Сказки о сотворении мира

— Мне нужна возможность работать. Мне нужен доступ к информации о предмете исследования, — улыбка на лице Привратника заставила Учителя сменить тон. — Вот, что я скажу вам, господин Валех: того, кто привел меня сюда, волнуют те же вопросы. Если он создал меня, он имеет право мной рисковать, иначе все, что здесь происходит, попросту не имеет смысла.

— А что здесь происходит?

Натан смутился. Профессор понял, что в Слупицких горах, в районе геофизической аномалии, не происходит ровным счетом ничего продуктивного. Ничего такого, что можно было назвать исследованием природного феномена. Все твердо стоит на старых местах уже сотни лет и не собирается отступать от своих позиций.

— Моя гостья, — сказал Натан, — совсем неглупая девочка, живет здесь несколько дней и уже кое-чему меня научила. Вчера она не взялась варить борщ. Она нашла рецепт, в котором десяток ингредиентов, и сказала так: хотите похлебку из капусты, пожалуйста, я приготовлю, только не надо называть это борщом. Для того, кто привел меня сюда, я могу приготовить похлебку из того, что есть. В моем распоряжении так мало «ингредиентов», что выстроить из них теорию невозможно. Можно только ставить опыты и делать предположения, закидывать камни в темный колодец и на слух определять его глубину. Я же должен понять смысл колодца.

— Если умная девочка навела порядок в твоей кастрюле, пусть займется уборкой дома. Отпусти ее на колодец с пустым ведром и задай ей вопросы, когда вернется, а меня уволь. Твое упрямство, Человек, будит во мне демона.

— У Мирославы сложная жизненная ситуация, — объяснил Учитель. — Я бы не хотел вовлекать ее в свои проблемы, но она просит помощи. Если б вы могли поговорить с ней, посоветовать…

— Человек! — воскликнул Привратник. — Свари борщ из своих проблем. Что за манера, просить у меня совета? Если ты пришел сам и споришь со мной, значит, решил, что ты прав, а я нет. Расскажи, в чем ты прав?

— В прошлый раз мы говорили на разных языках!

— Я понимаю твой язык, Человек!

Натан сосредоточился, чтобы вспомнить детали прошлого разговора.

— Вы спросили, может ли время течь в прошлом и в будущем, если в прошлом и будущем нет движения? — напомнил Учитель, глядя в глаза Привратника. Потустороннее существо с осторожным интересом смотрело на него. Холодное и странное. — Ошибка, вероятно, заключалась в понимании времени, как физического процесса. Но мы можем рассматривать проблему иначе. — Учитель выдержал паузу. Привратник не вставил ни слова. — Давайте предположим, что на квантовом уровне любое движение подразумевает перенос информации от некоего источника к некоему объекту. В этом случае время выступает, как способ ее переноса… Фактически, на информационном уровне, время — это дешифратор, который в физической природе можно рассматривать как физический процесс, в будущем — как потенциальную возможность, в прошлом — как способ архивации. Если найти этот дешифратор, прошлое, будущее и настоящее можно связать, грубо говоря, одной формулой. Вероятно, время — не физический, тем более не философский термин, а чисто информационный. Только в этом случае не возникает противоречий. Предполагаю, что природа иллюзорной памяти только этим способом и объяснима. Этот вывод не противоречит моему прежнему убеждению: в мире нет ничего, кроме движения, все остальное — следствия. И, если схему движения повторить в точности, время повторится вместе с ним, и будет выглядеть идентично. Я подчеркиваю, выглядеть, потому что теория вероятности исключает абсолютное повторение любого, даже простого процесса. Мы же имеем дело с колоссальной системой. Огромной массой и огромным количеством уровней. Вы были правы, когда сказали, что прошлого и будущего не существует, но вы не сказали, что настоящее — иллюзия того же порядка. Вы пощадили меня, господин Привратник? Ни вы, ни я не знаем, и догадаться не можем, сколько раз повторится наш разговор, и каждый раз настоящее время будет также очевидно, как иллюзорно. Я ответил на ваш вопрос?

— Что ты хочешь от меня, Человек?

— Я хочу понимания. Я пришел, чтобы предложить сотрудничество…

Мира вышла во двор, чтобы встретить Учителя. Мрачный Деев сидел на крыльце и строгал палку. Натана Валерьяновича он приветствовал поднятым ножом.

— С возвращением! — поздоровался он.

— Ну, как? — спросила Мира.

— Мирей боялась, что вы того… — пояснил Артур. — Без нее отправились в мир иной.

— Я же просила, не называть меня Мирей! — вспылила Мира.

Артур уткнулся ножом в деревяшку.

— Я говорил о тебе, Мира, — бросил на ходу Натан, — можешь остаться, Привратнику все равно. Для него мы — странники, а не пленники, можем странствовать сколько угодно.

Мира вошла в дом вслед за Боровским.

— Натан Валерьянович, я не могу ждать в неопределенности. Мне надо поговорить с этим типом.

— Жди, когда он сам к тебе подойдет. И лучше, если ты не будешь его провоцировать. Стучаться в ворота я не посоветую никому, особенно тебе, Мира.

— Ему жалко немного амнезии для хорошего человека? Хорошо, я согласна вообще потерять память. Что мне надо сделать, скажите?

— Мира! — рассердился профессор. — Привратник не выполняет желаний. Он не для этого здесь поставлен.

— Вы только попросите его меня выслушать, — настаивала женщина. — И пусть он сам решает, что делать. Вы его попросили?

— Будет лучше, если ты вернешься домой, девочка. Об этом я его попрошу с удовольствием.

— Если б мне было, куда идти, я бы вышла отсюда без ваших просьб, — ответила Мира. — Если я не похороню свои гиблые иллюзии… здесь и сейчас, прямо на этом кладбище, мне нечего делать среди людей.

— Ты знаешь, что я не одобряю твоей авантюры.

— Для меня это исцеление.

— Дольмен не аптека! Никто тебе не даст гарантии!

— Вы дали мне надежду. Этого вполне достаточно на первое время.

— Глупость ты затеяла, девочка. Ты много напутала в своей жизни, но это не значит, что ее надо вовсе перечеркнуть.

Мира расстроилась. Она расстраивалась всякий раз, когда Учитель возвращался с горы и начинал проповедь.

— Вы же обещали меня не судить, — напомнила она, но Учитель собрал в портфель приборы, взял лопату, металлический прут и пошел напрямик через кладбище.

Зачем профессор физики пошел по кладбищу с прутом и лопатой, Мирослава Виноградова не знала, и спрашивать не собиралась. Она была уверенна, что профессор Боровский всякий раз покидает хутор только потому, что ее сиятельство спит на его диване и тиранит ученого человека вопросами, не имеющими отношения к науке.

Боровский скрылся из вида, обиженная графиня присела на крыльце рядом с Артуром, который продолжал строгать, и сидела молча, пока ее не взбесило молчание.

— Скажи мне, Артур, — вдруг спросила она, — что ты хочешь от жизни?

— Ничего. Что я должен хотеть?

— Деньги тебя не волнуют, работа тебя не увлекает. У тебя нет никаких интересов, никаких целей. Зачем ты строгаешь эту дрянь?

— Косу хочу сделать.

— Для чего?

— Лезвие наточили, а палки к нему нет.

— Далась тебе эта палка!

— Надо же траву покосить.

— Зачем? Можно подумать, она не вырастет снова? — злилась Мира.

— Валерьяныч просил.

Деев встал и отправился в сарай, волоча за собой палку.

— Валерьяныч? А сам?.. Тебе самому когда-нибудь что-нибудь хочется? Нет, ты объясни… — Мира пошла за Артуром.

— Чего тебе объяснить?

— Что тебе нужно от жизни?

— Ничего мне не нужно, — огрызнулся Артур.

— Но зачем-то же ты родился на свет? Неужели тебе неинтересно, зачем? Напрягись, Артур… Чем бы ты занялся с удовольствием, если бы тебе разрешили?

— Какая разница? Ты все равно слиняешь к своему «Ю.Х.»

— Даже не произноси при мне его имя!

Артур отложил недоделанную косу и напустил на себя важный вид.

— Если не слиняешь и захочешь нанять водилу…

— Причем тут водила, дурень? Если мне понадобится шофер, я его найму где угодно. Я спрашиваю, чего хочешь ты?