Сказок не будет, принцы на белых конях не едут

– Нейт это твой парень, ангел? – переведя глаза на парочку, он заметил, как забегали голубые глазки Серены и мысленно усмехнулся. Он все еще не простил тому придурку Арчиабльду предательство Блэр, хоть и знал, что «если сучка не захочет, то кобель не вскочит» Отношение к этой зарождающейся парочке у него было двойственное, но когда тебе почти тридцать, ты волей-неволей учишься держать язык и свое мнение за зубами. Она еще девчонка, но не ребенок и не животное, она в праве сама решать, как поступать ей. Картер каким был, таким и остался. Ему плевать на возраст и на каких-то там парней, потому он не удивился, когда услышал от друга:

– Ой да плевать мне на какого-то малолетку. Я влюблен в тебя по самое никуда, и теперь ты лишь моя, - Серена шумно выдохнула и захихикала. Порой Чаку казалось, что она уж слишком переигрывает в дурочку, но это, тоже, было ее личное дело.

– Ужинайте. Можешь воспользоваться моим номером, но машину я заберу. Хочу сегодня же уехать в Нью-Хейвен.

– Но путь не близкий, брат. А уже почти ночь, - Картер не подделывал беспокойство, тут Басс не сомневался.

– Да все нормально, тут меньше трехсот километров, за пару часов доберусь, - оставив на столе несколько купюр, Чак попрощался с Сереной и Бейзеном и вышел на улицу.

Перекурив, парень сел в машину, радуясь, что сегодня не пил, и неспешно направился прочь из города, к трассе. Он не превышал скорость и вилял между машинами, потому что он не искал смерти. В городе, который он оставлял за спиной, в одном из домов сейчас находится девушка, ради которой он стал таким, каким был сейчас, для которой он хотел стать еще лучше, и которую он завоюет. Только на этот раз правильно, с самого начала. Нужно лишь дать им еще чуточку времени, уверенней встать на ноги и чтобы Блэр поняла, что он лучше всех, кого она встречала или когда-нибудь встретит.

Картер вернулся вечером следующего дня и больше напоминал обезумевшего от счастья щенка, нежели его старого друга пьяницу и развратника. Как оказалось, он даже не заехал на собственную квартиру, а мигом направился к Чаку, так сильно ему хотелось обо всем рассказать. Плюхнувшись на небольшой диванчик перед Чаком в кресле, Картер прошептал:

– Она волшебница… Она это что-то нереальное. Брат, брат, я влюбился! Впервые в жизни и так остро! – Чак приподнял бровь и скептически спросил:

– Переспали сколько раз? – Бейзен откинулся на спину и зашелся в почти истерическом смехе.

– Ни единого!

– Ну тогда понятно. Расскажешь о любви после.

– Нет-нет, Чак, это совершенно другое! Мы валялись на кровати, мы смотрели дурацкие фильмы и хохотали так, что у меня болит живот. Мы целовались, пока губы не разбухли до немыслимых размеров и нам не пришлось прикладывать к ним лед из колы. Мы ели какую-то пиццу заказанную из кафешки неподалеку и уснули прямо в одежде, просто обнявшись. Басс, мне не хотелось ее трахнуть!

– Стареешь, - глубокомысленно заметил Чак, Картер снова рассмеялся и Басс начал всерьез волноваться за психическое здоровье друга.

– Нет, хотелось, конечно, но возбуждение не горело красным пламенем и не затмевало все. Мы говорили с ней, ели шоколад, она рассказывала смешные и не очень истории из жизни, и я понял, что она это все, что мне нужно. Понимаешь, как Блэр для тебя? Я хочу, чтобы она всегда была рядом, я хочу сделать ей предложение… - на этом моменте Чак просто не выдержал и упал лицом в ладонь.

– С ума сошел, - простонал Басс, покачивая головой, но Бейзену было плевать.

– Я знаю, сейчас ты не очень во все это веришь, но и мешать ты мне не можешь. Я люблю ее так, как никогда и никого не любил. Я хочу всегда видеть ее счастливой, хочу, чтобы у нас родились дети.

– Картер, ей семнадцать, приди в себя! И пускай ты и сам ведешь себя частенько как ребенок, но ей пока даже по закону замуж нельзя! Успокойся, приди в себя. Отпусти ее очарование на пару дней, подумай трезво. Встреться еще через неделю, поговорите. Не надо решать все вот так сгоряча. А то что, вы поженитесь, а через месяц она тебе наскучит и что тогда?

– Ладно, Басс, в твоих словах есть здравый смысл. И пусть я полностью уверен в своих чувствах, я послушаю тебя. Через неделю я пригласил ее к нам, хочу побыть с ней наедине, погулять по этому городку. Вот только я сказал, что мы живем вместе с тобой, а о квартире той умолчал. Знаешь, у меня тут было несколько девочек, и я не хочу, чтобы какая-то из них пришла, когда я буду с Сереной. А у тебя тут все чисто как у старого девственника. Если хочешь, можешь сам тогда пожить у меня…

– Ну уж нет, Бейзен. Это моя квартира, и к тебе я не собираюсь. Впрочем, пускай приезжает сюда, я не против. Если не будете устраивать ночью представления, потому что в отличии от тебя я своей работой занят серьезно и мне надо высыпаться, - Чак понимал, что говорит, как старый бурундук, и ничего не мог с собой поделать. В принципе, он был рад за друга, потому что что бы он там не говорил, он и правда никогда не видел его таким счастливым. Но, с другой стороны, ему было немного завидно. Может, если бы он не был таким мудаком и не повел себя так с Блэр с самого начала, то сейчас и она была бы в официальном статусе его невесты. Впрочем, чего уж сейчас горевать, когда молоко давно пролито, а лужа успела высохнуть. Его шанс, - построить все заново и правильно, прикрыв глаза на былые ошибки и оставить в памяти лишь все хорошее, а его было не мало.

– Я рад за тебя, - наконец негромко сказал он, что вызывало у Картера целую бурю положительных эмоций, которые он выразил в не особо любимых Чаком объятиях. Как ни крути, а он считал, что физический контакт лучше всего происходит между мужчиной и женщиной. На край, - между женщиной и женщиной. А вот с мужиками он обниматься не любил, но чего не потерпишь ради дорогого друга.

Выпив по паре стаканов виски и отпраздновав таким образом появление нежных чувств у Картера, они отправились спать.

Утром следующего дня, когда Чак уже был на работе и тщательно следил за работой строителей, позвонил отец. Голос у него был взволнованный и радостный, что случалось не так уж часто. Быстро обсудив дела сына, Барт перешел к основной части. Едва ли не заикаясь, отец начал свою речь:

– Сынок, ты знаешь, как сильно я любил и люблю сейчас твою мать. Но ты знаешь, что мне очень тяжело одному… - Чак, разумеется, понял, к чему ведет отец и ничего не имел против. Он уже не был мальчишкой и желал отцу счастья. Только бы женщина была хорошая.

– Я рад за тебя, отец. У вас, я так понимаю, уже все серьезно? И кто эта счастливица?

– Спасибо, Чарльз. Мы не так давно начали встречаться, но я понимаю, что она, - это все что мне надо, все, что я искал все эти годы… Может быть, ты слышал о ней. Ее зовут Лили Ван дер Вудсен, - пару секунд Чак силился вспомнит до боли знакомую фамилию, а затем в голове у него всплыл возраст красивой и изящной взрослой женщины, которая сновала туда-сюда, нервничая от того, что ее любимая дочь угодила в больницу после попытки суицида. Мать Серены. Ну и ну, ну и дела…