Сказки нашего детства
Шрифт:
– Нет, выгоню!
Подошли к избёнке.
– Поди, лиса, вон!
А она с печи:
– Как выскочу, как выпрыгну – пойдут клочки по закоулочкам!
Бык испугался и ушёл.
Идёт опять зайчик да плачет, а ему навстречу петух с косой:
– Кукареку! О чём, зайчик, плачешь?
– Отстань, петух! Как мне не плакать? Была у меня избёнка лубяная, а у лисы ледяная; попросилась она ко мне да меня и выгнала.
– Пойдём, я выгоню.
– Нет, не выгонишь! Собаки гнали – не выгнали, медведь гнал – не выгнал, бык гнал – не выгнал, и ты не выгонишь.
– Нет. Выгоню!
Подошли к избёнке:
– Кукареку! Несу косу на плечи,
А она услыхала, испугалась, говорит:
– Одеваюсь…
Петух опять:
– Кукареку! Несу косу на плечи, хочу лису посечи! Поди, лиса, вон!
А она говорит:
– Шубу надеваю.
Петух в третий раз:
– Кукареку! Несу косу на плечи, хочу лису посечи! Поди, лиса, вон!
Лисица выбежала; он её зарубил косой-то и стал с зайчиком жить да поживать да добра наживать.
Вот тебе сказка, а мне кринка масла.
Воробей и лиса
(Болгарская народная сказка)
Одно время воробей и лиса были закадычными друзьями. Куда лиса бежит, туда и воробей летит.
– Братец воробушек, – говорит как-то раз лиса, – хочешь, давай вместе посеем пшеницу?
– Хочу, кумушка.
Посеяли пшеницу. Выросла она, поспела. Пришла пора убирать урожай.
Воробей с лисой начали жать с самого утра. Но вот солнышко припекать стало, а лиса-то была всем лентяйкам лентяйка, и надумала она схитрить.
– Братец воробушек, – говорит, – ты жни, а я пойду вон на ту горку, буду небо подпирать – боюсь, как бы оно не упало. Упадёт небо – поломает нашу хорошую пшеничку.
– Иди, кумушка, – говорит воробей, а сам опять нагнулся – жнёт себе да жнёт.
Взошла лиса на пригорок. А тут как раз облако выплыло из-за гор. Села лиса, подняла лапы – будто облако подпирает.
Воробей сжал ниву, убрал снопы, подмёл гумно и говорит:
– Иди, кумушка, давай молотить.
– Молоти ты, воробушек-братик, а мне и нынче доведётся небо подпирать. Не то оно упадёт, да и погубит нашу хорошую пшеничку.
Запряг воробей волов, обмолотил пшеницу, провеял и зовёт лису:
– Иди, кумушка, будем пшеницу делить.
– Иду! – кричит лиса.
Прибежала.
Взяла лиса меру и говорит:– Вот тебе, воробушек, мера, а мне причитается две меры.
Ведь моя работа потяжелее твоей – я небо подпирала. К тому же я тебе старшей сестрой довожусь.
Воробей проглотил обиду, забрал своё зерно и полетел восвояси.
Увидела его собака и спрашивает:
– Ты что пригорюнился?
Рассказал ей воробей про своё горе. А собака разгневалась и говорит:
– Веди меня в лисицыну житницу!
Привел его воробей к житнице. Собака влезла туда и зарылась в зерно.
На другой день собралась лиса на мельницу – пшеницу молоть. Пришла она в свою житницу, стала сгребать зерно, видит – из него собачье ухо торчит. Подумала лиса: это что-то съестное – да и хвать ухо зубами. А собака как выскочит, как бросится на лису – задушила вмиг.
Три медведя
Л. Н. Толстой
Одна девочка ушла из дома в лес. В лесу она заблудилась и стала искать дорогу домой, да не нашла, а пришла в лесу к домику.
Дверь была отворена; она посмотрела в дверь, видит – в домике никого нет, и вошла. В домике этом жили три медведя. Один медведь был отец, звали его Михаил Иваныч. Он был большой и лохматый. Другой была медведица. Она была поменьше, и звали её Настасья Петровна. Третий был маленький медвежонок, и звали его Мишутка. Медведей не было дома, они ушли гулять по лесу.
В домике было две комнаты: одна столовая, другая спальня. Девочка вошла в столовую и увидела на столе три чашки с похлёбкой. Первая чашка, очень большая, была Михайлы Иванычева. Вторая чашка, поменьше, была Настасьи Петровнина; третья, синенькая чашечка, была Мишуткина. Подле каждой чашки лежала ложка: большая, средняя и маленькая.
Девочка взяла самую большую ложку и похлебала из самой большой чашки; потом взяла среднюю ложку и похлебала из средней чашки; потом взяла маленькую ложечку и похлебала из синенькой чашечки; и Мишуткина похлёбка ей показалась лучше всех.
Девочка захотела сесть и видит – у стола три стула: один большой, Михайлы Иванычева, другой поменьше, Настасьи Петровнин, и третий маленький, с синенькой подушечкой – Мишуткин. Она полезла на большой стул и упала; потом села на средний стул, на нём было неловко; потом села на маленький стульчик и засмеялась – так было хорошо. Она взяла синенькую чашечку на колени и стала есть. Поела всю похлёбку и стала качаться на стуле.
Стульчик проломился, и она упала на пол. Она встала, подняла стульчик и пошла в другую горницу. Там стояли три кровати: одна большая – Михайлы Иванычева, другая средняя – Настасьи Петровнина, третья маленькая – Мишенькина. Девочка легла в большую, ей было слишком просторно; легла в среднюю – было слишком высоко; легла в маленькую – кроватка пришлась ей как раз впору, и она заснула.