Сказка зимнего Синегорья

— Я вчера очень испугалась, — Аришка посмотрела на нее пристально. — Обещай, что больше не будешь исчезать так внезапно!

— Обещаю! — Снежка надеялась, что сможет выполнить свое обещание.

Дни, когда Снежка гостила у бабушки, в мире людей, быстро пролетели. Она наслаждалась теплом и заботой своих близких, старалась проводить как можно больше времени с бабушкой и родителями, не забывала про братьев и сестер. Однажды даже отвела Аришку к тетке Марейке, чтобы показать, в какой стороне дорога в мир зачарованный — оказалось, что тот путь, лежащий мимо кладбища, всего один раз открылся, и был он проверкой на смелость. Марейка пожурила Снежку, что та не удержалась и все сестре рассказала, но Аришка обещала молчать и никому тайны не выдавать.

Дни летели, словно снежинки по ветру, словно поземка, метущая по улицам поселка, словно туман, плывущий над рекой. И как бы Снежка не хотела еще ненадолго задержаться, а пришло время возвращаться в чародейский лес. Впрочем, она с детства привыкла уходить — только тогда путь ее лежал на железнодорожную станцию, к поезду, что уносил ее ковыльными просторами к южной степи, а теперь дорога намного дальше была. И страшила неизвестность — будут ли Снежку помнить, и доведется ли еще погостить в старой бабушкиной избе?.. Ответить на эти вопросы никто не мог, даже Марейка, которую девушка уже привыкла считать своей покровительницей.

— Я тебя провожу, можно? — попросилась Аришка, проведав, что сестра готовится в дорогу. — Я хоть немного, до скалы?

— Конечно, ты главное, когда назад идти будешь, не заплутай, и не бойся ничего — ни волков, это стражники мужа моего, ни метели и вьюги — они добры ко мне, уверена, что и тебя не тронут.

Попрощавшись, словно идут на прогулку, девушки вышли из дома. Кот бежал следом, жалобно мяукая, то и дело терся об ноги. Снежка, уже выйдя за ворота, обернулась, глядя на бабушку, что сидела у окошка в своем привычном платке с цветами, помахала ей рукой и дождалась ответного жеста. Обычно она так же точно на поезд уходила… Все, как всегда. Привычно. Словно и не ждет ее волшебный лес. Словно она сейчас сядет в свой вагон и поедет на юг. И нет никакой сказки, никакой зимней магии.

Снежка даже ущипнула себя — ну, что за наваждение! К мужу она идет, в волшебную зиму!

— Мы что, сразу все забудем? — тихо спросила Аришка, приноравливаясь к шагу сестры. — Не хочется. Хочется помнить и ждать тебя, как будто ты просто на свой юг уехала. Я ведь привыкла тебя на поезд провожать — давай и сейчас сделаем вид, что ты просто домой едешь.

— Может, так и случится, кто ж знает, как Морозко начарует. Но он сказал, что все будет хорошо, и я ему верю! — Снежка снова оглянулась, прикусив губу. На глазах блеснули слезинки. — Вот знаешь, я когда в крещенскую ночь убегала, ни о чем не думала, рвалась в метель колдовскую, словно без нее погибла бы… А сейчас совсем другие чувства. Наверное, потому что тогда мне не терпелось увидеть Морозко, он ведь… он ведь манил меня, звал… А сейчас, когда я жена его, когда понимаю, что могу и навсегда уйти… страшно.

— Смотри, что это? — испуганно остановилась на повороте Аришка и указала вытянутой рукой на старое дерево, что росло у ручья.

— Не что, а кто… — Снежка прищурилась, глядя на мальчишку в старой одежде довоенной. Белобрысый, простоволосый, засыпанный снегом, он казался зимним блазнем. Совсем как те, что когда-то от Метелицы пришли с дарами…

— Но замерзнет же, раздетый стоит! — Аришка бросилась к нему, но мальчик исчез, будто его и не было. Только воронка снежная закрутилась там, где он только что стоял.

— Действительно, странно, — нахмурилась Снежка. — Откуда ему тут взяться в такой одежде? Может, призрак? Может, замерз зимой когда-то, вот и бродит между мирами?

— Думаешь, его к людям тянет? — испугалась Аришка.

— Бывает и такое… Но, айда, исчез он, может, привиделось.

Снежка в свои слова не больно верила, но пугать сестру не хотелось. Пока шли к Первомайке, то и дело проваливаясь в глубокие сугробы, солнце спряталось за тучами снежными, ветер поднялся, и поземка белой змеей заскользила под ногами, словно путь указывала. Мир стал серым, скучным, а под кронами старых сосен прятались тени. Тропу усеяла старая прошлогодняя хвоя, пожелтевшая от времени, и острые шишки — Снежка одну подняла, и там сразу покрылась инеем.

— Ты и такое можешь? — изумилась Аришка. — А можешь снег вызвать? Или метель?

— Не знаю, — Снежка пристально на лес посмотрела, он дрожал в тумане, и казалось, не пропустит к скале. — Может, и смогла бы… но не стоит сейчас баловаться силами, которые мне ещё неподвластны в полной мере. Ты, Арина, иди домой, я дальше сама.

— Не пойду, — заупрямилась та, взбивая снег носком сапога. — Не пойду! Я сказала — провожу, значит, провожу.

— Здесь не то что-то, — Снежка опасливо по сторонам огляделась. — Тревожно мне. Я ведь не все тебе рассказала… не хотела волновать. Понимаешь, у меня враг есть один… он меня украл, когда я шла к мужу, и я была пленницей в горе волшебной. И теперь, боюсь, это снова он, Хозяин Золота, шалит. Я не могу рисковать тобою, понимаешь…

— Смотри, опять он! — перебила ее Аришка. — Смотри, там, под соснами!

Снежка присмотрелась, куда сестра указывала — и правда, тот самый мальчик стоит под деревом на огромном камне. Плачет, что ли? Блестят глаза, и он рукавом старой рубахи слезы вытирает.

— Пошли к нему, заблудился, что ли? — Аришка потянула сестру к соснам.

— Погоди… странный он. Не будет обычный ребенок раздетым посреди зимы бродить. Это значит, не мерзнет он. Значит… не человек это. Дух лесной.

А мальчишка вскочил и бросился, взбивая босыми пятками снег, наперерез девушкам, а как сровнялся с ними, так со всех сил подпрыгнул и снежного крошева в глаза сыпанул. И тут же стало исчезать все в белом тумане, кружиться, словно в ритме дикого танца. Аришка кричала, но крики ее тонули в мареве чародейском, а малец плясал по снегу, прихлопывал, топал, напевая что-то негромко. И от этой песни его все сильнее лентами белыми вокруг Снежки мир извивался, плетьми хлестали ее порывы ветра, и каждый был слишком радужным, сверкающим.

— Все равно моя будешь! — прокричал старик, появившийся в тумане из-под земли. Кафтан алый, сапоги высокие, из змеиной кожи, рубаха вышита самоцветами… Но сам жуткий, страшный. Видать, его малец звал своей лихой пляской.

— Аришка, уходи! — закричала, срывая голос, Снежка, продолжая отбиваться от белых лент, что пытались ее спеленать.

— Ах ты, мерзкий! — сестра, вместо того, чтобы убегать, как было велено, схватила мальчонку, прижала к себе. — Я твоего парня заберу, слышишь? Отпусти ее, или я его к людям уведу!

Старик резко замер, вьюга улеглась, тихо стало возле старого леса… слышно, как сосны скрипят. Округлив желтые глаза, в которых плескалось расплавленное золото, дух на мальчонку глядел, а тот заскулил, словно щенок.

— Тятя, не кидай меня, не кидай… Не отдавай меня им, не хочу к людям!.. Домой хочу, в гору…

— Не бойся, — неожиданно хрипло сказал старик, обернулся к Снежке, умоляюще глядя на нее: — Не троньте мальца, он не виноват ни в чем! Я ведь просто семью хотел… невеста мне нужна…

— Вот и ищи свою невесту, а на чужих не зарься! — прогремело со стороны скалы, и показался в снежном вихре юноша светловолосый — и были так белы его космы, что свисали до пояса, словно поседели. — Иди ко мне, Снежка!

Не помня себя от счастья, девушка бросилась к мужу, упала в его морозные объятия, прижалась, вдыхая запах зимнего леса и вьюжной ночи волшебной, когда звезды не видны за тучами, оседланными пургой да метелями.

— Поклянись сестру не задирать больше, — потребовала Аришка, хватку ослабив, ей и самой стало жалко мальчишку. — Тогда отпущу!