет! Просто намечается какая-то нездоровая тенденция, - буркнула пристыженная орчанка.
– Привела бы хоть одного для беседы о возвышенном, или хоть так, чайку попить...

– Так я привела. Но ты же перехватила, - парировала Аня.

Опа! Они о Роволконе, что ли? Значит, первоначально Волк был знаком с Аней, но переметнулся к Веронике? Я заволновался снова. А Волк примирительно произнес:

– Девочки, не ссорьтесь, я вас обеих люблю.

Лучше бы он молчал, честное слово. Мои клыки сами увеличились, из глаз выглянула Тьма. Аня заметила и подошла:

– Что с тобой, Азель? Что не так?

– Все нормально, - мотнул я головой, отводя взгляд.

Я не желал обсуждать, как меня задело полушутливое признание Волка.

Но она разве ж отстанет?! Помолчав с полминуты, не больше, Анька вдруг произнесла:

– Я давно хотела спросить, а твои рожки острые или нет?

– Что?
– я даже удивился, не сразу сообразив, что она меняет тему, догадавшись, что воспоминания о моем прошлом визите для меня неприятны.

– Дай потрогать, а?

Офигеть! Ну, как ей только в голову пришла подобная идея?

– Если будешь хорошо себя вести, - начал ломаться я, набивая цену.

– Ну, пожалуйстааа - она подошла близко-близко, потянулась ко мне, как грациозная кошка, просящее заглядывая в глаза.

А я, завороженный, не смея разорвать зрительного контакта, склонил голову. Аня легко, очень осторожно, словно они у меня были из хрусталя, дотронулась подушечками пальцев до кончиков моих рожек. Рога асура невозможно сломать - я даже не почувствовал прикосновения. Смешная она.

А потом ее пальцы скользнули к основанию и нежно-нежно, почти невесомо очертили круг, касаясь кожи головы. О, Свет! Откуда она узнала, что у нас (у меня, в частности) здесь сосредоточена почти треть эрогенных точек всего организма?

У меня сначала чуть ноги не подкосились, затем тряхануло так, что перед глазами замельтешили звездочки... и неописуемое, граничащее с болью, наслаждение вдоль позвоночника, словно подсевшего на подобные "ласки" мазохиста, вытянули плетью. Мой хвост (как продолжение позвоночника) сам по себе, без всякой мозговой атаки с моей стороны (потому что мозг ненадолго отключился), обвил девичий стан, и я прижал Аньку к себе.

Насколько ее прикосновения пришлись мне по вкусу, она почувствовала тотчас. Ее глаза удивленно расширились и она попыталась меня отпихнуть. А я, как последний кретин, вжимался в нее все сильнее, понимая, что еще не время и уж точно, не место, и ничего не мог с собой поделать.

– Ты что, совсем одурел?
– тихо прошипела Анька, больно ухватив меня за волосы, чтобы привести в чувство.

– Н-нет.
– голос охрип, я покраснел и желал отмотать назад хотя бы эти пару минут.

– Иди, присядь, - она кивнула на свою кровать, кое-как извернувшись и расцарапав мои руки, чтоб они разжались на ее пояснице.

Волк и Ника деликатно отвернулись. Я добрел до кровати и сел, не в состоянии сдвинуть ноги вместе. Аня, все еще тяжело дыша, с каким-то странным выражением укоризны и приятного удивления на хитрой мордашке, подошла и сунула мне в руки подушку в виде большого сердечка с ручками, которая валялась у нее на кровати сверху покрывала.

Я пристроил подушку у себя на коленях, скрывая свой конфуз и, наконец, обрел способность шутить:

– Ты даришь мне свое сердце, радость моя?

Обернувшийся Волк покачал головой, выражая мимикой, что он, конечно, понимает мое состояние, но не ожидал, что я окажусь таким полудурком. Ника только фыркнула, оценив мой видок. Аня хотела ответить что-то резкое, но передумала:

– Я, пожалуй, тоже посмотрю на твое поведение. Поиграй пока в тряпочное. А то я девушка впечатлительная, с тонкой душевной организацией, и очень расстроюсь, если ты разобьешь мое живое сердечко. Я по пустякам расстраиваться не люблю.

Она насмешливо смотрела на меня, и в глазах было ожидание.

Да понял я уже, понял! Ты не такая, как мои девчонки, согласные на все и сразу. Придется мне разрабатывать новую стратегию и индивидуальный план долгосрочной осады.

Не знаю, сколько бы мы с Аней еще играли "в гляделки", мысленно спрашивая и отвечая друг другу. Я был уверен, что она поняла мою позицию и давала "добро". Только все с самого начала, как с чистого листа. Но такая игра мне даже нравилась. Она бросала мне вызов, и я его принимал. Вот только конкурентов я не потерплю. Какое-то чувство мне подсказывало, что будет не просто. Ну, а кому сейчас легко? Анхель жила по принципу: "Будь проще - и люди к тебе сами потянуться". Все это мило, но когда вокруг нее слишком много народу - мне это уже не нравится.

Хочу, чтобы все пространство вокруг нее заполнилось мною, чтобы она жила мыслями обо мне. Вот такой я собственник! Тьма соглашалась со мною. Нам нравилось новое развлечение. Мы хотели борьбы. Она сильнее разжигала желание подчинять, подчиняться, обладать... покорить и сдаться в сладкий плен...

Из ванной выполз Кирилл, слегка смущенный, но в приподнятом настроении:

– Девчонки, а у вас везде надписи такие прикольные? А вы видели?
– обернулся он к нам с Волком.

Я вспомнил, что у них действительно подобающий плакатик, почти на все случаи: "Главное не добежать, а донести!" Проверено не только на мне.

– Видели, - подтвердил Волк.

– А на зеркале?
– не унимался Кир.

– А что на зеркале?
– заинтересовались мы.

– Там: "Не расстраивайся - другие не лучше".

Мы с Волком заржали:

– Ань, с похмелья, что ли, такая мысль пришла в голову?