Сказки адыгских народов
Шрифт:
— Девушка, отпусти этого коня!
— Не отпущу, — сказала девушка. — Это конь моего любимого старшого брата, не отдам его тебе.
— Не говори так, — сказал джигит и подал знак своему коню. Конь вырвался и пошел в воду. Пши переправился через реку, а коня отдал сестре.
— Сестра, никому не говори, что я вернулся. Скажи мне, какие хабары в нашем ауле.
— Ео-ой, хороших хабаров нет, — ответила девушка. — Всех девушек, привезенных тобой, отдают в жены вражеским предводителям, сейчас идет большой джегу.
Отправился молодой пши на джегу. Его сразу не узнали, но потом некоторые заподозрили в незнакомце молодого пши и стали состязаться без особого старания.
— Из-за этого оборванца, что пришел сюда незваным, вы перестали веселиться, —
Стали джигиты играть лучше, но веселья не было. Молодой пши велел предводителю повторить свои слова. Тот замахнулся на него, но пши убил его, а за ним перебил всех других своих врагов.
Потом он взял в жены и красавицу, ради которой выехал в путь, и трех сестер, которых встретил в лесу. И зажили они богато и счастливо.
4. Сказка о Темирбеке
Опубл.: СМОМПК, 1905. Вып. 35, отд. 2, с. 1—24.
Записана и переведена на русский язык В. В. Васильковым в самой начале XX в.
Жил-был на свете один хан; у него было три сына: старшего звали Асланбеком, среднего — Хасаном, а младшего — Темирбеком. Хан был очень богатый человек; много у него было земель и всяких драгоценностей, но больше всего он гордился своим табуном чудных коней; для них было отведено лучшее пастбище, охрана же была поручена самому доверенному, испытанной честности человеку, калмыку27. Хан был дряхлый и немощный старик, и вот, когда он заболел, то был уверен, что этот недуг будет для него смертельным и что ему пора позаботиться об участи своих сыновей. Хан призвал к себе калмыка и ему, как самому верному и преданному слуге, высказал свою последнюю волю:
— Я чувствую, — сказал хан, — что приближается час моей смерти, и вот я призвал тебя, чтобы сказать тебе мою последнюю волю, а ты поклянись, что все исполнишь, как я скажу. Сыновья мои еще очень малы и не смогут управлять ханством и оберегать мое богатство, нажитое за долгие годы, поэтому я назначаю тебя опекуном всего моего состояния до той поры, когда мои сыновья вырастут и смогут взять в руки управление ханством. Из всего, что я оставляю моим детям, ты знаешь, самое дорогое для меня — это табун лошадей: он — моя гордость и слава, и ты его будешь хранить как зеницу ока. Много у меня врагов и завистников, которые могут воспользоваться моей смертью и угнать весь табун, а для того чтобы этого не случилось, я приказываю тебе: в тот день, когда я издам последний вздох, ты немедленно угонишь табун из моих владений в такое место, где бы его никто не нашел до совершеннолетия моих сыновей. А теперь дай слово, что ты все это исполнишь в точности.
— Будь покоен, хан, — ответил калмык, — твоя воля для меня священна, и твои сыновья, когда вырастут, получат из моих рук все твое богатство в целости и сохранности.
— Хорошо, я верю тебе, — произнес хан, — и умру спокойно; а теперь оставь меня одного.
После ухода калмыка хан призвал к себе жену и сказал ей:
— Я чувствую приближение смерти и уже обо всем распорядился. За судьбу твою и детей я теперь нисколько не беспокоюсь: вы будете находиться под охраной верного человека. Но есть у меня еще одно сокровище, которое я не решился доверить даже опекуну моих сыновей. Выслушай меня: ты была для меня верной и любящей женой и хорошей матерью моим детям, и тебе я поручаю охранять самое дорогое для меня сокровище; тех девять лошадей, которых я берегу в особой конюшне, ты должна в день моей смерти отвести сама собственноручно, тайно от других, в мои подземные помещения28 и сама потом будешь заботиться об этих лошадях.
Ханша со слезами обещала исполнить волю умиравшего хана.
Через несколько дней после этого хан умер, и в тот же день ханша и калмык выполнили волю покойного. К этому времени старшему сыну хана, Асланбеку, исполнилось семь лет, среднему, Хасану, — пять лет, а младшему, Темирбеку, — три года. Живя под верной охраной преданных слуг и наставляемые любящей матерью, мальчики ни в чем не нуждались, росли в довольстве и роскоши, на свободе развивая
и укрепляя свои силы. Так прошло десять лет.Однажды дети хана играли с товарищами в альчики, и старший, Асланбек, проиграл все альчики. Этот проигрыш так раздосадовал его, что он бросился отнимать у выигравшего свои альчики, нанося ему удары. Тогда обиженный мальчик крикнул ему:
— Чем бить меня и отнимать то, что принадлежит мне, лучше бы ты пошел отыскивать табун лошадей, доставшийся вам после смерти хана и уведенный калмыком!29
Услышав эти слова, дети хана побежали к матери и стали просить ее сказать им, где находится табун лошадей и как им туда добраться.
Хаиша ответила, что она и сама не знает, так как умерший хан не открыл даже ей своей тайны, и что им следует терпеливо ждать; пока опекун сам приведет порученный ему охранять табун лошадей. Но на все уверения матери сыновья твердили одно, что они во что бы то ни стало пойдут искать лошадей. Видя, что сыновей не переупрямить, ханша, наконец, согласилась отпустить их и стала заготовлять им на дорогу провизию, а так как для предстоящего путешествия не было других лошадей, кроме девяти заветных, скрытых в подземной конюшне, то она приказала сыновьям вывести их.
Когда все было готово и лошади были выведены, сыновья навьючили на них дорожные запасы; они были размещены на шести лошадях, а на трех, самых красивых, братья сели сами и, простившись с матерью, двинулись в путь.
Долго ехали братья и все не находили никаких следов своего табуна. Наконец все их запасы кончились, но энергия их не иссякала, и они решили есть запасных лошадей; скоро эти лошади, одна за одной, были заколоты и съедены, а след все еще не был найден. И вот настал, наконец, день, когда им больше нечего было есть и сами они чувствовали смертельное изнеможение от усталости; они спешились, легли отдыхать и стали советоваться, что делать; после долгих споров братья решили все-таки продолжать поиски, а чтобы не умереть с голоду, пожертвовать своими верховыми лошадьми: младший брат Темирбек должен был первым лишиться своего коня.
Место, где они отдыхали, было неподалеку от густого высокого леса, и вот, когда братья уже хотели закалывать лошадь, их внимание было привлечено струйкой дыма, тянувшейся над лесом. Братья обрадовались: дым показывал им, что в лесу есть жилье, где они могут добыть себе пропитание и расспросить о табуне.
Позабыв муки голода, юноши живо вскочили на лошадей и помчались к лесу. Но каково же было их разочарование, когда они, подъехав к лесу, поняли невозможность дальнейшего путешествия: на опушке леса рос непроходимый колючий кустарник. Как ни объезжали его братья, в какие стороны ни направляли они своих лошадей, кустарник везде стоял одинаково колючей щетиной и был всюду непроходим. Тогда братья решили прорубить кустарник, а след снова заложить, чтобы никто другой не поехал по этой тропе. И вот старший, Асланбек, поехал вперед и прорубал кустарник, а средний и младший закладывали путь срубленными ветками. Наконец, измученные, окровавленные, голодные, они въехали в самый лес и вскоре увидели маленькую избушку, из трубы которой тонкой струйкой вился дым. Подъехав к самому жилью, братья спрыгнули с лошадей и вошли в хижину; в ней никого не было, но все было чисто и опрятно, а близ очага лежало свежее мясо жеребенка. Братья не долго думая положили готовое мясо на горячие угли и скоро утолили свой голод. Не успели они покончить с едой, как открылась дверь и на пороге появился старик, настолько обросший волосами, что братья не могли рассмотреть его лицо.
— Кто вы и что вам здесь нужно? — недовольным голосок спросил их старик.
— Не сердись на нас, добрый человек, мы сейчас тебе поведаем, как забрались в твою хижину, — почтительно ответили братья и начали рассказывать ему о том, кто они, откуда и куда едут. Услышав их рассказ, старик со слезами радости стал обнимать и целовать юношей и объявил им, что он — тот самый калмык, которому доверил умерший хан табун лошадей, и что если он до сих пор еще не вернул завещанное богатство, то потому, что еще не настало, но его мнению, время.