Сказочница

— Я помню, — он нетерпеливо махнул рукой. — Именно эту можешь открыть?

— Я вообще-то есть хочу… Я с сутра ничего не ела, между прочим.

— Там и поедим, если откроешь.

— Ладно.

Поднимаюсь и без охоты подхожу к золотому сиянию. А Кир почему-то молчаливый и злой. Я только плечами пожимаю, беру его за руку и просто шагаю в другой мир.

Оказываемся мы в огромном средневековом зале, холодном и мрачном. Но я толком не успеваю ничего рассмотреть, потому что Кир хватает меня в охапку, радостно смеется, кружит меня и кричит:

— Я дома!!!

А я совсем ничего не понимаю.

Красавчик объяснять ничего не стал, покружил меня по залу, поорал радостно, почти полез целоваться даже.

Так что всем его обещаниям грош цена, ага. Впрочем, целовать меня ему помешала не я, к моему стыду, а абсолютно посторонний дедушка, явившийся на шум, устроенный Киром.

У дедушки была седая голова, скрюченная спина, клюка огромная и вообще, ему было, наверное лет двести. Когда же старичок увидел красавчика, я на секунду подумала, что все, фенита ля комедия. В смысле, конец старичку. Ибо он побледнел, схватился за сердце, покраснел, попытался вырвать клок седых волос из и без того жиденькой бороденки, схватился руками за голову, снова побледнел, а потом с неприличной для его лет резвостью бросился обнимать Кира. И меня вместе с ним. Ну, просто же Кир в тот момент замышлял коварные и не вполне приличные действия в отношении меня, поэтому руки его покоились на моей талии, а мои, срам какой, на его шее, когда успели только, предатели, — непонятно!..

Активный же старичок моего красавчика узурпировал в один момент. Тот еле успел отдать приказание, чтобы меня покормили. И вообще, обращались со мной, как с королевой. Он прямо так и сказал, «как с королевой». Приятно до ужаса!

Было. Пока Кир не вышел из зала. Потому что потом началась суета и паника. Все бегают, орут, незнакомые старушки обнимают и гладят по голове, разнокалиберные женщины вздыхают и лезут целоваться, мужики, кстати, тоже лезут, но, слава Богу, только к рукам. Дети верещат и виснут, теребят, требуют и кричат… И от всей этой толпы не отобьешься, как ни старайся.

А потом принесли еду, и настроение как-то улучшилось сразу. Потому что, во-первых, вкусно, а во-вторых, меня, наконец-то, оставили в покое. Сижу в углу и радуюсь желудком. Нет, я конечно понимаю, что не хлебом единым… Хотя хлеб тут сказочный просто, горячий, ароматный, с орехами и семенами какими-то. И вообще, кормят тут, надо сказать, знатно. Гораздо лучше, чем в королевском замке. И еще носятся все вокруг меня, счастливые до невозможности. И меду мне, и молочка, и клубники, сочной и красной, и гигантской, как яблоки.

И вот уже все вкусности съедены, и в сон клонит. Сижу себе в уголочке тихонечко и интерьер оцениваю. Хороший такой интерьер колоритный. Стены каменные, камины… я таких каминов огромных не видела никогда, хотя средневековых замков мною было объезжено порядочно. Гигантский просто-таки очаг. Метра в два высотой и шириной в четыре-пять метров. А в очаге огонь пылает, яркий, но усыпляющий. Зеваю яростно. Спать хочется, хоть спички в глаза вставляй. А спать нельзя. Несолидно как-то в гостях дрыхнуть.

А Кира все нет… Не пора ли нам возвращаться вообще? Поднимаюсь с целью побродить по залу. И немедленно возле меня выстраивается шеренга услужливых женщин и череда галантных мужчин… Тоска. Ну, не оставляют меня в покое ни на секунду. Устала чудовищно от этого навязчивого сервиса. Короче, не дала мне эта толпа погулять, оценить архитектуру и насладиться оригинальностью интерьера.

Снова в углу сижу засыпаю почти и на красавчика уже злиться начинаю. Бросил меня здесь одну… А Кир словно мысли мои услышал. Вошел в зал стремительно и сразу ко мне:

— Засыпаешь, хорошая моя?

— Не твоя… — зеваю, наплевав на приличия, и глаза тру.

— Не моя… — соглашается он и улыбается счастливо. — Пока. Но очень хорошая.

Даже спорить с ним не буду. Сил нет.

— Устала ждать? Скучно тебе было?

Заботливый такой, что даже неловко.

— Скучать не давали, — ябедничаю я и кошусь на толпу женщин, стоящих в сторонке. — Поэтому и устала. И еще кормили насильно. Мед с клубникой принесли. Замучили до полусмерти…

Смеется только и ладошку мою целует.

— Я бы лучше тут остался. Сегодня и … и навсегда вообще, но мы не можем. Надо возвращаться. Ты как? Дверь открыть сил хватит?

— Не знаю… А что, может не хватить? — он качает головой, а я только плечами пожимаю. — Но как только вернемся, сражу мне все объяснишь. У меня в голове уже идеям тесно. Скоро через уши наружу полезут…

Снова руки мои целует и бормочет:

— Обязательно, пока не моя хорошая…

— И к проходу подведи меня, да? Совсем нет сил его еще и искать.

— Конечно! — он легко подхватывает меня на руки и несет к середине зала. И со всех сторон только мужские смешки и женские вздохи слышны. Цирк, честное слово! Чувствую, что краснеть начинаю. Кир широко улыбается и, глядя мимо меня, спрашивает:

— Смущаешься?

— Злюсь, если честно.

Он снова смеется и довольно бормочет:

— Упрямая…

А щеки еще жарче пылают. Проклятье! Я за последнюю неделю краснею, кажется, больше, чем за всю предыдущую жизнь.

— Пришли уже… — остановился под огромной люстрой, от которой глаз совершенно невозможно оторвать. Ох, где же мой любимый фотоаппарат?

Зажмуриваюсь и протягиваю руку в поисках холода и легкого покалывания, а Кир носом сладко на шее чертит узоры.

— Прекрати… Мешаешь!

— Совсем не умеешь врать! — радостно сообщает он, а я, наконец открываю проход и мы шагаем в королевский замок.

Все на месте. Стол дубовый, летний вечер за окном и пустой камин. И Тайгер вернулся. Сидит в кресле Кира и таращится на нас в священном ужасе.

— Вы откуда взялись? — спрашивает недоверчиво.

А Кир бодро отвечает:

— Оттуда, — брови поднял и кивает довольно.

— О Боги! — рыжий в священном ужасе, кажется. — Но как?

— Не понимаю сам! — красавчик недоуменно головой качает и целует меня в плечо. — Мира просто открыла дверь.

— Но как? — и взгляд недоверчивый в мою сторону, не Кира взгляд, рыжего.

— Кверху каком! — бормочу злобно и отдираю от себя наглые руки кое-кого, а потом угрюмо заявляю

— Ужасный день! Просто кошмарный! Устала, как собака! Хочу знать, что здесь происходит, в ванну и спать. Именно в таком порядке.

Глава пятая, в которой Кир рассказывает сказки

Когда закрывается одна дверь, где-то открывается другая…

«Тариф на лунный свет».

Рассказчик из Кира получился не лучше учителя. Занудный, в общем-то, рассказчик. Но, как говорится, за неимением лучшего: