Сказки славянских народов. Белорусский фольклор
Шрифт:
– А теперь давай шеи мерить: кто ж из нас раздобрел?
Померили – у отца шея вдвое потолстела, а у сына вдвое похудела.
Удивляется сын:
– И чего оно так?
– А оттого, что ты краденого вола ел, – говорит отец.
– Так и ты же ел краденого!
– Нет, я хозяину уплатил за вола и ел, как своего. Потому-то я и потолстел. А ты как сядешь за стол – страх тебе сразу на
Как Степан с паном говорил
Жил когда-то один пан, да такой злой, что прямо беда: никто не мог ему угодить. Все его как огня боялись. Бывало, придёт к нему кто что-нибудь попросить, а он как гаркнет: «Что скажешь?», так от страху человек и забудет о своей просьбе.
– Ничего, паночку, всё хорошо, – отвечает бедняга.
– На конюшню его, негодяя! – вопит пан. – Всыпать ему розог, чтоб больше сюда не ходил!
А по-другому этот пан с людьми говорить не умел. И люди боялись с ним заговаривать, а то скажешь что-либо не так, против шерсти, – до смерти запорет.
Однажды играл пан в карты и выиграл у соседнего пана поместье. Было это весной. Собрался пан и поехал осматривать своё новое имение. А как поехал, так и остался там на всё лето: очень ему понравилось новое поместье. И верно говорят, что новое сито на гвозде висит, а старое под лавкой лежит.
Тем временем в старом поместье приключилась большая беда. «Как же, – думает приказчик, – рассказать пану о беде?» А сам ехать к нему боится. И вот надумал он послать кого-нибудь из дворовых. Да нету на то охотника: кому же хочется от пана лишние розги получать?
А был в том поместье один человек. На вид так себе, невзрачный, да зато на язык бойкий: за словом в карман не полезет. Имя у него было Степан, но все звали его просто Стёпка.
Прослышал Стёпка, что приказчик ищет, кого бы послать к пану, пришёл к нему и говорит:
– Пошлите меня – я с паном сумею поговорить.
Обрадовался приказчик. Дал Стёпке хлеба, сала, полную пригоршню медяков и отправил в путь-дорогу.
Идёт Степка, медяками позвякивает, ни одной корчмы не пропустит. Долго шёл он или коротко, пришёл наконец в новое поместье. Хотел Стёпка идти прямо в панский дом, да лакей остановил его:
– Ты чего тут, бродяга, шатаешься! – И натравил на него собак.
Достал Стёпка из сумы кусок хлеба, кинул его собакам, те и перестали лаять. Тут Стёпка опять подошёл к крыльцу.
– Что тебе надо? – кричит лакей. – Здесь сам пан живёт!
Стёпка поклонился лакею и говорит:
– А паночку мой дорогой, вот мне-то и нужен сам пан. Пришёл я к нему из старого поместья.
Лакей немного смягчился.
– Ладно, – говорит, – я доложу о тебе пану. Но скажи мне, откуда ты знаешь, что и я пан?
– Хм! – Стёпка хитро кашлянул. – Вижу: ты пан не пан, а так, полупанок, и лоб у тебя низкий, и нос слизкий, вот и видать, что лизал ты панские миски.
Разозлился лакей, схватил Стёпку за шиворот и давай его бить.
Увидал это пан из окна и кликнул лакея к себе.– Что это за хлоп? – спрашивает пан у лакея.
– Да какой-то бродяга из старого панского поместья, – ответил лакей и низко поклонился пану.
Пан вспомнил, что давно не бывал в старом поместье.
– Позови-ка его сюда, – велел он лакею.
Побежал лакей звать Стёпку, а тот вынул кисет, набил трубку табаком, достал из кармана трут и кремень, взял кресало и давай высекать огонь. Высек огонь, закурил трубочку. Курит да поплёвывает на чистое панское крыльцо.
– Ступай в покои, тебя пан зовёт! – кричит ему лакей.
– Что его, лихорадка трясёт, что ли? Подождёт! – отвечает Стёпка и покуривает себе трубочку.
– Да скорей же ты! – злится лакей. – А то пан тебя розгами засечёт…
– Не засечёт. Вот докурю трубку, тогда и пойду.
Ждал, ждал пан Стёпку, не дождался.
Зовёт снова лакея:
– Почему хлоп не идёт?
– Трубку курит.
Обозлился пан:
– Гони его сюда!
Докурил Стёпка трубку, выбил из неё пепел, спрятал её за пазуху, а потом двинулся потихоньку в панские покои.
Лакей бежит впереди, отворяет Стёпке двери, словно пану. Вошёл Стёпка к пану да и закашлялся после крепкого табаку. Кашляет, а пан ждёт, только глазами злобно ворочает.
Откашлялся кое-как Стёпка и говорит:
– Добрый день, паночку!
– Что скажешь? – хмурится пан.
– Всё хорошо, паночку.
– А после хорошего что?
– Да вот, паночку, прислал меня приказчик. Знаете, панский нож перочинный сломался.
– Какой нож?
– Да, видно, тот, которым пану перья чинили.
– Как же его поломали?
– Ведь говорят же, пане, что без свайки и лаптя не сплетёшь. А всякий инструмент при работе портится. Так вот и с панским ножом. Хотели с гончей собаки шкуру снять – пану на сапоги, взяли ножик. А на панской гончей уж больно крепкая шкура была. Ну, ножик и сломался.
– Какой гончей? Что ты плетёшь, негодяй? – закричал злой пан и хотел уже было приказать слугам, чтоб забрали Стёпку на конюшню розгами пороть. Но Стёпка продолжал рассказывать дальше:
– Панская гончая, та самая – может, пан помнит, – что вскочила когда-то в колодец, а Микитку посылали её вытаскивать, так он там и утопился. Да та самая гончая, что пан любил брать на охоту. Кажись, ежели не ошибаюсь, пан отдал за эту собаку соседнему пану трёх мужиков…
– Что ж, значит, моя лучшая гончая сдохла?
– Сдохла, пане.
– Отчего ж она сдохла?
– Да кониной объелась, ну, враз ноги и протянула.
– Какой кониной?
– Да мясом жеребца.
– Какого жеребца?
– Панского вороного жеребца, со звёздочкой на лбу.
– Что ж, и он сдох?
– Сдох, пане. А жаль, хороший был жеребец.
– Ох, какое несчастье!
– Э, пане, и чего так печалиться? Уж известно: коль родится жеребёнок со звёздочкой на лбу, то он либо сдохнет, либо волк его задерёт.
– Отчего ж жеребец пал?