Сказки англов, бриттов, скоттов

Священник побледнел от страха и выкрикнул:

— Послушайте! Я учил вас ложно. Бог есть, и человеческая душа бессмертна! Теперь я верю во все, что я раньше сам отрицал.

Однако голос священника потонул во взрыве смеха, так как ученики решили, что он испытывает их умение вести спор.

— Докажите это, учитель! — закричали они. — Докажите! Разве кто-нибудь видел Бога? Разве кто-нибудь видел душу?

И весь зал сотрясался от смеха.

Священник поднялся, чтобы ответить им, но не мог выдавить ни слова. Все его красноречие, вся сила его доводов покинули его. И он не нашел ничего лучшего, чем воздеть к небу руки и возопить:

— Бог есть! Бог есть! Господи, прости мою грешную душу!

Но все стали потешаться над ним и повторять его же слова, которым он их научил:

— Покажи нам его! Покажи нам твоего Бога!

И он бежал от них в смертельном страхе, убедившись, что никто из них больше не верит. Как же ему теперь спасти свою душу?

Тут он вспомнил о жене. «Она-то уж верит, — решил он. — Женщины никогда не отказываются от Бога».

И он пошел к ней. Но она сказала, что верит только тому, чему он ее учил, что хорошая жена должна верить только своему мужу, ему одному и никому больше ни на небе, ни на земле.

Тогда его охватило отчаянье, он бросился вон из дома и стал спрашивать каждого встречного, верят ли они. Но ответ был все тот же: «Мы верим только тому, чему вы нас учили», — ведь его учение разошлось по всей стране.

У него чуть не помутился рассудок от страха, потому что истекали последние его часы. И он бросился на землю в каком-то пустынном месте и принялся громко рыдать от ужаса, что так быстро приближается час его смерти.

В это время мимо него прошел маленький мальчик.

— Да поможет тебе Господь Бог! — сказал мальчик.

Священник так и вскочил.

— Ты веришь в Бога? — спросил он.

— Да, я пришел из дальних стран, чтобы все о нем узнать, — ответил ребенок. — Не окажете ли вы мне услугу, направив в лучшую здешнюю школу?

— И лучшая школа, и лучший учитель здесь рядом, — сказал священник и назвал свое имя.

— О нет, только не он, — возразил ребенок. — Ведь мне говорили, что он отрицает Бога, и небо, и ад, и даже человеческую душу, потому что она невидима. Однако я в два счета могу опровергнуть его.

Священник поглядел на ребенка с серьезностью.

— Но как? — спросил он.

— Да очень просто, — ответил ребенок. — Я бы попросил его показать мне его жизнь, если он верит, что она существует.

— Но он бы не мог этого сделать, дитя мое, — сказал священник. — Жизнь человека нельзя увидеть. Она существует, но только невидимой.

— Тогда если человеческая жизнь существует, хотя мы ее и не видим, может существовать и человеческая душа, пусть невидимая, — ответил ребенок.

Когда священник услышал такой ответ, он упал перед ребенком на колени и заплакал от радости, потому что он знал — теперь его душа спасена. Наконец-то он встретил человека, сохранившего веру. И он рассказал ребенку всю свою историю — о своей испорченности и гордыне, о преступном богохульстве и о том, как к нему спустился ангел и поведал ему о единственном пути его спасения.

— А теперь, — сказал, он ребенку, — возьми вот этот нож и ударь им меня в грудь, и терзай мою плоть, пока не увидишь на моем лице бледности смерти. И тогда, — если я умер, от моего тела должно отлететь нечто живое, — это знак для тебя, что душа моя предстала пред Богом. И когда ты это увидишь, беги скорее к моей школе и созови всех моих учеников, чтобы они пришли и убедились, что душа их учителя покинула его тело, а все, чему он учил их, была ложь, ибо Бог есть и он наказует грешника, и рай есть, и ад, и у человека есть бессмертная душа, которой суждено либо вечное счастье, либо вечные муки.

— Я помолюсь, — сказал ребенок, — чтобы набраться смелости исполнить вашу просьбу.

И он опустился на колени и начал молиться. Потом встал, взял нож и вонзил его священнику прямо в сердце, и еще раз, и еще, пока не растерзал его плоть. И все равно священник еще жил, хотя страдания его были ужасны. Но пока не истекли двадцать четыре часа, он не мог умереть.

Наконец мучения кончились, и покой смерти отразился на его лице. И тогда ребенок увидел прелестное живое существо с четырьмя белоснежными крылышками, которое поднялось в воздух от мертвого тела и запорхало над головой мальчика.

Он бросился за учениками. И только они увидели это существо, как сразу поняли, что это душа их учителя. Они с удивлением и трепетом следили за ней, пока она не скрылась из глаз за облаками.

Это была первая бабочка, которую увидели в Ирландии. А теперь люди знают, что бабочки — это души умерших, которые ждут, когда их впустят в чистилище, чтобы через муки обрести чистоту и покой.

Да, но после этого случая школы Ирландии совсем опустели. Люди рассуждали так: стоит ли отдавать детей в ученье, если даже самый ученый человек в Ирландии всю жизнь заблуждался?

Мунахар и Манахар

Давным-давно жили на свете Мунахар и Манахар. Много воды утекло с тех пор. А коли сказано, что они жили давным-давно, стало быть, теперь их уж нет на белом свете.

Мунахар и Манахар всегда ходили вместе рвать малину. Но сколько бы Мунахар ни набрал, Манахар все съедал. И Мунахар наконец сказал, что пойдет срежет хворостину, чтоб проучить негодную «скотину»: это он про Манахара, который съел всю его малину, всю до одной ягодки.

Вот пришел Мунахар к хворостине.

— Да поможет тебе Бог! — сказала хворостина.

— Да помогут тебе Бог и Дева Мария!

— Куда идешь?

— Иду вот срезать хворостину, хворостину, чтоб проучить скотину Манахара, который съел всю мою малину, всю до одной.

— Не видать тебе хворостины, — говорит хворостина, — пока не достанешь ножа, чтоб срезать меня.

Пошел Мунахар к ножу.

— Да поможет тебе Бог! — сказал нож.

— Да помогут тебе Бог и Дева Мария!

— Куда идешь?

— Иду вот за ножом, ножом, чтоб срезать хворостину, хворостину, чтоб проучить скотину Манахара, который съел всю мою малину, всю до одной.

— Не видать тебе ножа, — говорит нож, — пока не достанешь точило, чтоб заострить меня.

Пошел Мунахар к точилу.

— Да поможет тебе Бог! — сказало точило.

— Да помогут тебе Бог и Дева Мария!

— Куда идешь?

— Иду вот за точилом, точилом, чтоб заострить нож, нож, чтоб срезать хворостину, хворостину, чтоб проучить скотину Манахара, который съел всю мою малину, всю до одной.

— Не видать тебе точила, — говорит точило, — пока не достанешь водицы, чтоб смочить меня.