Сказки и легенды

– История достойна слез. Но наше сердце от несчастья покрылось мозолью, как руки от труда, ноги от ходьбы. Нас не тронешь чужим несчастьем, когда много своего, - как богач не станет есть чужого хлеба, так бедняку нечего плакать чужими слезами. Слез у меня довольно своих. Вот, если бы я был раджею, я, узнав историю Серасвати, послал бы сражаться за нее и умирать своих воинов. Но заставлять из-за нее умирать с голода своего сына? Нет.

– И ты предал бы принцессу Серасвати после всего, что знаешь об ее судьбе?
– спросила Серасвати.

– Я заработал бы деньги, посланные богами для спасения моей семьи.

– Так предавай же. Эта одежда - ложь, как все на земле. Я Серасвати, принцесса Джейпура, дочь старого раджи Субрумэни.

С ужасом взглянул на нее Ганепати.

– Ты мой гость... Ты моя гостья. Священнее для меня моего сына. Спи, как будто ты спишь на груди у матери.

Он поклонился и вышел.

Когда наступила тьма, Серасвати увидела, что Ганепати вооружился дубиной и стал на стражу около жилища.

– Меня он стережет, чтоб я не бежала, или свою жену, чтоб она ночью не пошла и не предала?
– спросила себя Серасвати.

На рассвете она услышала разговор.

Жена Ганепати горячо молилась, распростершись на земле пред восходящим солнцем.

– Смотри, чтоб дьявол не добавил к твоей молитве: "Да будет так, как ты молишься!" - сказал ей Ганепати, подходя.

– Я молилась Ганешу!
– отвечала его жена.

– Женщины редко молятся богу мудрости! О чем же ты молила?

– Чтоб он послал разума в твою голову. Надо помолиться еще Вишну, чтоб он послал доброты в твое сердце. Чтоб ты жалел своих не меньше, чем чужих.

– Жена! Мы спорили с тобой всю ночь. Довольно. Я не могу сделать зла своему гостю. Вспомни, что Серасвати спасла твоего сына. И будь ей благодарна, как мать.

– Я и чувствую себя матерью, когда говорю тебе: пойди и принеси в свой дом мешок с серебром, который валяется по дороге и который подберут другие. Неужто ж плохо то, что я желаю моему ребенку, кроме жизни, еще и счастья? Завтра я, не имея служанки, снова займусь работой, а мой сын, мой Кришна, без призора уползет, упадет в пропасть, его съест тигр, ужалит змея. А мешок серебра! Мешок серебра, сколько весит эта Серасвати, легкая, как серна!

– Женщина, молчи!

– Мешок серебра!

– Замолчи, говорю я тебе.

– Я замолчу. Но заставь замолчать свое сердце, которое говорит тебе то же, что я.

И каждый раз, когда она в этот день брала на колени маленького Кришну, - женщина заливалась слезами.

– Бедный сирота!
– говорила она.

– Не говори глупостей!
– ворчал муж.

– Как же он не сирота, когда у него есть мать, которая не может ему помочь, и отец, который не хочет? "Надо бежать отсюда!" - с тоской думала Серасвати. Обед был подан обильный. Словно в праздник.

– Когда в доме гость, - у хозяев праздник!
– сказала принцессе Серасвати жена Ганепати и все подкладывала ей кушанья:

– Ешь, ешь, дорогая гостья. В пути нужна сила. Ты измучена и больна.

– Я потолстею и отяжелею. Это плохо в пути!
– ответила Серасвати, глядя на нее с улыбкой.

Хозяйка смутилась. Ганепати нахмурился. Но Серасвати не в силах была идти.

Все ночи напролет не спал Ганепати, шагая с дубиной около своей хижины.

"Оружие...
– плохая защита против самого себя!
– думала Серасвати.
– Человек еще может победить другого, но победить самого себя?" Она услышала плач женщины:

– Вот человек, который выдумывает себе законы, - как будто не первый закон: чтоб родители любили своих детей?! Вот муж, вот отец, готовый лучше видеть мертвыми свою жену и своего ребенка, чем первую встречную чужестранку. Вот честный человек, который не предаст гостя, - как будто не величайшее бесчестье, если его жена, его ребенок умрут с голода по его вине?! Вот человек, который говорит: "Преступление никогда не совершится под кровлей моего дома". Как будто не преступление, если под кровлей его дома умрут с голода его жена и ребенок?

И Серасвати больше не слышала голоса Ганепати. Он молчал, становясь мрачнее со дня на день. Ему было тяжело дома, и он уходил, а когда возвращался, Серасвати слышала, как спрашивала его жена:

– Ну, что? Донес?

– Жена!
– отвечал он. И это звучало, как стон.

Однажды, исчезнув куда-то на целую ночь, Ганепати с восходом солнца вошел в хижину и сказал Серасвати:

– Думаешь ты уходить или хочешь поселиться с нами, чтоб моя жена преждевременно сделалась старухой от слез, я удавился, и мой ребенок остался сиротой? Ты спасла жизнь моего сына. Я отплатил тебе за это как мог, - гостеприимством. И за гостеприимство ты заплатила тем, что отравила мой дом. Проклятие принесла ты с собой, ты, несущая проклятие всему. Ты погубила Джейпур, из-за тебя погиб твой отец, из-за тебя пролились и льются реки слез и море крови, трупами усеян твой путь, смрадом мертвых тел, рыданьями сирот, стонами матерей полон воздух вокруг тебя. Ты внесла проклятье и в этот дом, где не было богатства, но был покой и хоть немного счастья. Ты отняла последнее у бедняков. Погубив всех, ты хочешь, проклятая, погубить и нас?

– Ганепати, какое преступление задумал ты против меня, что заранее оправдываешь себя, озлобляешь свое сердце и меня выставляешь виновницей всего?
– спросила печально Серасвати.

Ганепати упал перед нею на колени.

– Пощади нас! Уйди из моего дома! Мой дом был честным домом. С тобой вошли в него дурные мысли, жадность, бессонница. Ты видишь, что измучила нас. Уйди! Ты оказала нам благодеянье, - но нам дорого пришлось заплатить за него. Так жадные афганцы, с камнем вместо сердца, ростовщики, дают серебряную монету и берут за нее сто! Мы довольно заплатили за благодеянье, которое упало на нашу голову, как проклятие.

– Успокойся, Ганепати, - сказала Серасвати, - я вижу все и ухожу. Счастье да поселится в твоем доме с моим уходом!

– Да будет так, как ты молишься!
– сказал Ганепати.

О, нищета, беременная преступленьем!

Если бы, уходя, Серасвати оглянулась, она увидела бы, как Ганепати, бросившись в кусты, побежал быстрее серны, не замечая колючек, которые рвали его платье и тело, словно пришпоривая, ветвей, которые хлестали его, словно подгоняя бичами.

И когда Серасвати, избегая дорог и тропинок, поднялась на гору, из-за утеса навстречу ей вышли кшатриа, вооруженные с ног до головы, и впереди них Ганепати.

– Вот Серасвати, принцесса Джейпура, - этот юноша!
– воскликнул он, задыхаясь.
– Берите ее и идем в Джейпур, вешать ее на весах!

– Ганепати! Я твоя гостья!
– сказала Серасвати.

– Разве пустыня принадлежит мне?
– воскликнул он, стараясь на нее не глядеть.
– Ты ушла из моего дома и перестала быть для меня гостьей!

"Люди изобретательны на законы, но еще изобретательнее на обходы законов!" - подумала Серасвати. А начальник кшатриа воскликнул:

– Как твоей гостьей?