Сказки для психов

И ведь что удивительно – народу вроде бы много приехало, а суеты никакой. Когда они с Павкой искали, где бы поставить машину, место свободное нашли с трудом, ближние стоянки заняты, пришлось остановиться подальше, у самой воды. А они еще думали, брать или не брать с собой палатку. Теперь вот придется уходить на ночевку почти за полкилометра, а с утра возвращаться обратно. Ладно, по лесной дороге – не по солнцепеку, да и у воды, может, получше будет.

Добираться было несложно – организаторы этого фестиваля народных ремесел (как выяснилось потом, с ними сотрудничают даже городская театральная мастерская и завод по производству посуды из соседней области) выбрали хорошее место в пятидесяти километрах от города, у реки. От федеральной трассы – всего три километра по нормальной насыпной дороге, есть места и для машин, и для стоянок туристов. Марина подумала про себя, что эту поляну надо бы запомнить: Пашка - любитель рыбалки и походов, раньше они часто выбирались на несколько дней летом в лес, и с маленьким Денисом, и одни. Впрочем, он наверняка знает, на сплавы-то ходил, а река тут одна, мимо не пройдешь.

Но как все продумано – толпы нет, организаторы умело направляют людские потоки от площадки к площадке, все расписано: мастер-классы, представления, состязания. И сегодня, и завтра с утра до позднего вечера работают обучающие мастерские для всех желающих. Вон собрал возле себя зрителей кукольный театр: сцена, полог, занавес, все, как у больших. Вот бородатый улыбчивый гончар объясняет секреты мастерства, предлагает попробовать всем желающим сотворить что-то своими руками. Рядом загорелая женщина-художница показывает, как разрисовывать посуду; терпкий запах краски смешивается с ароматом дерева от соседнего прилавка. А выпечки сколько! Пирожки в двух местах пекут прямо при вас, пахнет на всю округу – обалдеть. А там усадила ребятню за плетение бисером девушка в расшитой народной рубашке. Детей, кстати, довольно много – и не только среди зрителей, есть и среди мастеров. Русские, скандинавские, восточные, северные узоры, танцы, песни, посуда, украшения – все слилось в один пестрый узор.

Марина ошалело крутила головой, жадно впитывая обрывки разговоров, сказок, объяснений, и наконец, почувствовав, что ничего уже не понимает, выбралась из толпы, пошла по краю поляны, отыскивая глазами мужа.

– Устали? – весело окликнула ее от одного из навесов круглолицая толстушка в наряде раннего Средневековья – серой скромной котте и отделанном серебристой вышивкой зеленом сюрко. – Хотите, я вам чаю налью? С травками.

Марина остановилась. На широком прилавке аккуратно выложены травы в пучках и полотняных мешочках, пакетики с чаем, стоят даже баночки с медом и джемом, но их немного. А уж запах-то… все богатство цветов, кажется, отдало сюда свои ароматы. Марина вдохнула с удовольствием. Надо же, даже термос – вроде бы совсем современный, китайский, но как оплетен шнуром, тоже смотрится совсем «не отсюда».

– Идите, идите сюда, - улыбалась толстушка. – Тут пока относительно тихо, только присесть, к сожалению, негде. У вас на травы аллергии нет?

– Вроде не было никогда, - откликнулась Марина.
– Но и денег с собой, к сожалению, тоже нет, кошелек в машине остался.

– Не обеднею, - засмеялась толстушка. – А вообще тут соблазнов много, дай только волю себе разгуляться. Вы в первый раз, с непривычки тут многие косеют. Держите кружку, только осторожнее - горячо.

Большая кружка хоть и выглядела современной, но тоже казалась не заводской работы. По белому полю – алые маки, яркий ободок по верхнему краю. Красиво. А пахнет как! Чай не обжигал небо и горло, был удивительно ароматным и… незнакомым каким-то. Не душица точно, и не мята. В травах Марина разбиралась плохо, поэтому просто глотнула еще и прикрыла глаза. Усталость, легкое «очумение», тяжесть в голове постепенно уходили, таяли с каждым глотком, а душу наполняли тихое тепло и покой.

– Вы не волшебница? – спросила она, не открывая глаз.

– Пока только учусь, - отозвалась травница. – Иногда, говорят, получается.

– Получается. С чем это? Что здесь?

– Много чего. Смородины немного, а еще мята… если захотите, я вам оставлю, купите потом. У меня тут разные чаи есть, все сама составляла, не заводские. Ягодные есть, фруктовые, есть с лесными травами, зеленого много, белого, каркадэ, есть улун, но это на любителя. Посмотрите, если заинтересуетесь. И лечебные тоже, но с ними осторожнее, надо знать, что у вас болит и отчего.

– Да пока ничего вроде не болит, - Марине становилось все больше интересно. – А травы-то вы где берете?

– Ну… есть места. Какие-то сами собираем, не в городе, конечно, какие-то у местных в деревнях берем, там есть бабки, которые знают. Я давно этим занимаюсь, так что уже знакомых много. Вы, кстати, если заинтересуетесь, приходите – у меня в городе магазин, я вам визитку дам.

– А откуда вы узнали, что я в первый раз?

– Видно, - спокойно ответила хозяйка.

– Мы постоянных всех в лицо помним, не первый год уже фестиваль делаем. К нам многие специально едут, и москвичи есть, и питерцы, у нас почти у всех свои клиенты. А еще у вас вид такой… характерный. Замороченный.

Обе рассмеялись.

– Не обижайтесь.

– Что вы, нет, конечно. Спасибо вам огромное, мне и вправду стало легче. Раньше как-то не приходилось в таких местах бывать, вот и… слишком много впечатлений.

Толстушка кивнула.

– Вы потихоньку, не рвитесь сразу ко всему. До завтрашнего вечера еще времени много.

Марина поставила пустую кружку на прилавок.

– Спасибо. И знаете, посоветуйте, что у вас тут можно посмотреть такого… ну, необычного.

– Необычного? Да как-то… - травница призадумалась. – У нас почти все необычное, знаете, ширпотреб не приживается, дух не тот. Ну, всякое там – мелочь на продажу, купленная за углом, понимаете? Почти у всех наших – авторское, ручная работа. И цены, кстати, поэтому такие. Вот сейчас пройдете прямо – там ряд украшений, бисерное, из камней, из кожи, есть обереги. Соседний ряд – береста и дерево. Направо камнерезы стоят, за ними гончары. Кузнецы во-о-он на том краю, видите? А в другом конце «Лавка рукописей», вот туда вам точно стоит сходить. Обязательно кукольный театр посмотрите, они такую новую сказку привезли, это что-то! И кстати, - травница оживилась, - куклы! Как я про Лянкиных кукол забыла!

– Это что? И где?

– Это куклы ручной работы, Лянка делает, - пояснила толстушка с таким видом, словно все обязательно должны знать неведомую эту Лянку. – Вот вдоль бисерного ряда идите, потом налево. Увидите, у нее большой прилавок. Лянка – рыжая такая, не спутаете. Это стоит посмотреть, честное слово.

– Спасибо.

– Не за что. Вам это будет нужно.

– Почему? – Марина улыбнулась. – Может, я неправильная девочка и вместо кукол в машинки играю?

– Не в том дело. Вы… немножко запутались, да? В жизни. Лянка поймет, что вам нужно. Куклы ее поймут. И покажут.

Холодок пробежал по спине.

– Я в колдунов не верю, - предупредила Марина. – И в приворотное тоже.

– Лянка не колдунья, - без улыбки сказала травница. – Это другое. Мои травки вам не помогут, а она… словом, сходите. Не пожалеете.

Не пожалела.

Куклы были действительно замечательными.

Марина кругами ходила вокруг прилавка уже почти час. Ну, как кругами – от одной работы к другой. Приглядывалась, щурясь от яркого солнца, приседала и восхищенно вздыхала и ахала, забыв про начинаюшие ныть колени, тихонько трогала пальцами, смотрела, смотрела… остро жалея, что ей не пять лет, что не было в ее детстве такого вот изобилия, вспоминала свою Капу с одним глазом и выпавшими от старости волосами.

Игрушки казались… живыми. Не в том дело, что искусно сделаны, а сделаны и вправду мастерски, это Марина со своим «текстильным первым высшим» смогла оценить. И не в том даже, что ни одна на другую не похожи – это как раз понятно и правильно. На то и Мастер, а не ремесленник. Но они и вправду были словно живые; улыбались, хмурились, подмигивали, смотрели весело или осуждающе.

Куклы, куклы, зверюшки, плюшевые, деревянные, плетеные из ниток. Народные обереги – куклы без лица, с торчащими в разные стороны волосами. Все – не фабричной, ручной работы или лепки, оттого и цены такие… немаленькие. Коты, щенки, зайцы, еноты, даже дракончик есть – маленький, из чего-то вроде глины, вот-вот взлетит, низко пойдет, к дождю. Куклы большие и маленькие, поодиночке и парами, многие – с именами, аккуратно выведенными от руки рядом с ценой. И названия-то все какие!

Вот «Иван-дурак» - человечек в красной шелковой рубахе и синих широких штанах сидит на печи, болтая ногами, обутыми в лапти, из-под картуза выбиваются льняные вихры. Смотрит, склонив голову к плечу, лукаво и хитро. Дурак-дурак, а у-у-умный! На печи-то он на печи, но цену себе знает. Только цена эта – не чужая, не соседская. Его собственная.

А это «Баба-Яга». Сухощавая, строгая дама – даже не дама, леди! – восседает на венском стуле с узорной спинкой, аккуратно пьет чай из маленькой чашечки дорогого фарфора. Седые букли тщательно уложены, из-под пены кружев коричневого с белым платья выставлен изящный кремовый ботинок, руки в бежевых митенках – с маникюром, крючковатый нос припудрен. Ступа и метла – тоже очень аккуратные, до блеска отчищенные, метла украшена колосками и лентами – прислонены рядом. Да, к такой леди поди подойди просто так, без дела…