Сказочница
Шрифт:
А теперь вижу — не мешают.
«Девчата».
На этот раз обошлось без глубоких обмороков и потери сознания. Мы с моим невезением ограничились потемнением в глазах, разбитым носом и обидной шишкой на лбу. Правда, как говорится, нет худа без добра. Моя неуклюжесть по крайней мере успокоила всю нашу честную компанию. И на какое-то время прекратились слезы, крики и драка. И только Кай о чем-то яростно шептался с Вишней, прервавшись только на то, чтобы процедить в адрес Кира, приобнявшего меня за плечи:
— Руки свои от нее убрал!!
— Разбирайся
— Солнышко, ты вся в крови… где болит?
В конец обнаглел.
— Так! — смотрю на него презрительно. Надеюсь, что именно так, потому что сложно излучать презрение, когда ты вся в грязи, в крови, в разодранном платье и с неприличной шишкой на лбу. Ну, и про смрад не забываем, ага.
— Так! — повторяю решительно и наглые руки от себя отдираю, а они отдираться отказываются. Еще один злобный взгляд, а в ответ сплошное сочувствие и брови так удивленно еще изогнул. Мол, вообще не понимаю, почему ты злишься…
— Ты… сволочь ты, вот ты кто!
— Мира!
— Даже разговаривать с тобой не хочу! — все-таки вырываюсь из объятий, на ноги поднимаюсь и спиной поворачиваюсь. И тут же ловлю сдавленный смешок со стороны Кая, поэтому моментально переключаюсь на него:
— И ты, Кай! Свинья ты! Ты знаешь, что со мной было?
— Прости…
— Я думала, что ты умер!
— Я не умер, — он заискивающе смотрит мне в глаза, а потом неожиданно делает резкий выпад в сторону и Вишню за руку хватает:
— Стоять! — и снова мне. — Мирка, прости, я правда жив…
Вишня шипит и пинается, как-то мне начинает не нравиться эта ситуация.
— Если ты мне немедленно не объяснишь, что происходит, то не надолго! — предупреждаю и пальцем грожу.
— Ничего не происходит! — Кай неожиданно громко смеется, и я вдруг четко понимаю, всё. Вот оно, счастье, абсолютное, безграничное. И мир сразу теряет четкость границ и расплывается сквозь призму досадных слез. Больно прикусываю губу, чтобы не разреветься в голос, и одновременно понимаю: теперь все будет хорошо.
— Все просто замечательно, — Кай словно мысли мои читает снова, как в давние времена. И от этого еще больше хочется плакать, а он улыбается и руку ко мне тянет:
— Я все объясню, пойдем…
— Она никуда с тобой не пойдет! — Кир заключает меня в объятия, нагло задирает мой левый рукав и Каю браслет демонстрирует. И главное, физиономия такая злорадная… Ой, чувствую, сейчас я ему настроение-то подпорчу.
— А почему это мне нельзя с Каем? — корчу наивную рожицу, — У него, что, нет такого пропуска?
— Какого пропуска? — Кир смотрит на меня рассеянно, а Кай брови приподнял, рот открыл и, кажется, слов не находит.
— Вот такого вот! — и браслет синий красавчику под нос подсовываю. — Ты же говорил, что браслет, как пропуск работает… Если нет, так давай ему тоже сварганим… Это же такая полезная вещь, ходить везде можно, опять-таки защита… А Кай мне человек не чужой, я за него переживаю… Ну, что тебе стоит, а? Не думаю, что он будет возражать… Кай, ты как, согласен?
— А?
Вишня хихикает тихонько, Кай по-прежнему недоумевает,
а Кир… Боги! Это восхитительно! Кир медленно краской заливается. Я зачарованно слежу за тем, как краснота разливается с его шеи на щеки и до корней волос. Потрясающее зрелище!— Кир тебе предложение делает, — уточняю я, с трудом оторвав взгляд от покрасневшего красавчика. — Он его всем делает. Предложение.
— Мир-р-ра! — это Кир рычит. Ага, порычи-порычи, плевать я хотела на твое возмущение. Фыркаю презрительно, и в наступившей на мгновение тишине мы все отчетливо слышим детский шепот:
— Это котолый гад бессовестный?
— Не, гад бешшовештный тот, а этот шволочь шимпатичная.
Черт! Кир бросает на Лютика благодарный взгляд и расплывается в довольной улыбке:
— Мы это все наедине обсудим, в семейной, так сказать, обстановке, — и на слове «семейной» он выразительно брови приподнял и замолчал на мгновение. Мерзавец. — А пока, думаю, нам всем надо успокоиться, привести себя в порядок, поговорить. Детей…
— Дети мои! — восклицает Вишня и Ромашку за руку хватает.
— Никто не претендует! — Кир примирительно руки вверх поднимает. — Разбирайтесь сами с вашими детьми… Мира, мы уходим.
— Я никуда с тобой не пойду!
Он вздыхает и в сторону Кая предостерегающий жест делает:
— Мы все обсудим позже, — а потом просто перекидывает меня через плечо, как мешок с мукой. Меня. Через. Плечо.
Я в первую секунду растерялась и только недоуменно смотрела на застывшего столбом Кая, на замерших в восхищении Лютика с Ромашкой и на Вишню, которая пыталась взглядом прожечь в Кае дырку.
— Отпусти меня немедленно! — я яростно молотила красавчика по спине и кричала, что есть мочи.
— От-пус-ти-и-и-и-и-и-и!!!!!!!
Перевела дыхание и снова:
— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!!!
А Кир только хмыкнул и пятую точку мою любовно так погладил, что я, честно говоря, перепугалась немного.
— Киррррр!
— Ммм?
Он просто пропускает мимо ушей мое возмущение и куда-то меня тащит. Целенаправленно. И смеется при этом. И все люди, которых мы по пути встречаем, тоже смеются. Надулась и глаза закрыла, чтобы не видеть никого и в попытке сдержать обидные слезы.
А красавчик тем временем добрался до точки назначения.
— Я ужасно испугался… — признался он тихонько, и мои ноги, наконец, коснулись земли, а я глаза полные слез открыла и обнаружила ванну.
— Я заметила, — вырываюсь из объятий и кран включаю. — Ты очень яростно переживал и активно на мои поиски собирался, когда мы с Вишенкой вернулись…
— Я… — Кир в одну секунду побагровел и воровато глаза отвел. — Он первый начал…
— Конечно, первый, — соглашаюсь устало. — Будто бы я Кая не знаю…
— Мира…
— Кир, выйди вон, пожалуйста. Я грязная… и запах этот… и вообще, ситуация отвратительная просто… Можно мне одной остаться?
Он голову упрямо наклонил, и я подумала, что не уйдет, что надо будет спорить, и доказывать, и говорить что-то, а слов подходящих не было. И сил тоже. И я поняла, что еще секунда и я самым безобразным образом зареву. Кир вздохнул и выходя, припечатал: