Сказки для маленьких. Часть 1 - от "А" до "Н"

Мачеха невзлюбила падчерицу и взвалила на нее самую грязную работу.

После работы бедная девушка садилась в уголок возле камина прямо на золу. Вот и прозвали ее сестры в насмешку Золушкой.

Сами они жили в неге и довольстве.

Однажды в королевском дворце решили устроить бал. Приглашены на него были все знатные и богатые люди. Приглашение получили и золушкины сестры.

Они бросились примерять нарядные бальные платья, а Золушка должна была их одевать и причесывать, да еще терпеть нескончаемые капризы.

В конце концов приготовления закончились и сестры с матерью отправились на бал.

Золушка же осталась дома и плакала в уголке. Очень уж ей хотелось тоже поехать на бал, да куда там — в таком рваном, испачканном золой платье.

Наступил вечер, и в сумерках в комнату вошла старая фея. Она спросила плачущую Золушку:

— Ты очень хочешь попасть на королевский бал? Не плачь, помоги мне. Есть у вас большая тыква?

Тыква нашлась в кладовке.

Фея прикоснулась к ней своей волшебной палочкой, и тыква превратилась в золоченую карету.

Потом фея заглянула в мышеловку. Взмах волшебной палочкой — и сидевшие там мыши оборотились шестеркой породистых лошадей.

Пригодилась и крысоловка, и толстая усатая крыса превратилась в важного кучера на передке кареты.

— А теперь, — сказала Золушке фея, — ступай в сад. Там за лейкой сидят шесть ящериц. Принеси их мне.

Золушка принесла ящериц, и фея тут же превратила их в шестерых слуг, одетых в расшитые золотом ливреи.

— Ну вот, — сказала фея, — теперь ты можешь отправиться на бал.

— А платье, — залилась слезами Золушка, — платья-то нет.

Взмах волшебной палочки — и старое, испачканное золой платье превратилось в роскошный бальный наряд. На ногах у девушки засверкали чудесные хрустальные туфельки. Не помня себя от радости, Золушка села в карету, кучер щелкнул кнутом, лошади заржали.

— Запомни, — произнесла фея, — волшебство продлится только до полуночи. После того, как часы пробьют двенадцать, карета снова станет тыквой, лошади оборотятся мышами, а кучер — толстой крысой. Наряд же твой снова превратится в старое платье. Прощай!

Карета тронулась. Бал был в самом разгаре, когда принцу доложили, что приехала прекрасная неизвестная принцесса. Он сам выбежал встречать ее и повел в зал.

Музыка стихла, все замерли, изумленные ее красотой.

Молодой принц тут же пригласил гостью на танец. Музыка заиграла опять. Золушка танцевала так легко, что все снова залюбовалась ею. Принц не отпускал ее от себя весь вечер, не прикасался к угощению и не сводил глаз со своей дамы. Но время шло, и вдруг Золушка услышала, что часы пробили три четверти двенадцатого. Она встала, распрощалась со всеми и убежала так быстро, что никто не смог ее догнать.

Вернувшись домой, Золушка поблагодарила фею и спросила, нельзя ли и завтра ей поехать во дворец, ведь принц так просил...

В это время раздался стук в дверь — приехали сестры. У них только и разговоров было что о неизвестной принцессе.

На другой день они снова отправились во дворец. Золушка приехала тоже — и была еще наряднее и красивее. Принц не отходил от нее, говорил такие приятные вещи, что она забыла обо всем. И вдруг часы стали бить полночь. Золушка вспомнила предупреждение феи.

Опрометью бросилась она из зала. На лестнице, ведущей в сад, она оступилась и потеряла свою хрустальную туфельку. Темнота скрыла девушку. Скрыла и то, как бальный наряд превратился в старое запачканное платье, а карета с лошадьми и кучером вновь стали тыквой, мышами и крысой. Бросившемуся вдогонку принцу досталась лишь подобран- ная им на лестнице хрустальная туфелька.

Вернувшиеся с бала мачеха с дочками опять на все лады обсуждали появление на балу неизвестной Красавицы, а также ее поспешное бегство. Они не узнали в ней свою Золушку. Принц же не мог позабыть незнакомку и приказал разыскать ее.

По всему королевству разъезжали его придворные и примеряли хрустальную туфельку подряд всем девушкам.

Наконец они приехали и в дом Золушки.

Как ни старались ее сестры втиснуть свои ножищи в хрустальную туфельку — все напрасно. Придворные собрались было уже уходить, да спросили:

— Нет ли у вас еще какой-либо девицы в доме?

— Есть, — отвечали сестры, — да она у нас такая замарашка.

Все же позвали и Золушку.

Примерили туфельку и — о, чудо! туфелька пришлась впору.

Тогда Золушка достала из кармана вторую и надела ее, не говоря ни слова.

В это время дверь тихонько приоткрылась. В комнату вошла старая фея, дотронулась своей волшебной палочкой до бедного платья Золушки, и оно сразу же превратилось в пышный наряд, еще более прекрасный, чем накануне. Все ахнули!

Тут сестры и мачеха поняли, кто была та неизвестная красавица на балу. Они бросились к ней просить прощения.

Золушка была не только хороша собой, но и добра: она прос- тила их от всего сердца.

Придворные подхватили Золушку и повезли во дворец. В тот же день сыграли свадьбу — принц женился на Золушке.

Шарль Перро

Иб и Христиночка

Неподалеку от реки Гуден по Силькеборгскому лесу проходит горный кряж, вроде большого вала. У подножия его, с западной стороны, стоял, да и теперь стоит крестьянский домик. Почва тут скудная; песок так и просвечивает сквозь редкую рожь и ячмень. Тому минуло уже много лет. Хозяева домика засевали маленькое поле, держали трех овец, свинью да двух волов - словом, кормились кое-как; что есть - хорошо, а нет - и не спрашивай! Могли бы они держать и пару лошадей, да говорили, как и другие тамошние крестьяне:

– Лошадь сама себя съедает, - коли дает что, так и берет столько же!

Йеппе Йенс летом работал в поле, а зимою прилежно резал деревянные башмаки. Держал он и помощника, парня; тот умел выделывать такие башмаки, что они и крепки были, и легки, и фасонисты. Кроме башмаков, они резали и ложки, и зашибали-таки денежки, так что Йеппе Йенса с хозяйкой нельзя было назвать бедняками.

Единственный их сынишка, семилетний Иб, глядя на отца, тоже резал какие-то щепочки, конечно, резал себе при этом пальцы, но наконец вырезал-таки из двух обрубков что-то вроде маленьких деревянных башмачков - "в подарок Христиночке", - сказал он. Христиночка, дочка барочника, была такая хорошенькая, нежная, словно барышня; будь у нее и платья под стать ей самой, никто бы не поверил, что она родилась в бедной хижине, крытой вереском, в степи Сейс. Отец ее был вдов и занимался сплавкой дров из лесу на Силькеборгские угриные тони, а иной раз и дальше, в Рандерс. Ему не на кого было оставлять шестилетнюю Христиночку дома, и она почти всегда разъезжала с отцом взад и вперед по реке. Если же тому приходилось плыть в Рандерс, девочка оставалась у Йеппе Йенса.