Сказки на ночь. Старые сны

Атмосфера внутри бара накалилась. Музыка замолкла, гости оставили свои разговоры и начали сходиться вокруг меня. Происходящее в зале меня пугало.

Почувствовав, как начинаю «уплывать» от водки, я сфокусировал взгляд на Собирателе и, выдавив из себя кривую ухмылку, попробовал уточнить:

– У тебя, значит, ко мне претензии, да?

– У меня? Претензии? – переспросил Собиратель. – Ты запроторил меня на этот чертов чердак и оставил там покрываться пылью на ближайшие двенадцать лет. У меня претензии! Ничего не объяснил, ничего не рассказал. Я Собиратель, у меня мега-супер-пупер проблемы, а давайте-ка я открою тетрадочку и, чтобы отвлечься, поведаю вам страшную историю, деточки! – кривляясь, продолжил он. – Историю о том, как не надо увлекаться деньгами, баловаться наркотиками, пить и курить. Историю о том, что все в жизни в ваших силах, историю о том, как плохо предавать близких и делать неверный выбор в жизни. Я Собиратель, моралист, профессиональный неудачник и рассказчик историй от имени великого Дмитрия Стаина! И я еще чем-то недоволен, да? – грозно спросил он уже серьезным тоном.

– Милый, ну не обижай нашего автора! – вмешалась уже знакомая мне Айлин.

«Точно! Невеста палача!» – вспомнил я и посмотрел на Ивейна, старательно отводящего глаза от красавицы.

– Подумай только, – ласково произнесла девушка, беря прислужника Смерти за руку и заглядывая ему в глаза. – На твоем примере он же прививал высокие моральные ценности подрастающему поколению. Много ли авторов в те годы могли похвалиться столь дальновидным подходом и такой заботой о нравственных ценностях молодежи? Тебе есть чем гордиться, Собиратель! – мягко подытожила она и тут же резко развернулась в мою сторону, выставив правую ладонь вперед, медленно сводя пальцы все ближе и ближе.

Я чувствовал, как невидимая сила сжимает мое горло все сильнее и сильнее, но сидел, оцепенев, не в силах даже пошевелиться. Удавка медленно затягивалась, и вдыхать воздух становилось с каждой секундой все тяжелее, но я вдруг понял, что не могу позволить ведьме выиграть. Нельзя поддаваться панике. С трудом переведя взгляд на Айлин, я постарался заглянуть ей в лицо. В голове пульсировало, сознание начинало мутнеть, но мир вокруг виделся как-то отчетливо резко, а от ладони ведьмы, казалось, расходилась в стороны туманная дымка, не позволяющая мне увидеть выражение ее лица, ее глаза… Интересно, какого цвета ее глаза?

– А он сильнее, чем я думал, – неожиданно вперед вышел молодой мужчина, с которым флиртовала Айлин, и чары ведьмы в одно мгновение рассеялись.

Я облегченно осел на стуле, вдыхая воздух полной грудью, а Джил заботливо подсунул мне под руку стакан с водой.

– Серые, – самодовольно произнес мужчина, притягивая к себе Айлин. – У моей сестры серые глаза, – добавил он, впиваясь в губы ведьмы долгим, страстным поцелуем.

– Знакомься, если не узнал, – хмуро произнес Джил, глядя, как я допиваю остатки воды, – это Реми.

В один миг в моей голове сошелся пазл, старые истории ожили, рассказывая то, что я давно похоронил, оставив в далеком прошлом, на задворках памяти.

Продолжение «Невесты палача» и «Куклы колдуна», объединенное одной сюжетной линией. Один из последних моих «детских» рассказов, в котором трактирщик Вивьен случайно становится свидетелем разговора Реми и Айлин. Понимает, что они брат и сестра, и сводит воедино две истории, рассказанные ему посетителями трактира: палачом Ивейном и наследником крупного состояния – Джилом.

Сам трактирщик гибнет от рук колдуна и ведьмы, но успевает отправить письмо Джилу – брату девушки, которую ранее убил Рене. Вернувшись в город, Джил выкупает пустующий трактир Вивьена, собирает слухи, разыскивая новый дом колдуна и, улучив момент, поджигает строение в тот момент, когда внутри находятся и Реми, и Айлин. Отомстив за смерть сестры и Вивьена, Джил остается в трактире, выслушивая истории посетителей и стараясь им помочь.

Сложив картинку воедино, я потрясенно развернулся в Джилу, но тот только пожал плечами:

– Одного ты не учел, Дима. Эти двое бессмертны. Они могут получить молодость, красоту и силу, совершая жертвоприношения, но жизнь отнять у них способна лишь сама Смерть.

– Кстати, обо мне, Дмитрий! У меня к вам серьезный разговор!

Откуда-то из-за спины палача вынырнул совершенно обычный молодой человек с голубыми глазами и черными волосами, оттеняющими трогательную и беззащитную бледность лица.

– Скажите, – начал он, слегка наклонив голову, – разве Смерть может выглядеть вот так? – спросил он, указывая на себя.*– Они все там были, понимаешь, все! – Дима сбивчиво пытался рассказать случившееся, то и дело прыгая с одного на другое, а я, находясь на противоположном конце мира, силилась понять, что вообще произошло.

– Дим, давай по порядку, – попробовала я успокоить друга. – Вышел этот бледный темноволосый чувак, который типа «Смерть», и что?

Дима

– Скажите, – начал парень, слегка наклонив голову, – разве Смерть может выглядеть вот так? – он вопросительно указал на себя.

Не в силах ничего ответить, я почувствовал, как меня начинает бить крупная дрожь.

– Дорогой, ну что ты делаешь с нашим автором?

К Смерти подошла невысокая элегантная женщина с бокалом шампанского в руке, одетая в черное вечернее платье. Праздничный наряд, более уместный на приеме, выглядел немного нелепо в захолустном баре в разгар Хэллоуина, но выставлял в выгодном свете ее безупречную, стройную фигуру. Миловидное лицо выдавало серьезную, умную и уверенную в себе женщину. В ней не было той откровенной и почти идеальной красоты, которой покоряла мужские сердца Айлин. Свойственная незнакомке манера держаться, указывала на какую-то внутреннюю целостность характера и развитое чувство собственного достоинства. Таким, как она, ни к чему повышать голос, спорить, доказывать. Такие, как она, припечатывали одной тихой, спокойной фразой, смысла в которой зачастую больше, чем иные вкладывают в тысячу слов.

– Элис, – представилась она, салютуя мне бокалом. – Элис Дайер, психолог, гипнотерапевт. Визитки оставить не могу – вы не предоставили мне такой роскоши. Помните меня? – с легкой издевкой спросила она.

– Жертва Коллекционера, – прошептал я, неотрывно глядя на Элис.

– Именно так, первая жертва Коллекционера, – подтвердила она и, повернувшись к Смерти, спросила: – Давай вежливее, дорогой, чем именно ты остался недоволен?

– Ты видела, кем он меня выставил? – начал жаловаться Смерть. – Я веками оттачивал свой образ: женщина в длинном платье под черной густой вуалью, старуха или «безликое нечто» с косой и в балахоне. Таинственные, мистические личности, приходящие в смутные времена, когда человеческая жизнь находится на стыке двух миров: реального и потустороннего. А он что сделал? Ну вот что он сделал?

– Дорогой, давай попробуем вести конструктивный диалог, – перебила его Элис. – Сформулируй главную причину своего недовольства творчеством Дмитрия, пожалуйста.

– Он дал мне это! – Смерть снова презрительно указал на свое тело. – Наделил меня внешностью обычного подростка, выставив бездельником, который праздно шатается по миру в поисках неизвестно чего.

– Дмитрий, – обратилась ко мне Элис, – что вы на это ответите?

– Да, но… – замялся я, – но Смерть способен менять обличья. Вы же принимаете внешность любого человека.

– Я-то принимаю, – усмехнулся Смерть, – но ты сделал меня таким! Именно таким, понимаешь? Ты придумал мне конкретное лицо.

– Я считаю, – медленно произнесла Элис. – Я считаю, Смерть пытается сказать, что ему некомфортно представать перед читателями ваших рассказов в излишне обыденном образе. Мне кажется, он испытывает обиду на вас, Дмитрий, поскольку вам не удалось отразить в образе героя того глубокого внутреннего наполнения, что присуще Смерти, на его взгляд. Образ, тщательно создаваемый им тысячелетиями, был разрушен и изничтожен в ваших творениях. Я правильно тебя поняла, дорогой? – спросила Элис, обращаясь к Смерти.