Сказки и были Безлюдных пространств

– Почему?! – изумился Ашотик.

– Так у всех кузнечиков. Я в «Жизни животных» читал.

Ашотик поразглядывал Кузю.

– Лесь, я знаешь, что подумал? Вот если бы у нас, как у кузнечиков, уши были на коленках. Забавно, да?

Лесь тут же представил себя с ушами на коленках – почему-то красными и мясистыми. Ничуть не забавно. Вот издевался бы Вязников!.. Лесь посмеялся, чтобы поддержать в Ашотике веселое настроение, но потом не удержался:

– Тебе тут же натерло бы уши штанами… Неужели тебе не жарко в таком костюме? Свариться можно…

– Это из-за котят. Они прыгают на колени, царапаются, – виновато объяснил Ашотик.

– А свитер-то?

– Ну… мне правда почему-то все время зябко, Лесь… – Ашотик сильно поскучнел. И Лесь пожалел, что завел этот разговор. Он понял, в чем дело. Вернее, почувствовал: зябкость у Ашотика от ощущения беззащитности. Свитер – как плотная оболочка, в которой Ашотик хочет укрыться от бед и жестокостей, о которых помнит и которых боится. Потому, что не доверяет этой жизни. И солнцу не доверяет, и лету. И людям… Ему, Лесю, Ашотик доверился, а он – с дурацким вопросом…

– Ты не обижайся…

– Что ты, я ни капельки… А можно еще посмотреть часовой механизм?

Они опять оказались в полутьме сарая. Вдвоем крутнули медную рукоять – подзавели пружину. Ашотик сел на корточки и стал смотреть, как у пола ходят туда-сюда метровые полукольца горизонтального маятника: щелк-дзынь, щелк-дзынь…

И вдруг спина у Ашотика вздрогнула.

Лесь – будто подломился – стремительно сел рядом:

– Ашотик, ты что?

У того на вельветовое колено упала капля.

– У тебя… болит что-то?

– Нет, ничего… – Ашотик всхлипнул. – У меня бывает такое… Не сердись, пожалуйста.

– При чем тут «не сердись»! Я… просто не знаю, что делать…

– Ничего не надо делать. Сейчас пройдет… Это как-то само собой случается. Даже на уроках. Меня сразу отпускают из класса.

Лесь потерянно молчал.

Ашотик мохнатым рукавом вытер глаза. Прошептал:

– Можно, я теперь пойду домой?

– Как хочешь. Только я еще телескоп тебе не показал…

– Потом. Если разрешишь, я еще приду…

Це-це на дворе развешивала белье.

– Лесь, миленький! Ты все гуляешь, а уроки сделать ты успеешь? Вам много задали на завтра?

– О, Господи! Завтра воскресенье!

– Ну, не сердись, не сердись. Я же только спросила…

– Я провожу Ашотика.

Вышли за калитку, спустились на тротуар. Ашотик был притихший, виноватый. Чтобы как-то его встряхнуть, Лесь спросил:

– Кузя тебе понравился?

Ашотик расцвел на ходу. Сразу.

– Очень понравился!

И тогда Лесь решительно пообещал:

– Я подарю тебе такого же. Который скоро вылупится.

Нет, он не забыл про Гайку, но отпустить Ашотика без всякого утешения… Ну, никак нельзя.

Ашотик остановился. В глазах – недоверчивое счастье:

– Не может быть…

– Отчего же не может? Подарю. И ты научишь его всяким фокусам. И чтению, и математике…

– Обязательно! – Ашотик даже запританцовывал. И вдруг потянул через голову свитер. – И правда, Лесь, жара какая…

Оркестр в городе, который снится

Проводив Ашотика, Лесь вернулся домой и забрался на пологую крышу пристройки. Волнистые плитки оранжевой черепицы были теплыми от солнца и пахли, как печные кирпичи. На крыше стояла похожая на скворечню будочка из досок. В ней Лесь хранил кое-какое имущество.

Лесь приспособил к двухметровой рейке маленький блок, пропустил через него веревку. Прибил рейку к стене будки – получилась мачта. На нее Лесь поднял желтый с черным кругом флаг. С моря потянул ветерок, флаг шевельнулся, хлопнул.

Звякнула калитка, сипло тявкнул Пират. Лесь глянул вниз. В калитке стояла Гайка с большущей книгой под мышкой. Пирата Гайка не боялась, тем более что он уже махал хвостом. Гайка смотрела вверх на Леся. Чуточку виновато.

– Я… вот… нашла тот самый словарь. Где про гульку.

– Забирайся сюда, – велел Лесь. Он не удивился, что Гайка пришла. Она обрадованно полезла по приставной лестнице. Лесь потянулся навстречу, ухватил пудовый том.

– Как ты его дотащила?

– Да не так уж трудно… Трудно было ваш Шлюпочный проезд найти. Здесь все такое запутанное.

– Это с непривычки, – снисходительно сказал Лесь.

– Ага… – выдохнула Гайка.

Она теперь была не в школьном платьице, а в красно-белом клетчатом сарафанчике, и Лесь подумал, что в этом наряде Гайка еще симпатичнее. Впрочем, подумал мельком. Больше самой Гайки его интересовал словарь.

– Где тут про гульку?

– Сейчас… Это будто специально про тебя, я же говорила… – торопливо улыбалась Гайка. – Вот… – Она развернула книгу, где была сделана закладка. – Смотри.

Лесь прочитал: «Гулькин… С гулькин нос – очень мало, ничтожное количество (от ласкового названия голубя – гуля, гулька)».

– «Ничтожное количество»… – обиженно хмыкнул он.

– Но ведь не прыщ и не шишка! Это же с голубем связано, а голубь – он красивый… ой! – Она засмеялась. Лесь тоже, потому что получилось как по заказу – хлопая крыльями, сел на рейку с флагом голубь – сизый житель окрестных пустырей. Поворковал, глянул на Леся и Гайку по-хорошему и улетел…

Они поболтали немного о том, о сем, а потом Лесь показал Гайке инкубатор. После этого повел ее в дом и познакомил с Кузей. Кузя добросовестно продемонстрировал свои таланты. И наконец дружески прыгнул Гайке на плечо. Она вздрогнула.

– Не бойся, – сказал Лесь, – не кусается.

– А если током щелкнет?

– Хорошего человека не щелкнет!

– Разве он знает, кто хороший, а кто нет?

– Чувствует… Ты ведь не хочешь ему вреда?

– Нет… Только он лапками щекочет. Когда у меня будет свой, я привыкну.

Тут Лесь погрустнел и озаботился. А Кузя прыгнул с Гайкиного плеча в сандалию на стене. Гайка похвалила:

– Какой уютный дом ты ему придумал.

– Я не придумывал, это он сам выбрал. А сандалета была еще раньше прибита, год назад.