Скелеты из шкафа русской истории
Шрифт:
До 1676 года «оршанская пропаганда» мало кого волновала, потому что никому не было дела до славянских разборок из-за какого-то неведомого Смоленска. Но в конце XVII века Московия «вдруг» понадобилась Европе как ценный союзник.
Турецкая (Оттоманская) империя угрожает Европе. В планы турок входит захватить Польшу, Германию, земли Австрийской империи, в том числе Чехию, Словакию и Венгрию.
Часть этой турецкой агрессии — жестокая, кровопролитная война России с Оттоманской империей в 1676–81 годах. В ней наша армия оказывается вполне в состоянии бить турецкую.
В конце июля 1677 года стотысячная армия Ибрагим-паши выступила к Чигирину, — этот городок оказался политическим и
Чигирин отбил несколько штурмов, его защитники даже устраивали диверсионные вылазки в турецкий лагерь. А подошедшая русско-украинская армия под командованием генерала Григория Григорьевича Ромодановского и гетмана Самойловича в генеральном сражении наголову разбила турок. Поражение Ибрагим-паши было без преувеличения позорным, катастрофическим, потеря армии — полнейшей.
Но вскоре новая турецкая армия опять стояла под Чигирином и разворачивала осадные работы.
В итоге разыгралась грандиозная затяжная битва. Был момент, когда Ромодановский, по мнению других воевод, упустил время (буквально несколько часов) для полного окружения турецкой армии. В конце концов русская армия покинула дымящиеся развалины Чигирина и отступила. Но и у турецкой армии уже не было сил воспользоваться возможной победой. Турки какое-то время вроде как шли следом, но даже не пытались атаковать. Ведь армия Московии не разгромлена! Наши отходят, но отходят в полном порядке, с барабанным боем и под знаменами, при появлении неприятеля тут же разворачивают пушки.
И турки не только не нападают больше на армию Г. Г. Ромодановского. После Чигирина они вообще ни разу не напали на Московию! Если даже Чигирин — это поражение, то поражение не в большей степени, чем Бородино. Из-под Бородина русские войска тоже ушли, открыв Наполеону путь к Москве.
На этом турецкая агрессия не закончилась: в 1683 году турецкое нашествие затопило Центральную Европу — Венгрию, земли Австрийской империи Габсбургов.
Получается, Оттоманская империя еще не истощила своих сил, еще готова была воевать дальше, но против кого? Вот с Московией воевать она уже не хотела и сосредоточилась на, как им казалось, более слабом (или более богатом?) противнике. Двинулась на Европу, на Австрийскую империю и Польшу.
Поляки до сих пор гордятся тем, что Ян Собеский в 1683 году под Веной разгромил турецкие армии, остановил грандиозное по масштабу, грозившее неисчислимыми бедствиями мусульманское нашествие.
Но интересное дело: «Чигиринские походы» 1677–78 годов у нас — не знают совсем. Жаль — это очередное пренебрежение собственной позитивной историей. Можно было сотворить из Чигирина историю не меньшего пафоса, чем оборона Вены от турок. Зато в Европе Чигирин знают лучше, чем в России. Почему? Ответ прост: это — важный эпизод войн, которые вели с Оттоманской империей страны христианского мира. Европа сплачивалась против общего грозного врага. Россия была вместе с Западом.
И поэтому никто опять не считает Россию агрессором и никто ее не обвиняет в стремлении разгромить Турцию, захватить Крым и отвоевать Причерноморье. С точки зрения Европы, это были глубоко разумные, гуманные и в высшей степени закономерные желания. Ведь Турция была цивилизационным врагом, форпостом «агрессивного ислама», и борьба с ней любых христианских государств только одобрялась.
Семилетняя война
Мы, русские, либо ломаем себе шею, либо одерживаем победу. И чаще мы побеждаем.
В ходе Семилетней войны 1756–63 годов можно было легко обвинить Россию во всех смертных грехах: воевала она не на своей территории
и вполне реально могла сделать большие территориальные приобретения. Например, «отхватить» половину Пруссии, вместе с Берлином.Русская армия вторгается в Восточную Пруссию. Наши берут Мемель, затем громят пруссаков при Гросс-Егерсдорфе.
В сущности, Пруссия уже проиграла войну, Герцогство Курляндия и Восточная Пруссия остаются за Россией. Капитуляция и расчленение Пруссии на несколько частей не состоялось только в силу особенностей русской политики.
Не состоялись потому, что Российская империя на пике успеха внезапно… вышла из войны. Удивительная фортуна для немцев: при выходе из церкви падает без сознания Елизавета Петровна. Она так и лежит около двух часов — ее боятся трогать, потому что медицина того времени запрещает трогать людей, когда у них «удар».
После смерти Елизаветы Петровны престол должен перейти к ее племяннику, Карлу Петеру Ульриху, крещенному в православие как Петр Федорович. Петр Федорович, будущий Петр III, — фанатичнейший поклонник Фридриха Прусского. Все знают, что едва он взойдет на престол, тут же быть союзу с Пруссией.
Елизавета лежит на земле… Надо заметить, что в XVIII веке с коммуникациями было несколько сложнее, чем сегодня: ни мобильного телефона, ни банального телеграфа для связи с войсками. Поэтому в действующую армию немедленно скачет гонец и везет весть о «возможной» смерти Елизаветы. Едва получив это известие, главнокомандующий армией, действующей в Восточной Пруссии, Степан Федорович Апраксин, тут же поворачивает назад, к Петербургу.
Историки до сих пор гадают, кем был Апраксин: изменником? Придворным трусом, боявшимся немилости будущего императора больше, чем поражения в войне? Или он участник большого заговора против Петра III? Некоторые историки считают, что заговор возглавлялся самим канцлером Бестужевым. В случае смерти императрицы заговорщики планировали не отдавать престол Петру Федоровичу, в их планах было провозгласить императором малолетнего Павла Петровича (он родился в 1754 г.). Екатерина — регентша, канцлер Бестужев — фактически диктатор. Апраксин ведет войска в Петербург, где в случае гражданской войны они окажутся необходимы.
Так это было бы или не так, установить сейчас трудно, потому что царица Елизавета с земли вскоре поднялась.
Елизавета оправилась. Апраксин умер во время допросов «с пристрастием», устроенных ему Тайной канцелярией. Канцлер Бестужев якобы долгий вечер сжигал в камине какие-то документы (можно догадываться какие).
Но история уже изменилась. Не будь этого внезапного прекращения войны, Семилетняя война сделалась бы двухлетней и окончилась бы уже весной 1758 года. А у России навсегда оставалась бы как минимум вся Восточная Пруссия.
Однако война продолжилась, русская армия опять развернулась и в начале 1758 года вошла в Кёнигсберг.
Ф. Рокотов. Портрет Петра III.
Екатерина была вынуждена максимально дискредитировать своего мужа в глазах потомков. Как иначе она могла объяснить свое появление на троне?
Пруссаки во всей Восточной Пруссии присягнули на верность императрице Елизавете. До окончания Семилетней войны, вернее, до нелепейшего выхода из нее Российской империи в 1762 году Восточная Пруссия четыре года входила в состав Российской империи. Пруссаки платили налоги, вели себя совершенно лояльно к «кайзерин Елизавет» и Российской империи. Они совершенно не собирались выходить из ее состава, как только окончится война.