Сказки старого дома-3
Шрифт:
ГЛАВА 6
Новелла о Багдаде: Зубейда
Дома тоже никаких событий. Капитан еще там. Александр по уши в делах нового учебного года. Анна Петровна не тот человек, к которому внезапно завалишься просто поболтать. Вот Ахмед — теперь другое дело. Поскольку удалось уличить нашего тайного философа в сокрытии профессии,
– Здравствуй, Ахмед.
– Здравствуй, милок, здравствуй. Как ма… Тьфу ты черт, вот, что называется, привычка — вторая натура. Заходи.
– Нет, ты мне сначала скажи, сколько можешь терпеть гостя. Не занят ли.
– Не занят.
– Тогда ставь свой чайник, а я покуда в магазин сбегаю.
В гастрономе беру маленький фруктовый тортик. Точно замечено, что от фруктового тортика Ахмед добреет. Беру еще пряничков триста грамм и двести грамм "Белочки". Ахмед хоть и старик, но сластена редкий. А зубы тем не менее — как у молодого. Выгружаю гостинцы на стол, а сам иду полюбоваться нашей машиной. Завороженный, стою несколько минут, не зажигая света. Сзади подходит Ахмед и тоже некоторое время молча созерцает небывалое творение.
– Притягательная штука, — наконец произносит он. — Я теперь почти каждый день сюда заглядываю. Как присяду на стул, так время словно останавливается. Мысли начинают течь плавно и приятно.
И тут светящиеся при переходе элементы машины вспыхнули, и через секунду погасли. Кто-то ушел туда или вышел оттуда. Зажигаю свет и подхожу к панели реле. Да, кто-то ушел туда. Капитанские ряды замкнуты, и теперь еще шесть рядов сработали, но не те, которые срабатывали на Александра.
– Анна Петровна куда-то пошла, — констатирую я.
И только поворачиваюсь, чтобы отойти, как опять вспышка. Контакты Анны Петровны разомкнулись.
– Пришла обратно.
Опять не успел отойти — как еще вспышка. Снова Анна Петровна. Но я успел уловить положение пары угловых шариков при прошлом переходе. Сейчас оно иное.
– Анна Петровна, но в другое место.
– Да, — подтвердил Ахмед, — у нее не один мир. Наверное, ошиблась в первый раз и забежала не туда, куда хотела попасть.
Закрываем дверь и садимся за стол. Пошли в ход чайники. Сначала заварочный, а потом большой.
– Ты ведь с ней ходил, Ахмед? И по моим наблюдениям, наверное, не раз. Я понимаю, что о том, куда ходил, может рассказывать только хозяин своего мира. Просто сам факт группового ухода и возвращения сам по себе интересен. Ведь мир придуман не тобой, а погружаешься в него как в свой.
– Анна Петровна иногда просит меня там чем-нибудь помочь. Женщина всё-таки. Не всё может сделать сама. А ты-то откуда знаешь о чувстве чужого мира?
– Капитан на днях взял меня с собой.
– Да ну!? Интересно было?
– Очень. Слушай, Ахмед, совесть-то поимей. Мне-то хоть кусочек тортика оставь! Что ты, в самом деле, навалился на него так.
– А ты не зевай. Ладно, забирай свою долю. Я пряничками утешусь.
– Утешься, утешься и "Белочку" не забудь. Я сегодня добрый.
– Понятно. Доброта у тебя, разумеется, самая что ни на есть бескорыстная. Не иначе как что-то выпытать хочешь. — Ахмед такой простак, что за половинку крошечного тортика и пару пряников выдаст любую дворницкую тайну. Дешево меня купить хочешь. Вот если бы торт был большой, как в прошлый раз, и при этом на одного, а пряников — целый килограмм, то тогда у тебя шансы еще какие-то были бы. А так…
– Ни фига, мой интерес большого торта не стоит. А если без трепа, то вот что я хотел бы узнать. Ты опытом умудрен по самые
завязки. Понимаешь, есть некоторые трудности незаметного входа в другой мир. Мы с Капитаном не придумали ничего другого, как приобрести там для этого свои дома. Это, конечно, в какой-то степени снимает проблему. Но всё равно существует странность внезапного появления человека в доме, если знаешь, что недавно его там не было, а прибытия откуда-то снаружи не наблюдалось. У капитана есть слуги, которые держат язык за зубами и присматривают за хозяйством. А у меня нет и того. Приходящая экономка, но рано или поздно я столкнусь с ней при появлении из ниоткуда. Будет ли она молчать об этом или распсихуется? Может, у тебя есть какие-нибудь свои идеи, опыт по этой части?– М-м-да-а, спросил бы что полегче. Сам мучаюсь с такой же проблемой. У меня для появления дом — не дом, но разница, по сути, не велика. Там наготове человек, который меня прикрывает. А дом и у меня есть, но только далеко от места входа. Так что в свой дом я прибываю совершенно естественно.
– А поподробнее, что и как ты делаешь не секрет?
– Да вроде и секретничать особенно смысла нет. Мы ведь, получается, не чужие друг другу люди, хотя и не родственники, — немного подумал и добавил, — а может, и больше, чем некоторые родственники.
У меня в Багдаде времен Гарун-аль-Рашида есть дом неподалеку от дворца халифа. А вхожу я в Басре. В Басре есть один содержатель курильни опиума, который обязан мне своей неотрубленной головой. Вот на задворках курильни, куда имеют доступ только хозяин и я, есть всегда запертое помещение. Вот там я и вхожу. Хозяин курильни принимает и чтит меня как незлого колдуна. Побаивается, конечно, тоже. Тем и обеспечивается его верность и молчание. Колдуны и джинны там понятны каждому. Хотя и не каждый их видел воочию.
Ну, а из Басры я за два дня на судне по Тигру или за четыре дня с караваном по дорогам добираюсь до своего дома в Багдаде. В том мире я богатый торговец, который редко и недолго бывает дома. Вот такая у меня легенда. Так что обычно получается побыть в Багдаде всего лишь день-другой. Путь из Басры съедает почти всё доступное время. Разве что во время отпуска удается побыть в Багдаде подольше. С выходом всегда проще. Можно прямо из Багдада. Сказал, что уезжаешь, нашел безлюдное место и уходи. А вот появление из ниоткуда просто не объяснить. Вот и приходится мудрить.
– Понятно. Может, поразмышляем на эту тему? Ты ведь философ. Стало быть, не чужд логике. Вдруг и придумаем что-то стоящее хотя бы для Багдада. Тогда и другие ситуации будет освоить проще.
– Да я разве против рассуждений и размышлений? Не раз думал об этом. Но всегда наталкиваешься на необходимость иметь того, кто тебя встретит и прикроет. Либо возникают проблемы со странностью ситуации, когда появляешься среди людей.
– Хорошо, давай подумаем детально о разных условиях внезапного появления среди людей. Мы все, как я понимаю, опираемся на безлюдье мéста входа. Но это безлюдье как раз и играет злую шутку незаметности момента входа, но заметности внезапного появления нового лица на месте событий. Пожалуй, что единственным по части безлюдности идеалом может служить только лес. Никто не может ручаться, что ты в него откуда-то не вошел, как все. Так что не странно и выходить из леса когда и где угодно. Здесь возникает лишь вопрос, какого черта тебя носит по лесу, если, например, не охотишься, не рубишь дрова или не собираешь грибы-ягоды? А охота и прочие лесные дела подразумевают, что совсем недавно, а не несколько месяцев назад ты вышел из дома. То есть нужна хорошая лесная легенда и средства передвижения от леса к людным местам.