Сказки для магов

– Зачем тебе Кощей?
– спросила ехидно мышка.
– Он не позволит тебе отсиживаться на яйцах. Отправляйся к своему хрычу и отогревай его.

– Я устала, мне надоело всё это, - спокойно сказала Ряба.

– Тогда снеси яичко.

– Зачем?
– они обе уже говорили совершенно серьёзно.

– Чтобы правильно закончить ситуацию.

– Я сделаю всё, что ты скажешь, только объясни мне, что к чему.

– Немедленно после моего ухода садись на деда и ни о чём больше не думай, ни о чём. Лишь одна мысль пусть останется в тебе, и пусть она будет непрестанной: "я сижу тут, чтобы снести Золотое яйцо". Это трудно, но когда ты научишься нести только одну мысль, которая растворится до ощущения - тогда ты действительно снесёшь Золотое яичко. И жизнь твоя будет оправдана.

Придёт момент, когда ты устанешь и тебе будет невмоготу, тогда я приду и помогу тебе, но только тогда, когда сама ты будешь уже не в силах. Когда ты в немоте возопишь, тогда я услышу твою немощь и приду на помощь.

– Зачем всё это?

– Ну и дурища ты! Ты будешь томиться, как все мы, но из твоего Томления мы попробуем сделать Золотое яичко.

При упоминании о Томлении в курочке увязалось всё, и она успокоилась. На смену всем её растрёпанным чувствам пришло торжественное доверие.

Время смешалось с Вечностью.

Где-то оживилась прошлогодняя трава.

В созерцании окаменели ручьи и заструились камни.

Курочка Ряба исполняла наказ мышки.

Дед лежал камнем, не меняя положения. Он застрял между мирами.

Старуха однажды с омерзением бросила саван себе под ноги. Она выскочила из избы и бросилась в лес. Вернувшись, она приволокла с собой оголённый ствол осины и бросила посреди избы на пол, и вновь принялась за саван. Теперь изредка лицо её поднималось и разбухало благоухающим довольством: осина ей напоминала что-то очень приятное, кажется, её собственную жизнь.

Впадавшая первое время в забытие Ряба помаленьку с собой справилась. Мысли из неё ушли последние, как просила мышка. Время от времени открывались, чтобы закрыться, какие-то главные загадки мироздания. Попугали и прошли судороги от неподвижности. Восхитило и исчезло созерцательное цветение глаз. И однажды стало Рябе невыносимо без всяких видимых причин. И тогда снова появилась мышка, словно во сне. И спросила:

– Я тебе нужна?

– А ты себе нужна?
– ответила Ряба не мышке, а своей неподвижности. Она спросила очень мягко и грустно.

– Ты думаешь, что мы с тобой что-то потеряли?
– мышка догадывалась о состоянии курочки и не торопилась будоражить её.

– Да, - из глубины ответила курочка.

– Вместо обещанного яйца ты, кажется, приросла к старику?
– мягко пошутила мышка.

– Я забыла, я всё забыла...
– курочка не понимала толком, где она находится.

– Встрепенись, пожелай чего-нибудь. Пожелай оказаться на вершине самого высокого дерева, - посоветовала мышка.

Курочка с трудом вспомнила, что вокруг избы густой лес. С трудом она вспомнила, как выглядят деревья. Прежде она предпочитала смотреть на их корни. И теперь ей тем более трудно было представить их вершины.

– Иди, я тебе кое-что скажу, - поманила курочку мышка.

Курочка с трудом встала, проковыляла, но вдруг ощутила потрясающую легкость, почти невесомость и... Силу.

– Ах, как легко!
– восхитилась собой Ряба. И принялась летать по избе совсем по-птичьи.

Мышка смотрела на неё и звонко смеялась, а потом напомнила:

– А яичко где? Нет яичка...

– Нет, - недоуменно вторила Ряба, словно сама его спрятала.

– А какое могло быть яичко, - играла мышка.

– Ах, какое могло быть яичко, - весело вторила курочка, но на секунду ей захотелось представить, какое же могло быть яичко. И как только она себе явственно представила, мышка восторженно воскликнула:

– Какое прекрасное яичко!

Настоящее Золотое яичко лежало там, где сидела перед тем курочка Ряба.

– Яичко, яичко! Золотое яичко!
– счастливо пищала мышка. И вместе с курочкой они долго скакали около него.

От гвалта старик разморозился. Машинально нащупав яйцо, он встал с лавки и решил, что пора поесть. Не глядя никуда, он долго чесался и ковырялся. Потом посмотрел на стену и тихо сказал:

– Есть давай.

Старуха подняла глаза. Нежно взглянула на осину, перевела взгляд на деда. И тут взгляд её уперся и застыл. В старике нечто ожившее взлютовало, он швырнул в старуху яйцом. И старуха взорвалась гранатой:

– Миленький, родименький, пробудилися, напочевалися, князюшко моё сердешное. Яишенку тебе, яишенку с дороженьки. Старуха проворно бросилась под лавку, куда закатилось яйцо, и победоносно устремилась к мисочке. Она стала стукать яйцом о край. Ан, оно не колется:

– Чтой-то со мной. На-ко, стукни, владыко.

Дед, молча, хрястнул яйцом о мисочку, и глиняная мисочка раскололась. Дед очумело, очень осторожно положил яичко на стол, собрал осколки мисочки в кучу и рявкнул:

– Ты за что, окаянная, мне жизнь ломаешь?
– и ткнул пальцем в направлении яичка.

Старуха смотрела на него влюблёнными глазами:

– Я что ж, я ничего ж. Я заварю его - разварится, авось, владыко, - лепетала она заворожённо.

Мышка решила спасать яйцо. В одно мгновение она оказалась на столе и, словно кнутом, щёлкнула хвостом по яйцу. Золотистое курочкино яйцо закружилось, поплыло по столу и со стола вниз, об пол. Оно со звоном распалось на две половинки, а из разбитого яйца выпорхнула тень, устремилась к Рябе, коснулась её и растворилась в курочке. Ряба подхватила мышку и стрижём вылетела из избы.

Дед ничего не понял, но слеза обиды навернулась и потекла по щеке. Старуха закрыла лицо обеими ладонями и, рыдая, ушла за печь: ей померещилось, что улетела душа осины, так утешавшей её. Безумие в ней дёргалось квакающим лаем. Дед, усугубленный бабьими звуками, выпустил ещё одну слезу, махнул рукой и высунул голову в маленькое окошко, куда выпорхнули наши "астронавты".

Ряба совершила прощальный вираж, на мгновение в ней вспыхнуло нечто сексуальное, и она вернулась в дом:

– Я не могу. Их так жалко. Это я виновата - вместо обыкновенного яичка я снесла Глупость.

– Это только начало, - ответила мышка.
– Летим.

– Погоди, - ответила Ряба мышке и подошла к деду. Смиренно, уже без криков появилась и старуха. Ряба нахохлилась и очень торжественно им пообещала:

– Не плачь, дед, не плачь, баба. Я снесу вам простое яичко.

– Авось, - пробормотал дед в смиренном безверии.

Старуха посмотрела на деда, и лицо её прояснилось.

– Пора, - сказала мышка.

Ряба странною птицею редкими взмахами крыльев взметнулась к чистому небу, по которому медленно катилось оранжевое солнце.