Сказки американских писателей

Они смеялись и плакали, плакали и смеялись.

— Так, где же всё-таки Лес Опасностей? — крикнул Таг так громко, что смех и слезы тотчас же прекратились.

— Прямо позади перед вами, — сказал Уаг.

— Скачите вдоль Пока, — сказал Гаг.

— Езжайте мимо Часу Дня, — сказал Йаг.

Они снова расхохотались, и Таг поскакал по цветущей долине, а вокруг него разносился громкий смех, бушевало шумное веселье, искрилась радость.

Он проскакал мимо Пока, весело журчавшего ручейка, проехал мимо Часу Дня, огромных часов, на циферблате которых было нарисовано смеющееся лицо. Холмы перед ним расступились, зеленая трава побурела, а потом стала серой. У края Счастливой Долины Таг промчался мимо веселого человека, который крикнул ему вдогонку:

— Гони!

Дальше путь его лежал по каменистой изрытой дороге, по обеим сторонам которой росли кусты боярышника и шиповника. Когда Таг проезжал мимо кустов, с них сыпались колючки и вонзались в землю, словно кинжалы. На дорогу, дружно гогоча, высыпало гусиное семейство. Как только Таг домчался до края долины, в погоде сделалась ужасная перемена. Ему пришлось продираться сквозь мшистый туман и стеклянную бурю. С моря налетели ураганы, муссоны и огромные волны, циклоны и торнадо вспарывали земную поверхность, а мистрали низвергались с гор.

Вскоре Таг добрался до Музыкальной речки. Перебираясь через неё, он почувствовал убаюкивающее прикосновение её ласковых волн, и ему стоило больших усилий одолеть дремоту и не свалиться в воду. Его конь громко ржал от страха, но принц пришпорил коня и, выбравшись из речки, понесся сквозь страшный лес. Ураган с корнем вырывал деревья и бросал их на землю. Таг объезжал поваленные деревья, перескакивая через огромные трещины в земле, готовые — словно то были пасти страшных чудовищ — поглотить его вместе с конем.

Лес был охвачен пожаром, но Таг промчался сквозь него и остался невредим. Посыпался град величиной с гусиное яйцо, но Таг упорно скакал вперед. Гремел гром и сверкали молнии, дождь лил как из ведра, но принц Таг, весело напевая, продолжал путь.

Наконец вдали показалась мрачная Тедонская Роща, где обитал огромный Синий Кабан. Таг спешился и с копьем наперевес осторожно пошел вперед. Вдруг его оглушил ужасный звук, звук храпа, то вздымающийся, то опадающий.

Крепко сжимая копье в руке, Таг направился к баобабу, откуда, как ему показалось, и доносился звук.

И тут он застыл от изумления: храпел не кто иной, как огромный Синий Кабан, который и спал-то всего тридцать мгновений в тридцать лет. Глаза Синего Кабана были закрыты, бока тяжело вздымались.

Таг стремительно бросился вперед, но чудовище, которое и во сне не забывало о подстерегающих его опасностях, вдруг приоткрыло один глаз и, вскочив, грозно зарычало. Но было слишком поздно. Копье Тага пронзило самое сердце Синего Кабана из Тедонской Рощи, и он замертво повалился на землю, продавив своей тяжестью яму, ставшую ему могилой.

Таг наклонился и отломил кабаньи клыки, будто то были сосульки. Спустя минуту он уже скакал к замку через грозные леса.

Неведомо откуда на дорогу сказывались огромные валуны. Над головой Тага кружилось несметное число птиц с клювами, похожими на ножницы. Бесстрашному Тагу и его боевому коню понадобилось все умение и ловкость, чтобы увернуться от камней и птиц. Наконец он выехал в поле, крепко сжимая в руке золотые клыки Синего Кабана, и поскакал к замку своего отца.

Тем временем принцесса стояла у высокого окна комнаты с высоким потолком и не отрываясь смотрела на дороги, по которым отправились в путь три принца. Дорог было три, и они расходились в разные стороны. Таг ускакал по правой, Галло — по левой, а ту, что уходила прямо, выбрал Йорн.

Как наша принцесса ни всматривалась, ни на одной из дорог она не могла разглядеть ни всадника, ни облака пыли, поднятого копытами коня. На среднюю дорогу она смотрела с надеждой и нетерпением, а на дороги, уходящие вправо и влево, — с ужасом и страхом.

Токко неподвижно сидел в своей мастерской, тщетно пытаясь подобрать рифмы к словам «время» и «печаль».

Королевский Волшебник сидел на полу в своей комнате и пытался превратить самый обыкновенный камень в слиток золота. Он тыкал в него пальцем и громко кричал: «Шурум-бурум!» — но все напрасно.

Королевский Лекарь все ещё лежал в постели, попеременно то посмеиваясь над собой, то самого себя подбодряя, и при этом старался как можно дальше высунуть язык, чтобы получше разглядеть его.

— Ну-ну, — бодрым голосом говорил он, — ведь мы же можем высунуть собственный язык подальше, а?

И, огорчаясь, отвечал:

— Нет, пожалуй, не можем.

Королевский Летописец сидел за высоким письменным столом в королевской библиотеке и записывал в дневник: «Невзирая на суету, метания, сомнения, ругань и вопли (сами знаете чьи), сегодня установлено, что так называемая принцесса, которую мы все здесь в замке развлекаем уже третий день, является, в сущности и по существу, самым обыкновенным оленем. Открытие тайны этого несчастного создания принадлежит мне».

Король Клод сидел в одиночестве во главе стола в банкетном зале. Раскалывая большим и указательным пальцами грецкие орехи, он размышлял, не выпить ли ему немного вина, прежде чем отправиться к принцессе и сообщить ей, в каком незавидном положении она оказалась. Рассудив, что пить вино вроде бы и незачем, он преспокойно продолжал колоть орехи.

И всё-таки желание выпить вина не покидало его. Он расколол последний орех и, съев его вместе со скорлупой, ударил кулаком по столу так сильно, что серебряная чаша с орехами подпрыгнула и упала на пол.

— Эй! — закричал Клод. — Вина!

Квондо забрался высоко на дерево и спрятался в его густой листве, чтобы остаться незамеченным. Он пристально всматривался в дороги, ведущие к опасностям. Время от времени он высовывался и, глядя в сторону замка, видел принцессу, стоящую у окна.

Королевский Егерь сидел дома. Его жена вытирала глиняные горшки, рядами выстроившиеся на полке.

— Что бы там ни говорили, не верю ни единому слову, — бросала она через плечо. — Я так скажу: она никогда и не была ланью. Сами все это сочинили, чтобы прикрыть свои делишки. Все вы мужики хороши. Заколдованная принцесса! Знаем мы таких! Шастают по лесам и машут ручкой каждому встречному.

Жена Королевского Лесника сняла с полки горшок, обтерла его тряпкой и с грохотом поставила на место.

— Изысканная, говоришь. Я скажу — грязная. Двадцать один год! Да ей уже лет тридцать! Нашлась принцесса! — Жена Королевского Лесника снимала с полки один горшок за другим. — Тут не хватает женщины. То-то в замке полно паутины и битой посуды. А все потому, что Её Королевское Величество умерла. Бедняжка! Я всегда говорила, что это он доконал её.

Она отступила от полки и окинула свою работу оценивающим взглядом.