Сказка со счастливым началом
Шрифт:
– Тихо, не смотри туда! – прошипела начальница. – Мне самой это не нравится, а что делать? Ситуация, прямо скажем, нелёгкая. Прогнать я его не могу, ничего плохого вроде не происходит… Ну, а если что – так я буду замешана, хотя никаким боком…
– В чём замешаны? – автоматически спросила Соня.
При всей, как правильно выразилась заведующая, «нелёгкости ситуации», она ещё больше, чем убежать отсюда, желала бы сейчас слышать, о чём Дима так оживлённо беседует с Танечкой на веранде.
– Не знаю, не знаю… Мне девочку жалко, он этих девочек… ну, сама понимаешь. Танечка
– Нина Степановна, извините, у меня там ребята… Я их, пожалуй, уведу в группу.
– Нет, зачем же? Пусть лучше эти голубки уходят, от греха подальше… Меньше знаешь, крепче спишь. Татьяна Викторовна, Танечка! – крикнула она и добавила игриво:
– А чего же вы так припозднились? Я вас давно отпустила. Идите, отдыхайте…
Соня не выдержала и обернулась. Дима что-то шутливо говорил девушке, а та, не отрываясь, смотрела на него своими огромными глазищами. «Ну и пусть, ну и слава Богу», – подумала разумная Соня. Что подумала Соня пропащая, стоило сразу забыть…
Теперь все трое глядели на Диму. Танечка замерла в ожидании.
– Ну, до свидания, приятно было познакомиться! – всё так же широко улыбаясь, заявил ей парень.
И, больше не обращая на неё внимания, направился по дорожке туда, где стояли Соня с Ниной Степановной. Танечка так и осталась на месте – в полном недоумении, заведующая тоже ничего не понимала. А Соня рванула к веранде, мимо Димы, едва не сбив его с ног.
– Яна, Вика, Настя! Мы уходим! – крикнула она на ходу.
Но это было уже бесполезно. Дима развернулся на месте и двинулся следом.
– Соня…
Она не откликнулась. Он подошёл к домику, за которым она тщетно пыталась спрятаться, присев возле Яночки.
– Ты ещё долго? Я тебя подожду, – заявил он.
– Убирайся, – яростным шёпотом «закричала» Соня. – Что ты творишь? Как ты можешь? Есть у тебя совесть? Ты же мне всё здесь испортил… я на работу завтра прийти не смогу.
– Я просил телефон, ты не дала. А что, надо было у дома ждать? – он и не думал понижать голос.
– Я вообще не хочу тебя видеть! Нигде! Никогда! – застонала она.
Заведующую уже покинул столбняк – она слыла умной женщиной.
– Татьяна Викторовна! Вы идёте? Составите мне компанию? – она быстро подхватила Танечку под руку.
– Нина Степановна! – в отчаянии крикнула Соня. – Тут, оказывается, Анечкин однокашник пришёл, просит её телефон, какие-то учебники она не сдала.
– Конечно, конечно, – проворковала Нина Степановна голосом, не предвещающим ничего хорошего. – Разговаривайте, не волнуйтесь…
Она решительным шагом направилась к выходу, почти насильно волоча за собою Татьяну. Оглядываясь на них, мимо веранды прогулочным шагом прошли ещё несколько воспитателей – они тоже уже освободились. Соня обречённо вздохнула.
– Сволочь ты… – повторила она вслух. – Ты хоть понимаешь, что все подумают?
– Только то, что есть.
– Что – есть?! Ничего – нет! Свинья, эгоист… Ой, здравствуйте, добрый вечер… – Соня вымучила
улыбку, увидев Янину маму и Викиного охранника – девочку иногда забирал секьюрити.Мама Яны глянула на парня мельком, зато мужчина даже переменился в лице – он открыл, было, рот, чтобы поздороваться с Димой, но передумал. Следом уже бежала Настина мама. Она не обратила на посторонних никакого внимания и сразу же затрещала:
– Ой, Сонечка Васильевна, ну как там у нас дела? Только ничего от меня не скрывайте, пожалуйста! Что это она там притихла? Настя, ты снова дралась?
Несколько минут Соня разговаривала с родителями, стараясь задержать их как можно дольше, в глупой надежде, что, если не обращать на Диму внимания, он уйдёт (Настина мама, кстати говоря, была чуть постарше его, а Янина – так совсем ровесница). Однако всё это время он продолжал стоять рядом, не отрывая от Сони взволнованного, нетерпеливого взгляда.
Наконец, все отправились восвояси. Соня тут же бросилась к веранде – за сумкой, схватила её и… в бессилии опустилась на скамейку. «Пусть лучше все уйдут… чтоб никого больше не встретить… а то бросится догонять…» Сердце у неё колотилось так часто и сильно, что, казалось, сейчас выпрыгнет.
Вокруг уже стемнело, но фонарь над дорожкой ярко горел, освещая площадку. Дима подошёл к Соне вплотную и смотрел на неё теперь сверху вниз.
– Послушай… Твоя репутация… она не пострадает. Ты просто не даёшь мне сказать, у меня самые серьёзные намерения!
– Какие ещё намерения? – Соня схватилась за голову.
Он вдруг присел перед ней на корточки, оторвал от лица её руки и сжал их в своих, таких же жарких, как и вчера, ладонях. Она с трудом сделала вдох – воздуха не хватало.
– Хочешь, я сам всё объясню твоей начальнице? И не будет никаких домыслов! Хочешь?
– Ты… ненормальный, да? – у неё даже слов не находилось от негодования. – Да я тебя ненавижу просто! Как от тебя избавиться, скажи, ну пожалуйста? Ну что для этого надо сделать? На колени встать?
– На колени… ты что?! Это я…
Тут он, и правда, как был, в своих щёгольских светлых джинсах упал перед ней на оба колена. Полы его плаща раскинулись по дощатому полу веранды.
– Встань немедленно! Могут увидеть!
– Пускай! Я делаю тебе предложение, официальное. Выходи за меня… Соня, я…
– Что?!
– Только ты не отказывай, не надо сейчас, сразу не отвечай! Ты всё поймёшь, и…
Она вырвала руки, быстро встала, споткнулась об него и чуть не упала в его объятья, но удержала равновесие и метнулась к колонне, прячась от окон, за которыми могли ещё быть сотрудники.
– Дима, миленький… Перестань меня преследовать! Между нами ничего невозможно… ничего…
– Ты просто не знаешь меня! Ты всё поймешь, – повторил он, вскакивая.
На его брюках образовались два грязно-коричневых пятна, но он даже не подумал отряхнуться.
– Не хочу я тебя знать! Послушай, Дима… – жалобно продолжала она. – У меня три месяца назад умерла мать. Анька вчера устроила истерику и сбежала из дома. И у меня впервые в жизни появился мужчина. Настоящий, взрослый, серьёзный человек.