Сказки из старинной шкатулки

Сердятся:

— Отчего мы долго не растем? Отчего степной ветер медлит — крылья не дает? Отчего солнце медлит — не золотит наши гривы?

Копытцами землю бьют:

— Эй, пугливые сайгаки! Зачем нашу траву топчете? Эй, гуси перелетные! Зачем в нашем озере воду пьете, в наших камышах отдыхаете? Кыш, кыш! Аткуль — озеро крылатых коней!

Шумят перелетные гуси:

— Всегда так было! Всегда весной здесь отдыхаем, когда к старику Уралу в гости летим.

— А вот дайте нам крылья — отдадим половину озера.

Опять шумят перелетные гуси:

— Ладно. Согласны. Помните уговор.

Дали крылья. Полетели гнедой и вороной. Видят — по белой равнине олешки бегут, обгоняют ветер. Сам старик Урал на санках-нартах сидит, хореем-палкой упряжку погоняет.

Завидуют гнедой и вороной:

— Зачем нам крылья? Олешки рогатые ветер обгоняют.

Сбросили крылья. К олешкам пришли. Старик Урал хитрый, все знает. Однако спрашивает:

— Откуда такие, зачем здесь?

Отвечают вороной и гнедой:

— Хотим олешками быть, ветер обгонять.

Качает головой старик Урал:

— Ладно. Будете в упряжке нарты возить.

Сам смеется. Белая куропатка крыльями машет, смеется. Песец зубы скалит, смеется. Полярная сова глаза таращит, смеется. Как с такими ножками по глубокому снегу бежать, как ягель из-под снега добывать?

Поставил коньков старик Урал в упряжку, хореем-палкой махнул:

— Хэ-эй, хо-о! Обгоняйте ветер!

Бегут коньки по глубокому снегу, из сил выбиваются. Степь ковыльную вспоминают, озеро свое вспоминают. Молодого хозяина вспоминают.

Упали, подняться не могут. А старик Урал хореем-палкой машет, кричит:

— Хэ-эй, хо-о! Обгоняйте ветер!

Коньки просят:

— Прости нас, Тагт-талях-ялпынг-неройка! Не будем больше от хозяина убегать.

Взмахнул старик Урал волшебной палкой — растаяли снега в тундре. Загорелись яркие цветы. Закричали птицы. Весна пришла!

Побежали вороной и гнедой в родные степи. День бегут, два бегут, три дня бегут.

Озеро Аткуль блестит, ветер коньков подгоняет, солнышко улыбается, гривы золотит.

Хозяин встречает:

— Прилетели, мои красавцы!

С тех пор, говорят, неразлучны башкиры с конями.

С тех пор, говорят, у башкирских коней крылья.

Рассказывал Акрам-курайчи про огонь, спрятанный в камне

Когда огонь в очаге погаснет — беда: старик Голод в юрту заглядывает.

Когда огонь в очаге погаснет — беда: дикий зверь смелеет, совсем рядом с юртой рыщет.

Когда огонь в очаге погаснет — беда: Салкын-Мороз в юрту пробирается.

Дух огня притаился в наконечнике стрелы, живет в крепком камне — ударь посильней, выйдет. Огневые камни и наконечники для стрел дает Утсы-хан, бери, сколько хочешь. Только взамен неси меха, баранов и молодых кобылиц доброму Утсы-хану.

Стоит его юрта-тирмэ [9] из белого войлока на берегу озера. Никто и близко не смеет подходить к воде — многих работников унесли жадные волны по приказу Синей старухи.

Говорят, живет она на озерной глубине. Волосы синие и косматые, словно тина. Синий нос крючком, пальцы цепкие, костлявые. Никого не любит старуха, только внучку свою — Голубую деву.

9

Юрта-тирмэ — жилище у башкир.

А совсем недавно унесли жадные волны мастера — Давлетшу. Сиротами остались дети мастера — Байгужа и Айсылу. Кормят их чужие люди остатками пищи, одевают в обноски. Неразлучны брат и сестра. Где Байгужа, там и Айсылу.

Однажды поймал в речке Байгужа голубую рыбку. Говорит сестра:

— Отпусти рыбку, брат. Такая красивая и маленькая она. Пусть плывет к своим братьям и сестрам.

Отпустил Байгужа рыбку.

Однажды запуталась в густых ветках голубая птичка. Поймала ее Айсылу.

Говорит Байгужа:

— Отпусти, сестра, голубую птичку-синичку. Пусть летит к своим братьям и сестрам.

Еще двенадцать раз лед сковывал воды озера. Выросли Байгужа и Айсылу.

Байгужа совсем молодцом-егетом стал, настоящий мужчина. Шлет к нему Утсы-хан гонца с подарками — халат дорогой, камни огневые, стрелы с кремневыми наконечниками.

Говорит гонец:

— Сеюнчи [10] , Байгужа! Узнал Утсы-хан — взошла новая луна. Спрашивает: не отдашь ли сестру Айсылу ему в жены? А еще сказал Утсы-хан: не отдашь сестру — не будет больше всем людям огневых камней, не будет стрел с наконечниками кремневыми.

10

Сеюнчи — радостная весть.

Задумались люди, задумался Байгужа: когда огонь в очаге погаснет — беда!

Говорит гонцу:

— Скажи Утсы-хану — через три дня отвечу…

Сидит Байгужа, думает. Жалко сестру за дряхлого старика отдавать. Без камней огневых тоже нельзя: когда огонь в очаге погаснет — беда!

— С отцом посоветуйся, сынок, — говорит старик аксакал, стрелу подает, подарок хана. — Смотри, твоего отца работа.

— Жадные волны давно отца унесли. Где искать?

— Пусти стрелу из лука. Она покажет.

Упала стрела в озеро. Не испугался Байгужа, прыгнул в воду. Идет по дну, юрту видит. Заглянул в нее — работают люди, отца своего, мастера Давлетшу узнал.

Зовет его:

— Отец! Я Байгужа, сын твой!

Заплакал Давлетша:

— Ах, сынок! И тебя проклятый Утсы-хан Синей старухе продал? Все мы работники Синей старухи — подводные дворцы ее украшаем. И делаем огневые камни, наконечники кремневые. Через десять дней на одиннадцатый приезжает сюда Утсы-хан, привозит золотых рыбок Голубой деве, а нашу работу себе забирает.

Загорелось сердце храброго Байгужи:

— Убью Синюю старуху!

Побежал к голубой юрте. Видит: сидит на коврах Голубая дева, вокруг золотые рыбки плавают, голубые раки усами шевелят, веселят хозяйку.

Шагу не может сделать Байгужа — так хороша Голубая дева!

А дева говорит:

— Здоров будь, Байгужа! Отплачу тебе добром за добро. Помнишь птичку-синичку и голубую рыбку! Ведь это я была. С каким делом пришел?

Хмурится Байгужа: