Сказки Индийского океана
Шрифт:
Хасан окинул взглядом недорогую «Тойоту» с рекламой прокатного бюро на крышке багажника и презрительно оттопырил губу, как и подобало обладателю вида на жительство и белого «Шевроле». После чего обратил внимание незнакомца на нарушение приличий, выражающееся в столь близкой парковке. Но тот ни капельки не обиделся – наоборот, расплылся в приветливой улыбке:
– Мархаба 4 ! – и добавил, что извиняется и сейчас проедет метра три вперед.
– Мар хабар! – ответил Хасан и, опознав по выговору уроженца западной части Ирака, отмел претензии, и пригласил иракца в чайхану.
4
Мархаба, мар хабар – арабское приветствие.
Поначалу
Много знал о баранах Базаах и много интересного рассказывал. Живет он в стране Австралии – удачно женился на местной женщине мусульманского происхождения, а в Шаржу прилетает навестить свою первую семью: жену и сына. Находится эта Австралия далеко, за большим океаном, на самом краю света. Законы там хорошие, хотя правят неверные, но самое главное, баранов в Австралии больше, чем волос в бороде у Хасана и во всех бородах, что видны через окно на улице. И нет в мире баранов дешевле, потому что продают их оптом по десять австралийских долларов за голову.
Вот и приходят в Австралию большие корабли-барановозы и увозят баранов тысячами. А если кто только начинает свой бизнес и впервые покупает баранов в Австралии, тот платит лишь десять процентов, на остальное дают отсрочку от месяца до трех. Все для тебя сделают, только приезжай, покупай баранов и зарабатывай деньги. Но сначала нужно купить корабль, можно даже не очень большой, тысяч на сорок баранов. Кстати, как раз такой вчера был выставлен на торгах на бирже в Дубае. Не новый, но и не совсем старый, построенный в Европе и там же переделанный для перевозки скота. Начальная цена – четыре с половиной миллиона американских долларов, почти задаром. Да к тому же, если легально проживаешь в Эмиратах и имеешь легальный бизнес, то в любом банке можно получить большой кредит.
С небрежным видом полез Базах во внутренний карман своего австралийского пиджака, вынул бумажник и достал из него фотографическую карточку с изображением большого белого теплохода. И нашло на Хасана великое волнение от прекрасного и благородного вида своей давней мечты, и не ускользнуло оно от цепких глаз улыбчивого Базааха.
Но и Хасан почувствовал в речах иракца замутненный словами личный интерес и задал несколько наводящих вопросов. А Базаах и не стал скрывать, что была у него такая же мечта: возить баранов из Австралии в Эмираты. Но не очень богатый он человек, не под силу ему пока купить большое морское судно. Он бы начал с посреднического бизнеса, занялся бы организацией и доставкой баранов в австралийском порту, за что получал бы свои десять процентов от сделки и был бы многократно доволен.
Не все, конечно, рассказал Хасану Базаах. Не сказал, например, что его сын работает в брокерской конторе, которая занимается продажей этого самого теплохода, и в случае совершения сделки получит одну десятую процента. Не сказал, что покрашенное снаружи блестящей белой краской судно внутри основательно проедено ржавчиной, и продает его прежний владелец потому, что после каждого рейса приходится три-четыре месяца заниматься ремонтом. Что австралийцы хотя и любят продавать баранов, но предъявляют высокие требования к техническому состоянию судов-перевозчиков. Да и зачем вникать в такие мелочи, когда двое мужчин приятно проводят время в уважительной беседе?
После этой встречи всю ночь не спал Хасан, а с утра пораньше поехал в Дубай и долго ждал открытия биржи, потом в банк, чтобы узнать насчет кредита, потом звонил братьям в Кувейт, Бейрут и Амман, долго выяснял, сколько денег у него на тамошних счетах. Лишь вечером он добрался до своего офиса, рухнул на стул и закрыл глаза, чтобы унять в мозгу блеющих баранов, перемешавшихся с молчаливыми долларами и красноречивыми процентами.
Минут через пять он встряхнулся, потер виски и лоб и полез в нижний ящик стола. С благоговением и почтительностью вынул Хасан из ящика калькулятор, свою Волшебную Лампу, к которой обращался лишь в самых исключительных случаях, и смахнул рукавом пыль. И стоило лишь слегка прикоснуться к кнопкам, как электронный джинн мгновенно превратил волнения и сомнения Хасана в ряды ровных, успокаивающих цифр.
Джинн говорил, что все будет
хорошо, и мечта Хасана исполнится.2
Откровения Сказочника
Зачем Серега Басаеву сразу в пасть полез, он сам логично объяснить не смог. Мол, подсознательно… Непонятно. И лез бы тогда в подсознание, в мозжечок куда-нибудь, а не в рот. Потом, правда, вспомнил: видел как-то на автобусной остановке. Мужик на асфальте лежал, жмурился, а народ, как обычно, мимо. Вот если взрыв, пожар, землетрясение – тысячи придут кровь сдавать, а тут – не наше, вроде, не народное дело. А одна женщина мимо не прошла: присела, пульс пощупала, в рот заглянула и стала массаж сердца делать. Что показательно, сразу человек двадцать набежало помогать – почуяли адреналиновые флюиды лидера. И Серега, в том числе. Почему раньше не подошел, логично объяснить не смог. Издержки коллективного менталитета.
Интересный парень – этот Серега. Не в смысле, красивый – оценить мужскую красоту здесь кроме парочки румяных, томных арапчат некому. Интересный – в смысле, необычный. И, кажется, рано ему быть интересным, не по чину. Молодой, неопытный, второй раз в жизни пароход 5 изнутри увидел, второй раз морю в зеленые глаза заглянул. И на первом своем пароходе за две недели пребывания кроме метлы и лопаты ничего не познал, кроме качки ничего не почувствовал. Сам рассказал, честно, без легенд.
5
Пароход – здесь и далее моряки традиционно называют судно «пароходом», на самом деле речь идет, конечно же, о теплоходах.
Опыт – дело наживное, было бы желание его нажить. А у этого не то, что желание – прямо страсть какая-то: за все схватиться, всему научиться, и все в один день. И, главное, все у него получается, даже то, что получаться никак не должно. Вроде как, подсознательно…
Судовой народ, конечно, по этому поводу любопытствует и выдвигает различные версии. От обыденных до экстремальных.
А народ здесь тоже интересный, солидный. В основном, северный: балтийцы, беломорцы, мурманчане – бывший плавсостав загранплавания Советской страны, моряки, оставшиеся без флота. По десять и более лет в море, все видели-перевидели, везде плавали-переплавали: и горели, и тонули, и спасали, и пиратов скобами закидывали. Как соберутся байки травить, уши на глаза лезут и в бинокль сворачиваются. Но сомневаться не стоит, ведь рано или поздно твой черед придет рассказывать.
В общем, за исключением вышеупомянутого Сереги, настоящие морские волки. Не то, что бы особо крутые, но высокопрофессиональные. А вот на барановозе раньше никто не работал. Не было таких судов в советском флоте. Поэтому пароход наш тоже интересный. То есть, необычный, опять же, о красоте тут говорить не приходится. Старый, ржавый, грязный. Хотя, если приглядеться… Обводы крейсерские, машина – десять цилиндров, шестнадцать с половиной тысяч лошадиных сил. Парадный ход двадцать узлов 6 , на трамвае не объедешь. А когда-то и краны были электро-гидравлические, и носовое подруливающее устройство, и бортовые кили. В шестьдесят пятом году, когда его в Копенгагене со стапелей скинули, это был, конечно, супер! И уж конечно, не для баранов его датчане строили. С любовью строили, это и сейчас, через тридцать пять лет заметно. Вот ведь судьба тоже…
6
20 узлов – примерно 37 км/час (1 узел – 1,852 км/час).
И переделывали в скотовоз его там же, на датских верфях соответственно грандиозно. Все переборки из трюмов вынесли, нижнюю палубу на два метра подняли, под ней второй слой танков разместили для пресной воды. Внутри и снаружи добавили по две палубы с двухъярусными загонами из труб. Оставили лишь носовой трюм для комбикорма и рефрижераторный трюм перед надстройкой, только там компрессоры давно уже не работают.
Вот и плывет такое чудо-юдо в море: на главной палубе сарай стоит, на клетки поделенный, лампы горят, какие-то неясные тени мелькают. Как будто на нормальный пароход сверху пятиэтажную хрущевку установили. И такая же хрущевка внутри, только ее не видно.