Сказки женского леса

Возле нынешнего места Марусиной работы – теперь в самом центре Москвы, почти на Тверской – была как раз такая комиссионка, и Маруся туда время от времени заходила. Не часто, она вообще одежду покупала не часто, только когда что-нибудь сносится, а она была аккуратной. Но зато, если что-нибудь было нужно, одним заходом в магазин было не отделаться, разве что уж очень повезет. Потому что в комиссионке ведь никогда заранее неизвестно, что там найдешь, а если нужна тебе какая-то определенная вещь, так и ловишь ее неделями, а то и месяцами.

Сейчас Маруся начала искать себе теплую юбку. Приближалась зима, а ее старая юбка уже так протерлась, что и не зашить. Надо было покупать новую, вот Маруся и зашла по пути с работы в знакомый магазин – на удачу, вдруг повезет.

Юбки она не нашла, зато увидела... Шубку. Не то, чтобы Маруся шуб никогда не видела, подумаешь, большое дело – они везде теперь сотнями продаются, на любой вкус. Она на них и не смотрела-то никогда. А чего смотреть? У нее на зиму есть отличное теплое пальто, она его всего-то третий год носит, а шуба – непозволительная роскошь. И непрактично – мех тонкий, враз повытрется, растреплется, да и зимы последнее время все теплые...

Но эта шубка привлекла ее внимание. Шубка была хороша – светлая, пушистая, из какого-то длинноворсного меха. Она даже на расстоянии (шубы висели не в общем зале, а отдельно, за прилавком, охраняемым продавщицей), на вешалке казалась легкой и очень теплой. И до ужаса, до неприличия красивой. Маруся не выдержала, замерла у прилавка, пялясь на шубку.

– Правда, красивая? – заметила ее восторг продавщица. – И размерчик маленький, прямо на вас. Хотите померить?

Маруся в ужасе замотала головой. Куда ей шубка? А раз так, чего мерить?

– Ну, как хотите, – продавщица не настаивала. – А она и не дорогая совсем.

Весь вечер шубка не давала Марусе покоя. Все время вспоминалась, лезла в голову. Такая пушистая, такая... Надо было хоть померить, ругала она себя. И потом... Продавщица сказала: недорогая...

Маруся жила не первый день, и знала, что шубы дешевыми не бывают. Даже в комиссионке. То есть кому-то, может, это и не много, но не с ее зарплатой. Хотя...

У нее было отложено кое-что на черный день. Немного, примерно зарплаты полторы. И новая скоро будет. И премию к Новому году обещали. Может, если шубка стоит хотя бы зарплаты две, она и справится? Блажь, конечно, ужасная блажь, но такая красивая, невозможно.

Много ли у нее было в жизни красивых вещей? Вообще, считай, не было. А ей уже тридцать пять, полжизни прошло. И остальные пройдут, не заметишь. Правильно Катька говорит, скучно она живет. Вот у самой Катьки этих шуб – два шкафа набито. А такой красивой нету...

В общем, на следующий день после работы Маруся рысью поскакала в комиссионку. «Может, еще мала окажется, – успокаивала она сама себя. – Или велика. Или ее уже купили. Вопрос и решится». Но в глубине души она почему-то знала, что все будет на месте и впору.

За прилавком сидела уже другая продавщица, и это почему-то Марусю обрадовало. Не так стыдно. Хотя чего стыдно – она даже сама себе не могла бы сказать.

– Мне бы шубку померить, – тихонько попросила она. – Вон ту, светлую.

Продавщица равнодушно сняла с палки вешалку с шубкой, перекинула Марусе через прилавок.

– Зеркало там.

Маруся приняла шубку в руки. Первых впечатлений было сразу два. Легчайшая, почти невесомая. Мягчайшая, нежная, как... Как... У Маруси и сравнений-то не было подходящих. Она ничего такого мягкого в жизни не гладила, разве что кошку Катькину, персидскую, но и та была жестче.

Маруся осторожно вынула из шубки вешалку. Подкладка была шелковой, тисненой, благородного серого цвета. Не стыдно хоть наизнанку носить. Маруся вспомнила гадкую клетчатую саржу на подкладке ее собственного зимнего пальто и свою неловкость в гардеробе консерватории.

А мех... Он был светлый, но не ровный светло-серый, а каждая ворсинка снизу светлее, а сверху, на кончике, почти совсем черная, и поэтому по нему все время пробегали муаровые узоры. Шубка была живой, дышала...

Зажмурившись, Маруся нырнула в рукава, накинула шубку на плечи – веса совсем не чувствовалось, запахнулась, шагнула вслепую к зеркалу. И открыла глаза.

Шубки не было. И Маруси не было. На нее смотрела незнакомая женщина. Очень дорогая, очень изящная, а главное – очень красивая. Сияли лучистые серые глаза, золотились волосы на висках. Благородный мех ласково обнимал хрупкие плечи. Образ был настолько естественным, настолько единым, что в это трудно было поверить. Даже грязноватые по ноябрьской погоде и оттого безошибочно Марусины ботики, торчащие снизу, не портили картины.

Маруся еще повертелась перед зеркалом так и сяк, открывая в шубке все новые достоинства. И длина – чуть ниже колена – идеальная, и кожаные вставочки по бокам и внутренней стороне рукава – силуэт стройней кажется и мех вытираться не будет, и застежка – защелкивающийся крючок, и воротник – отложная стойка, можно поднять и закутаться до ушей... Словом, сбыча мечт, воплощение идеала.

Шубку надо было покупать. В Марусиной душе случилось раздвоение... ну не личности же, а чего там бывает внутри... Одна половинка кричала, что это ее, что она достойна, заслужила, что в конце-то концов, каждый человек имеет право... А другая бубнила, упираясь, что денег нету, носить некуда, жалко, и вообще это – роскошь, а значит, излишество.

Так, раздираемая надвое, Маруся и подошла с шубкой к прилавку, робко вопрошая, сколько стоит. Продавщица назвала сумму.

Маруся ахнула.

Сумма была больше Марусиной зарплаты не вдвое, как она робко надеялась, не втрое, как она могла предполагать в самых страшных своих мыслях, а примерно впятеро. Да и то с учетом всех премий.

Никаких шансов у Маруси не было. Даже если она будет полгода питаться акридами и откладывать все до копеечки, нужная сумма может не набраться, не говоря уже о том, что через полгода питания этими самыми акридами шубку будет просто не на что одевать. И потом – мелькнула совсем уж безумная мысль – акриды дорогие, это какие-то черви специальные, в общем, роскошь...

Очевидно, все эти мысли явственно отразились на Марусином лице, потому что продавщица ответно буркнула:

– А че ж вы хотели, гражданка? Белый песец, как новенький... Они вон, на рынке-то, втрое стоят.

Маруся ее почти не слышала. Сгорбившись и поникнув, она побрела прочь. Исчез волшебный образ гордой красавицы в мехах, будто и вовсе не появлялся. И правильно, и поделом, нечего было и лезть с самого начала. Известно же: шубы не для нее, у нее есть пальто, и будет с нее, и расстраиваться бы не пришлось. Пускай в шубе другие ходят, как Катька. А она купит книгу, внеочередную, даже детектив, и это послужит ей утешением.