Сказки о живом и мёртвом

Люстра.

(придумка)

Большая Люстра висела в центре не менее большого зала дворца в резиденции царя и включалась только по указанию главного Смотрителя.

Когда главный распорядитель торжеств, кои по неосторожности в неизвестное время переименовали в "мероприятия", подавал команду "включить" - Люстра вспыхивала жарким светом тысячью лампочек и начинала внимательно разглядывать приглашённых на торжество, или "мероприятие", что одинаково.

– Многовато публики, а почтенной так вообще единицы. Парадокс нынешних торжеств ("мероприятий")

Люстра могла позволить иметь собственное мнение: висела выше всех в центре зала главного дворца государства! И была Люстра не из "новых", но старого, давнишнего изготовления, а потому с иной моралью. Царица света вспоминала времена, когда боялась переплавки за происхождение, но всё обошлось;

– Раритетная вещь - говорили знатоки антиквара, любуясь осветительным предметом старинной работы. Люстра помнила, как лучшие реставраторы чистили и золотили латунное тело и день, когда водрузили выше всех и включили:

– Свети, красавица!
– и старушка засияла!

Свечение длилось недолго и окончилось депрессией:

– Чему радоваться, каким пейзажам? Ничего нового вокруг, одно лживое и опытное в интригах старьё...

Как однажды Смотритель Главного Зала получил строгое предписание держать круглогодично температуру и влажность в заданных параметрах - так и не выходил из инструкций круглый год, держался за место с хорошим жалованьем. Невидимые бесшумные кондиционеры круглосуточно гнали в зал очищенный, увлажнённый до установленного процента, воздух. Но этого было мало, Люстра перегревалась от собственного света и такие перегревы сопровождались нехорошими мыслями:

"На кого бы свалиться в удовольствие и с летальным исходом?
– что и для неё исход от падения может оказаться летальным Люстра не задумывалась:

– Главное - придавить максимум публики внизу с последующей выплатой компенсаций пострадавшим и дарением инвалидной группы в звании "овощ". Кому не доведётся испытать тяжесть моего тела - достаточно будет мокрых штанов с инфарктом - злая, нехорошая Люстра висела в Главном зале дворца.

Раздражали разговоры зевак внизу:

– Какая большая и яркая!
– Люстра понимала, что к яркости не имеет отношения, яркость дают лампочки - и делалась злее. Перегрев вызывал дикое желание оборвать связь с потолком и свалиться вниз:

– Внизу прохладнее будет, кондиционеры работаю...
– что падением может кого-то раньше срока лишить жизни - не думала.

– Кого бы первым придавила, случись оборваться? Вон того, с физиономией удава из мультфильма, большого краснобая много лет грабившего губернию? Не стоит, велика честь быть

прибитым Большой Люстрой Главного Зала, и без моего внимания уйдёт с исторической сцены. Или вон того мужика с физиономией разбойника? Без дубины пришёл, дома оставил... Годилось бы свалиться на бывших "секлетарей" и нынешних губернаторов... Оно бы не мешало на всех враз свалиться, но как в кучу в центре зала хитрецов собрать? В центре зала, где в высоте пребываю, хитрая шелупонь не собирается, они, как и нынешние богатенькие граждане по стеночкам расползлись, не выпячиваются... Или что-то не разглядела? Нет, верно, нюх у новых господ идеальный, потому и выжили после Большого Краха:

– Ты бы, Михалыч, деньжонки взял из банка... Что-то нехорошее надвигается, обстановка говном попахивает... Не ровен час и без порток останешься. Вчерась слух прошёл, будто верха собираются выяснять, кто и на какие средства процветает, подсуетись!

– Моё крепление с Потолком надёжнее, чем положение многих ходящих внизу, цепи прочные, каждое звено проверено рентгеном на "усталость металла", но отчего хочется оторваться и падением с высоты придавить какое-то количество ненужного "трону" народу?
– кто мог оказаться под грудой из тысячи хрустальных висюлек Люстру не волновало.

Отработавшая два срока службы Лампочка из среднего яруса уговаривала работадательницу рассудительно-успокоительной речью:

– Ну, сорвёшься, порвёшь подвески, грохнешься, придавишь красивым и мощным телом своим пяток казнокрадов, и что с того? Утешишься? А сколько хороших работников за твою проделку пострадает? Думала? Нет? А зря: на место пяти пришибленных поставят десять... Подумай о нас, лампочках, от падения полопаемся, тонкостенные мы...
– и Люстра остывала.

Всякое "мероприятие" (торжество) обязательно когда-то кончается:

– Хватит, будет, посияла-посверкала, пора и честь знать!
– врала себе сиятельная. Не удивительно: и на Люстре сказывалась общая атмосфера местонахождения.

Кончалось "мероприятие", лампочки лишались питания, остывали, вместе с лампами остывала Люстра и приходила в себя:

– Чего волновалась? Ну, грохнулась на пол, придавила кого-то... могу и ошибиться, не на того свалюсь и лишу проживания раньше срок с последующими фальшивыми "печально-торжественными мероприятиями". Ага, преждевременную кончину" устрою. Лишить проживания кто заслуживает - как бы и полезное дело, но в общем раскладе ничего не изменится, новые "подлюстранные" не лучше старых появятся...

Поэтому главной заботой пусть будет одна: не тускнеть позолоте на деталях тела моего. Даже и одна потемневшая деталь - "падение престижа всего тела" - твёрдо верила Люстра.

Кто дозволил, пусть и Первой Люстре, единственной в стране, думать и рассуждать? Нет, разумеется. Но!
– что думают те, кто блюдет чистоту тела Люстры? Или они молчат во время "профилактических работ" над "сиятельной красавицей"? И что хуже: высказывать мысли вслух, или оставлять их невысказанными?

Чашка, Нож и Вилка.

Кухонная сказка.

В кухонном шкафу старинной работы, среди нужных предметов в повседневности, стояла вместительная тонкостенная фарфоровая чашка, старая, как и шкаф. Без ручки, ручку Чашка потеряла по вине первого владельца шкафа:

– "Выскользнула из руки...
– Чашка понимала нелепость обвинения, но поскольку не имела рта, то как-то защититься от ложного обвинения не могла. После случившегося несчастья, потерявшая часть тела Чашка подумала:

– "Мало, что в инвалидку превратилась, так теперь и выбросят за ненужностью! Зачем битая посуда в доме? Избавятся от инвалидки...
– но хозяйка рассудила иначе:

– Жалко выбрасывать, старинная работа, кузнецовской фарфор... Пусть стоит, ложки-вилки-ножи удобно держать - и поставила в шкаф на видное место. Чашка забыла об инвалидности и подумала:

– "Как переменчива Судьба к нам, предметам! Прежде была целой и служила хозяину утром, когда "владыка" наливался кофе, а теперь храню в себе массу нужных в кухне предметов"!
– Вилка, стоявшая колющей частью вниз, отозвалась: