Сказки и рассказы
Шрифт:
Она воровато оглянулась, и вдруг лицо ее вспыхнуло еще жарче. Рядом с ней стоял другой солдат с протянутой рукой. У него было унылое и вместе с тем лукавое лицо и нос, запачканный землей.
– А мне?
– Ну так я и знала. Одному дай. Другому дай. А я с чем останусь? Мне людей надо перевязывать. Иди себе.
Но он продолжал стоять с неподвижно протянутой рукой. Она плюнула и положила ему в руку индивидуальный пакет.
– И чтоб я вас здесь больше не видела! Ну! Кому я говорю? Идите воюйте! Нечего здесь…
Они подтолкнули друг друга локтями, подмигнули и пошли, грубо шурша плащ-палатками, в туннель, шлепая по воде сапогами. Высоко над головой, в голубом просвете, меж тремя тяжелыми движущимися облаками, показался маленький немецкий корректировщик.
102
Пироксилин – взрывчатое вещество.
– Ох, батюшки! – сказала Клава, прижав руки к сердцу.
Она вскочила и побежала в трубу туннеля. Через минуту она вышла оттуда, гоня перед собой корову. Корова бежала тяжелой, неуклюжей рысью, и ливень вдребезги разбивался об ее сразу потемневшую шкуру. Клава бежала за коровой, придерживая у подбородка накинутое на голову пальто. Ее узкие губы были яростно сжаты. На лицо падали мокрые пряди волос. Она шлепала кирзовыми сапогами по бурному ручью. За ней две суетливые старухи с белыми от ужаса глазами тащили из трубы туннеля сундук.
– Ну что же вы! – крикнула Клава, пробегая мимо меня, и сердито дернула плечом.
Я понял и побежал в туннель. Пока все вокруг было окутано темным дымом обложного ливня, следовало эвакуировать туннель. Я схватил за повод двух лошадей, жавшихся к стене, и выбежал вместе с ними из туннеля. Люди сразу поняли, что от них требуется. Я никак не предполагал, что в туннеле может поместиться столько народу. Только они все бросились бежать, гоня перед собой скотину и таща свои мешки и пожитки. Оказалось, что у них есть и тележки. Они выкатывали на тележках сундуки, жестяные корыта, кровати, матрасы. Они крестились при каждом ударе грома, и при вспышках молнии у баб на руках блестели серебряные обручальные кольца. Толпа пробежала по лощине и скрылась в глубине за поворотом.
Ливень продолжался, но теперь в его душную среду, как из распахнутых ворот, ворвался очищенный грозой сильный, свежий и роскошный запах на сотни километров цветущей гречихи, поспевшей ржи, ромашки, чернозема, укропа. И две девушки-санитарки, с наслаждением подставив головы под ливень, мыли волосы дождевой водой, которая щедро лилась на них с неба. Они мыли волосы мылом. Мыльная пена, взбитая на кудрявых волосах, текла по веселым раскрасневшимся лицам. Они выжимали волосы, полоскали их, снова мылили и снова полоскали под теплыми потоками июльского ливня. Они были очень рады, что им так хорошо удалось воспользоваться случаем помыть голову. Они мыли друг другу волосы, и я слышал, как они между собой разговаривали, перебивая друг друга и хохоча.
– Покрепче,
Галичка, покрепче, – говорила одна, – не стесняйся. Дери, отдирай.– Я и так деру изо всех сил.
– А ну-ка еще намыль.
– Я и так мылю.
– Мыль, не жалей. По крайней мере, будем наконец с чистыми волосами.
– Ух какая мягкая водичка!
– Красота!
Они мыли друг другу головы земляничным мылом, и вокруг них стоял благоухающий запах теплой и свежей земляники, который смешивался с горьким медовым запахом гречихи.
– Катя, ты уже себе платье в военторге по ордеру взяла?
– Взяла.
– А я еще не успела. Хорошее платье?
– Ничего себе. Голубенькое, вискозное. Очень приличное.
– Надо сбегать, а то расхватают.
– А ты не зевай.
Мыльная пена падала в ручей, и ее уносило течением в трубу туннеля.
В это время с насыпи, сгорбившись, сбежал генерал, скользя и разъезжаясь сапогами по мокрой траве. Он перепрыгнул через ручей и протянул мне какой-то ярко-красный, глянцевитый предмет, похожий на печень.
– Возьмите, – быстро сказал он.
– Что это?
– Пистолет, который я приказал для вас достать лейтенанту.
И он сунул мне в руку маленький пистолет в кобуре, сплошь залитой кровью.
– С убитого немца? – спросил я.
– Нет. Это пистолет лейтенанта.
– Что случилось? – закричала Клава, подбегая к нам.
– Ничего не случилось, – сказал генерал сумрачно.
Он некоторое время молчал. Дождь стекал по его черному от копоти лицу. Он снял фуражку и вытер серую голову платком. Потом он надел фуражку.
– Лейтенант убит, – сказал он.
Клава всплеснула руками.
– Возьмите, – сказал генерал решительно. – Выполощите кобуру в ручье, а свой «бреветтато» выкиньте.
Я некоторое время стоял, не зная, что делать, и держал перед собой окровавленную кобуру с пистолетом лейтенанта. Все это было как во сне. Потом я вынул из кобуры маленький, ладный, чистенький, хорошо смазанный маузер и выполоскал кобуру в ручье.
Дождь прекратился так же внезапно, как начался. Выглянуло очень горячее и очень резкое солнце. Сразу стало жарко. От вымокших солдат валил пар. Из туннеля, согнувшись, вышел маленький офицер в плащ-палатке. Это был командир батальона моторизованной пехоты. Ему было жарко. С плащ-палатки текла вода, и плащ-палатка дымилась на солнце. Жаркие зеркальные отражения уже низкого солнца били в глаза из ручья и луж. Маленький офицер в грязных сапогах с автоматом на шее подошел к генералу и остановился, ожидая приказаний. Из-под его шлема по вискам струился мутный пот.
– Ну? – сказал генерал, хмурясь. – Выбили?
– Никак нет. Невозможно подойти. Они сидят во ржи. Их не видно. А они стреляют на выбор.
Генерал еще больше нахмурился. Он послюнил указательный палец и поднял его вверх, желая определить направление ветра. Генерал был весь мокрый. Его комбинезон почернел. От спины шел пар.
– Подожгите рожь! – резко сказал он.
– Пробовал. Не горит. Сырая.
– Сырая! – сказал генерал раздраженно.
Он некоторое время всматривался в лицо командира батальона, который стоял перед ним навытяжку с автоматом на шее, в темной от дождя плащ-палатке, дымящейся на жарком, сухом солнце. Потом генерал вынул из большого нагрудного кармана свернутую, как салфетка, карту и показал карандашом рубеж, который должен был занять батальон, выбив немцев из ржи перед виадуком. У командира батальона был насморк. Он несколько раз судорожно потянул носом. У него были утомленные глаза, окруженные сетью суховатых морщин, и маленькие подстриженные усики.
– Пошлите за телом лейтенанта грузовик, – сказал генерал.
– Слушаюсь, – сказал командир батальона.
Генерал стоял, сильно жмурясь от солнца.
– А бензином вы не пробовали? – вдруг спросил он и снова стал всматриваться в серое лицо командира батальона.
– Бензином не пробовал.
– Напрасно. Идите. Подожгите. Я вам обещаю орден Отечественной войны первой степени. Я вам его надену на грудь лично на поле боя. Вы знаете, что я держу свое слово. До свидания, желаю успеха. Действуйте. Не забудьте грузовик.