Сказки о сотворении мира

— А чего они курят посреди рабочего дня? — спросил Павел, глядя вослед убежавшему Оскару.

— Отчего ж посреди? Они и в начале дня курили, мать их… — ответил прораб, — и в конце курить будут… Я этим уродам сказал по-хорошему: если подписали договор, надо выполнять работу.

— Почему они не хотят?..

— Дебилы они! Им все по боку, хоть штрафы, хоть премии! Они вон травы насушили и смолят, как паровозы…

— Самокрутки вредят здоровью.

— А… — махнул рукой прораб. — Быстрее сдохнут! Заблудились мы, понимаешь? Строили дорогу, заблудились. И что теперь? Не надо работать? Их никто не освобождал от работы! Разве в трудовом кодексе написано, что можно не работать, если потерялась дорога домой?

— Ну, да! И работать не хотят, и домой не идут?

— Я ж тебе объясняю: по этой дороге из лесу не выйдешь. Хоть туды ходи, хоть сюды ходи, никакой разницы. Так хоть бы делом занялись. Я же им сказал: вы — ничтожные выродки! С вашей жизни и так никакого толку, а если вы перестанете строить дорогу, толку будет еще меньше. Или не так?

— Все верно, — подтвердил Павел.

Оскар поднялся на холм и никого не увидел. Только пустой шалаш и кострище с остатками сушеных листьев. Люди ушли за туман. Сбежали от человека, который шел им на помощь и не чуял ног от усталости.

— Эй! — крикнул он. — Кто смелый — выходи!

— Закурить есть? — спросил низкий голос прямо в ухо. Оскар вздрогнул от неожиданности. Человеческое лицо мелькнуло за деревом и исчезло. Оскар обошел дерево. Вокруг по-прежнему не было ни души.

— Конфеты есть! — он достал из кармана горсть леденцов и протянул в пустоту.

Две фигуры словно материализовались из воздуха. Один сгреб леденцы, другой облизнулся, но было поздно: товарищ смылся. Растяпа был схвачен Оскаром за рукав ватника.

— Стой! Что происходит? Почему прячетесь? Почему не выходите на дорогу?

— Так… Егорыч не пускает, — объяснил строитель, кивая на прораба, и спустил с плеча ватник, под которым разливался лиловый синяк. — Вот!.. Палкой меня побил.

— Не хочешь домой?

— Почему? Хочу. Егорыч не хочет.

— Зачем прячетесь от спасателей? Делать нечего?

— Зачем от спасателей? От Егорыча…

— Неделю ходит по зоне человек специально за вами! Просит по-человечески выйти на дорогу!

— Человек? Зачем человек? — удивился битый. — Нас тут и так много. Еще одна пасть… Самим еды не хватает. Папиросы кончились… Нам лишняя пасть не нужна.

— Спасатели с вами?

— Какие спасатели? Егорыч всех бьет!

— А водители лесовозов?

— Их тоже… Егорыч сказал, пока разметка не сделана — по трассе никто не поедет. А дорожные знаки спалили. Они консерву тухлую жарят на дорожных знаках, как на сковороде. Егорыч узнает — убьет! Им лучше к дороге не подходить. Слышишь… а папироски не будет?

— Если завтра принесу папиросы — пойдешь со мной? Поверишь, что я выведу тебя из леса, и никакой Егорыч тебя не обидит?

— Не… у Егорыча палка длинная!

— Завтра! — повторил Оскар. — На этом месте я буду ждать с сигаретами всех, кто еще не окончательно спятил от страха перед Егорычем. Полдень — крайний срок! Кто не придет — будет жрать зимой сапоги!

Рабочий приуныл.

— Сапоги — нет… — сказал он. — Сапоги Егорыч не даст.

— Сколько тебе надо выкурить папирос, чтобы очнуться мозгами?

— Принеси… — попросил строитель. — Сколько не жалко. Только чтоб Егорыч не видел.

Натан Валерьянович в тот день остался без обеда и оставил без обеда подопечных. Он извлек из служебной папки список пропавших, чтобы уточнить количество, и отругал ученика за то, что тот не спросил фамилию человека, с которым общался в лесу. Федор, воротившись из больницы, поехал обратно в город за куревом. Павел посвятил остаток дня деревянной кукле.

— Тебе звонили, Оскар… — вспомнил Натан.

— Юлька?

— Мужчина. Кстати, тот же голос звонил вчера, но вчера было не до него.

— Кирилл?

— Непохоже. Кирилл бы представился. С какой стати ему от меня скрываться? Не Кирилл и не Женя.

— С акцентом?

Натан Валерьянович внимательно поглядел на ученика поверх очков и выдержал паузу. Оскар сделал вид, что ответ на этот вопрос его не сильно волнует…

В ожидании Федора время тянулось невыносимо. Лиза нашла контакт с Натаном Валерьяновичем, потому что тот говорил с ней на языке покойницы Марты. Ниночка не шла на контакт ни с кем. С тех пор, как Павел вынес ее из зоны на плечах, Оскар перестал существовать для нее. Скромные проблески взаимопонимания вдруг исчезли. Пропасть между двумя цивилизациями сомкнулась на время опасности, чтобы разойтись еще дальше. Павла Ниночка просто терпела. Ей интересно было наблюдать, как нож вырезает фигуру из деревяшки. Оскара она не терпела вообще. Он не делал ничего интересного с ее точки зрения. Он делал одни только гадости. Как только Оскар приближался с альбомом, Ниночка закрывала глаза и держала их закрытыми до тех пор, пока кто-нибудь не отгонит от нее ненормального человека.

— Что ты хочешь узнать? — рассердился Натан на ученика.

— Почему она боится сородичей? Учитель, она не понимает специальные символы, — жаловался Оскар. — Она реагирует только на яркие общие понятия, а я не умею их формулировать, поэтому не могу правильно строить ряд.

— Ты не мог бы отложить свои опыты до лучших времен?

— Нет, не могу! Учитель, я должен понять, кто они такие.

— Вернется Федор и все объяснит.

— Нет, не объяснит. Он сам ничего не знает. Учитель, если это люди реального мира? Если они расширяют зону для себя? Мы же по шее получим, как только запустим генератор. Представляете себе: их технические возможности по сравнению с нашими?

— Что значит, люди реального мира?

— Вы прекрасно знаете, что я имею в виду.

— Даже думать не хочу, — отрезал Натан. — Все миры одинаково реальны для существ, которые в них обитают.

— Если Нинель решила прятаться за нашими спинами — надо хотя бы знать, почему.

Лиза вытащила фломастер из рук Оскара и заговорила с ним по-немецки, изредка вставляя в речь русские предлоги.

— Что она хочет, Учитель?

— Она говорит, что Нина боится Красного Солнца.

— Какого Солнца?

Учитель переспросил. Лиза указала фломастером на Ниночку и повторила фразу.

— Она считает, что Нина боится не родственников, а Красного Солнца.

— Спросите, почему?

— Почему? — спросил по-немецки Учитель и выслушал ответ, такой же ленивый и неразборчивый. — Потому что оно горячее…

Учитель с учеником вопросительно посмотрели друг на друга. Даже Павел на секунду перестал строгать…

— Ты понял? — спросил Натан.

— Понял, — ответил сообразительный ученик.