Сказки о живом и мёртвом

К середине второго дня на ленте сидели обе и вели разговоры крыльями. Кто-то из них липнет крыльями, умирает молча, кто-то садится на липучку лапами и перед смертью получает удовольствие рассказать крыльями о несправедливостях мира: жужжит.

– Липучка отличная и не дорогая штука: нет нужды пользоваться мухобойным оружием, нет нелепых и безрезультатных взмахов руками, нет лёгкого раздражения "сука, опять улетела!" после неудачного "авианалёта". И женевской конвенцией липучка не запрещена.

Не, вовремя вспомнил о липучке, протяни время и окажись гости разнополыми особями, да вздумай поселиться в хрустальных дебрях люстры и заняться продолжением рода? Пожалуй, нет: чем детей кормит, где в люстре питание потомству? Но нагадить могли.

В недалёкой старине в в областях (губерниях) вокруг столицы проживали азетные "правды": "смоленская", "брянская", "калужская", "орловская", "тульская", "воронежская", "липецкая", "тамбовская" и "рязанская". Газетные "правды" как однояйцовые близнецы, походили одна на другую, за что и были заменены телевиденьем не лучше.

Вечером пустил в работу телеящик, смотрел и слушал одним ухом объяснение главы города о причинах горения свалки, а в другое изредка влетала слабая работа крыльев незваных гостей:

– Почему, почему мимо бил?
– и неожиданно понял:

– Парусность, она сдувала мух! Чем быстрее гнал подошву на цель - тем плотнее делался воздух и сдувал насекомых, а догадайся наделать дырочек в подошве - страшнее оружия и не придумать...

Липучка с двумя трупами провисела с июля по октябрь:

– В назидание другим, пусть подумают, прежде чем влетать без приглашения... До следующего визита гостей, свалка-то не закрыта...

Горшок.

Продолжение старой сказки.

В сказке о волшебном Горшке ничего не сказано о кончине посудины, ибо всякая вещь, а керамический горшок особенно, превращается в черепки. Против Судьбы не попрёшь.

Сказка повествует, как Горшок остался без присмотра и завалил кашей улицу города, а если бы не заглушили Горшок - залил бы кашей и город. Бездумная варка каши сказочным Горшком чем-то напоминает работу нынешнего реактора на атомной станции...

А тогда, после остановки Горшка и возврата граждан города в нормальное состояние - было решено передать Горшок на вечное пользование многодетной семье:

– Детей - много, и чтобы из такой оравы достойных людей вырастить - за ними "глаз да глаз" нужен... Прокорм - основа... Пусть Горшок и кормит семейство: посудина вместительная, безотказная а главное - волшебная. Знай, варит манную кашу на цельном молоке - а откуда крупу и молоко берёт - как у Горшка спросить? Ведь глиняный, поди...

В первый день службы на новом месте Горшок, соответственно объёму, сварил порцию продукта, мать выложил кашу в одну миску:

– Ты и ты берите ложки и ешьте - сказала мать двум младшеньким - Горшок ещё наварит - и до вас очередь дойдёт, Горшок не простой, каши на всех хватит - касалось двух других, старших...

– Ага, щас!
– взвизгнул меньшой, придвинул миску к себе и загородил руками добычу - Горшок видел и слышал всё, но поскольку пребывал в ограниченных способностях (только варка каши) - счёл за благо не вмешиваться в надвигающийся семейный конфликт. Но подумал:

– Куда столько каши одному!? Ведь не сожрёт столько, лопнет, не осилит, чего в миску вцепился!
– не было у Горшка конечностей, а посему заехать ложкой в лоб юному жлобу не мог.

– Может, варку остановить? Не могу, волшебный, таким сделали и запрограммировали на варку каши и ни на что другое... А жаль..."

Время шло, меньшой возрастал и, питаясь кашей из своей миски - не забывал интересоваться содержимым мисок братьев и сестёр:

– Мать им больше каши кладёт - появлялось желание утащить Горшок из дома и сделаться единственным владельцем волшебной посудины.

Время шло с установленной скоростью и не думало останавливаться.

Юный жлоб сменил звание на "взрослый жлоб", но детскую привычку смотреть в миски других не забыл:

– Больше моего наложено!
– но насколько больше - не представлял.

Старшие и прежде не любили "меньшенького", а после ухода родителей в миры иные и дележа наследства, где первым подал голос меньшой:

– Мне - Горшок!
– обзавелись ненавистью в лёгкой степени.

– Из-за горшка по судам таскаться, нервы тратить? Увольте!
– и уступили:

– Пользуйся!

– Теперь-то заживу лучше прежнего! Горшку задание круглосуточная варка каши без выходных и государственных праздников, фасовочный автомат поставлю и завалю город продукцией! Это когда-то каша по улицам текла, у меня такого не будет, хватит прежней дури! Чего там город - область завалю кашей! А там, глядишь, каша поплывёт по иным странам и городам! Это в сказке не знали, что с кашей делать, а уж я-то разберусь, что к чему!
– Горшок хотя и был керамический, но волшебный, а потому и мысли читать умел:

– Ах, мать твою! Меня, волшебный Горшок, мечтаешь загнать на круглосуточную работу!? Без выходных и профилактической чистки внутренностей!? Ну, уж нет!
– рассвирепел и дал первую трещину с последствиями: уменьшил производительность.

Жлобу следовало одуматься, дать Горшку отпуск и подумать, как омолодить старика, но жлоб на то и жлоб, чтобы жить по завету:

– Рви сейчас - завтрЯ не будет...

Горшок вскорости лопнул, но оставил потомство, или жил в единственном экземпляре - сведений нет.

Золотая Монета.

("сберегательная" сказка.)

1.

"Жила-была бабушка, а при бабушке Золотые монетки в кубышке, "от старой жизни сохранились". Кубышка без золота - не "кубышка", а всего лишь ящичек.

С момента рождения на Монетном дворе денежка помнили все взлёты и падении в цене. Дивилась:

– "Это ж надо удумать: меня, золотую Монету, коя может купить всё и вся - оценивают, как последнюю гулящую девку!