Сказки о сотворении мира

— Мне сложно объяснить тебе это, Артур, — признался Учитель. — Потому что ты не помнишь, как выглядит Греаль. Структурно Греаль — информационный прототип дехрона: излучение, на которое накручен беспорядочный, вневременной, внепространственный, абсолютно абстрактный информационный архив. При их взаимодействии возникает поле, которое, в свою очередь, приводит в движение архивный хаос. Дальше — чистая статистика: повторяющиеся комбинации создают закономерность, повторяющиеся закономерности создают процесс… Греаль — ни что иное, как примитивная рабочая модель по раскодированию хаоса, простая и универсальная в применении. Он не просто раскодирует информацию, спрятанную на уровне первичной природы, он к тому же обладает свойством воплощать ее в материальные формы. Греаль и дольмен — явления одного и того же порядка. Внутри колодца и внутри чаши возникает одно и то же вещество. Я бы назвал его особым состоянием плазмы, обладающим колоссальной энергетической мощью. Вы с Мирой, блуждая в активном поле, выполняли свою кодирующую функцию в общем энергопотоке, ту самую навязчивую комбинацию, которая провоцирует закономерность. Вы находились у истока, и ваше поведение формировало директивный поток, обладающий огромным влиянием, а ваше неведенье и непонимание процесса на выходе имело эффект, которого вы предположить не могли.

— А если попасть в сам источник? Можно присвоить себе функцию Бога? — спросил доктор.

— Как вас зовут, молодой человек?

— Евгений Федорович, — представился Женя.

— Уважаемый Евгений Федорович, если вы окажетесь в кабине реактивного самолета, вам придет в голову присвоить себе функцию пилота? — доктор усмехнулся. — Почему вы решили, что присвоить себе роль Бога легче?

— Но ведь где-то учат управлять самолетами. Если б я попробовал, почитал инструкцию, пообщался с пилотами… В конце концов, если такая необходимость настигнет меня в воздухе, мне придется сесть за штурвал.

Профессор положил мел на краешек доски.

— Евгений Федорович, я должен вас огорчить. Знающих людей в области нашего исследования пока нет, и литература не написана, а насчет фатальной необходимости… Здесь мы имеем только печальный опыт. Попробуйте прыгнуть вниз головой с двадцатого этажа и остаться в живых. Та же самая вероятность удачи.

— Но ведь феномен надо изучать.

— Мы сделали все, что смогли. Я не удивлен тому, что Привратник отогнал нас от храма. Для меня загадка, почему он нас к нему подпустил и терпел. Если б его терпения хватило на больший срок, вероятно, нам бы удалось сделать больше.

— Так в чем же дело? — доктор толкнул Деева в бок. — Артур… Почему ты молчишь?

— Я, Натан Валерьяныч… — сказал Артур и замялся. — А что сказать-то?

— Скажи то же самое, что говорил мне. У нас на Урале есть пещера, точь-в-точь похожая на ваш Балканский дольмен, — объяснил доктор профессору. — Его никто не охраняет. Мы, собственно, потому и приехали.

— Да, — подтвердил Артур. — Мне на эти фиговины по жизни везет.

— Я собираю экспедицию для изучения пещеры, — продолжил Евгений Федорович, — и хочу пригласить вас принять участие…

Звонок прервал разговор. В аудиторию стали заглядывать любопытные. К профессору подошел методист, возмущенный праздным шатанием студентов по коридору в лекционное время. Боровский не потрудился принести извинение. Он взял со стола папку с лекциями и вышел прочь, уступая место следующему курсу. Преданные ученики последовали за ним.

— Честно, Натан Валерьяныч, — уверял Артур. — Я сам видел этот подземный… как его? Такой же круглый. Там Привратника дозваться — проще повеситься. Их только на камни выманить можно. Их кроме камней ничего не волнует.

— По описанию Артура, все очень похоже, — настаивал доктор. — Малонаселенная местность. Там, как у вас в горах, теряются люди, путаются дороги, но мы-то знаем, как их не путать. К тому же это Российская территория…

— На что вы провоцируете меня, молодые люди? — спросил Натан. — Я похож на человека, который ищет приключения?

— Вы похожи на ученого, — сказал доктор.

— У Женьки квартира в Турове, — сообщил Артур. — Там можно остановиться. За сутки доедем до пещеры и ставьте свои приборы, никто вас не тронет.

— Мне казалось, что Туров — белорусский город, — засомневался Натан.

— Нет, — заверили его очевидцы. — Туров как раз таки за Уралом. А в Беларуси — кто его знает, что там, в этой Беларуси… Между прочим, одна экспедиция уже побывала в пещере и осталась жива.

— Что за экспедиция? Ты видел дольмен своими глазами, Артур?

— Видел? Я был там! Разве б я стал вам брехать, Натан Валерьяныч? Обижаете.

— Вы слышали про «пещеру гигантов»? В начале прошлого века… — напомнил Русый. — Это место еще называли «пещерами Лепешевского». Так вот, мы нашли их.

Профессор, со всех сторон осажденный провокаторами, вдруг успокоился, перестал делать вид, что торопится, оставил в покое портфель, который не закрывался на нервной почве.

— Пещеры Лепешевского? Конечно, — ответил он. — Моя покойная бабушка работала его личным секретарем, но о пещерах никогда не упоминала.

— Правильно, — согласился Русый. — И оригинальных отчетов о той экспедиции не осталось. Вы знаете, что материалы засекретили еще в начале прошлого века?

— Все может быть… — согласился Натан.

— Возможно, этих материалов просто не было.

— Могу себе представить, что там за материалы, если ученые работали в самом дольмене… — догадался Оскар. — Даже с оборудованием столетней давности. Это все равно, что полистать рукописи Эйнштейна, сожженные перед смертью. Я бы полистал…

— Никто не читал оригинальных отчетов, — заверил доктор. — А в интерпретации журналистов можно прочесть что угодно. Коконы у них в человеческий рост! Артур, покажи…

Артур достал из кармана несколько пустых куколок бабочки, подобранных у заросшего грота.

— Зародыши инопланетных монстров, — объяснил Артур. — Гроза капусты. Гермафродитов там тоже нет. Я проверял. Один задолбанный жизнью Привратник, и тот болт забил на работу. Натан Валерьяныч, соглашайтесь. И мы с вами поедем, правда, ваше сиятельство?

— Еще чего… — ответила Мира. — Я уж точно никуда не поеду.

— Помнишь, как впечатлила тебя Смерть Хоакина Мурьеты? — спросил Валех.

— Меня впечатлил Караченцов в костюме Смерти. После спектакля он стоял у стены раздевалки, бледный и измученный, мимо него носились поклонники и не замечали в упор. Этого человека на фоне стены просто не существовало для них, готовых разорвать на сувениры даже девочек из подтанцовки. У стены стоял пустой костюм актера Караченцова в костюме Смерти. Эти два костюма, одетые один на другой, не излучали ничего. Ближе ко мне смерть еще не подходила.

— А зачем ты ринулась за кулисы? Я предостерегал, держал тебя за руку, но ты вырвалась. Скажи, что ты хотела знать о мире, который спрятан? Разве для тебя не построили зал с буфетом? Разве не поставили кресла, не осветили сцену, чтобы тебе было приятно смотреть спектакль? Разве не дали бинокль?

— Мое представление об этом мире не было полным. Я имела право видеть его изнутри.

— А я подозревал, что ты хотела стать актрисой.

— Не знаю…

— Чтобы однажды к тебе за кулисы вломились собиратели автографов и растоптали, приняв за пустой костюм?