Скелеты в королевских шкафах

* * *

Гердер задумчиво изучал перстень герцогов Шандор. Это был сложный артефакт, который нельзя было уничтожить немагическими способами. Хранить в своем сейфе такой опасный предмет кронпринцу совсем не хотелось, и он раздумывал, кому бы из врагов короны можно было бы его подбросить. Подходящих кандидатов пока не было, но принц все равно рассматривал разнообразные варианты. Вошел секретарь и сообщил, что граф Эдин, жених Олирии, желает получить аудиенцию.

– Ваше высочество, я так страдаю, не видя своей невесты!
– возопил тот с самого порога.
– Это жестоко - не позволять нам встречаться до свадьбы!

– В самом деле?
– принц был изрядно удивлен, до сих пор жених отнюдь не выглядел страдающим и не рвался навещать свою невесту, скорее наоборот.

– Мы умираем в разлуке! Вы должны помочь любящим сердцам воссоединиться!

– Положим, я и так все для этого делаю, - довольно сухо сказал Гердер.
– И счастливое воссоединение состоится буквально через несколько дней. Не думаю, что за это время вы или моя сестра успеете расстаться с жизнью. Вы же понимаете, что у Олирии много забот, связанных с грядущей свадьбой, которые не позволяют ей видеть вас. ("Ну да, валяние на кровати с рыцарскими романчиками занимает столько времени, что на все остальное просто ничего не остается")

– Вы жестоки и бессердечны, - сказал граф, делая вид, что кружевным платком вытирает слезы на глазах.
– А если бы вам запретили видеть вашу невесту? Вы бы тоже несомненно страдали, ведь так? Кстати, как ее здоровье?

– Здоровье моей невесты должно заботить вас в последнюю очередь, - еще суше сказал Гердер, наконец, понимая причину, приведшую сюда его собеседника.

– Ну почему же? Она же невеста брата моей будущей жены - практически моя сестра!
– напористо сказал жених принцессы.
– Да простая вежливость требует, чтобы я не только интересовался ее здоровьем, но и навестил заболевшую родственницу.

– Я бы предложил вам интересоваться здоровьем своего принца, - раздраженно сказал Гердер.
– Мне кажется, что воздух нашей столицы пагубно на него влияет. И ему требуется немедленный отъезд в родное государство.

– Это так затруднительно в последнее время, - доверительно понизил голос граф.
– Новое увлечение Краута, маркиза Вальборо, буквально не оставляет ему свободного времени на посещение своих друзей. А когда нам удается встретиться, он не хочет ни о чем говорить, кроме своей новой пассии. Боюсь, что когда мы будем уезжать, принц пожелает пригласить ее с собой, а это так не понравиться его родителям. Они всегда плохо воспринимали его многочисленные любовные похождения. Да и репутация маркизы пострадает. Я и так еле уговорил его брать с собой несколько человек из нашей делегации, чтобы все это не выглядело так уж явно.

– Ну, репутации маркизы уже достаточно сложно повредить, - протянул Гердер.

– Тем не менее, нужно создать хотя бы видимость приличия, вы же понимаете. А вот если он захочет взять ее с собой, все будет намного сложнее. К счастью, его величество быстро загорается и быстро остывает, и я надеюсь, что до нашего отъезда это увлечение пройдет. А вот я - человек несомненно более надежный.

– В самом деле?
– усмехнулся кронпринц.
– А мне казалось, что ваши многочисленные победы на любовном фронте не позволяют вам делать подобные заявления.

– Люди так склонны преувеличивать, ваше высочество, - скромно потупился граф.
– Но поверьте, вашей сестре не в чем меня будет упрекнуть. Так я смогу навестить принцессу Олирию?

– Я подумаю над этим.

– А леди Лиару?

– Моя невеста так плохо себя чувствует, что не принимает никого, кроме членов своей семьи, - непреклонно заявил Гердер.

– Но я же практически ее брат!

– Вы это уже говорили. Вот когда станете братом фактически, мы можем вернуться к этому разговору.

* * *

Пришло письмо от тети Алисы, в котором она писала, как был взбешен Гердер, когда считал, что я убежала. По ее словам, он очень быстро вычислил, что я не погибла, и глядя на его ярость, она очень боялась, как бы он не причинил вреда ей или Эрику. Тетя просила меня не совершать необдуманных поступков, которые могли бы повредить нашей семье. Я вздохнула. Вот и что мне теперь делать? Не выходить же замуж, в самом деле? Как устроить свою смерть, чтобы он поверил? Получается, только умереть по-настоящему. Но по-настоящему умирать мне уже не хотелось. То отчаянье, которое охватило меня, когда я узнала о смерти отца, уже не было столь остро, возможно, на это повлияла другая сильная эмоция, связанная с женитьбой Олирии. Я не понимала, как чувство к ее жениху за такое короткое время настолько полностью мной завладело, что даже мысль о том, что он может на ней жениться, приводила меня в ужас, почти такой же, как возникал при мысли о возможности моей свадьбы с Гердером. В основной части письма тетя писала, как она за меня рада, на такой прекрасный союз, по ее мнению, я даже рассчитывать не могла. Желала мне счастья и благоразумия, не только ради себя, но и ради них с Эриком. Сообщала, что на деньги, полученные от короны, начала восстанавливать сгоревшую часть дома, и что королевская канцелярия прислала патент на баронство, выписанный еще на моего отца.

Я чувствовала себя в заключении. Я никуда не могла выходить, и ко мне, кроме Гердера и его родителей, никого не пускали. Кроме того, у моей комнаты оказался крайне неприятный сюрприз - общая дверь со спальней моего жениха, замаскированная под платяной шкаф, и меня нисколько не радовало, когда посреди ночи вдруг вваливалось его высочество и начинало лезть с поцелуями. И если бы только с поцелуями - его руки, гуляющие по моему телу, вызывали стойкое отвращение, с которым я ничего не могла поделать. Правда, после того, как я пару раз сымитировала потерю сознания, он стал менее настойчив, но желание как можно скорее выехать из дворца у меня никуда не пропало. Я скучала по академии, моим подругам, беспокоилась о Хьюберте, наконец. Все-таки мы в ответе за тех, кого получили! Радовали меня только посещения короля Генриха, мы с ним подолгу беседовали о различных вещах, оказалось, что у нас очень много общего. Да даже молчать с ним было хорошо. Но нашу идиллия регулярно нарушала королева, почему-то ее очень злили установившиеся между мной и королем хорошие отношения, и она всячески им препятствовала. Неужели она ревновала даже к тому, что я просто похожа на пропавшую возлюбленную ее венценосного супруга? Тогда непонятно, почему она вообще поддерживает своего сына в его стремлении на мне жениться...

В общем, когда меня в очередной раз навестил Гердер, я ему сказала, что я достаточно хорошо себя чувствую, чтобы вернуться в академию и приступить к занятиям. И так я уже много пропустила!

– Любимая, тебе вообще не надо туда возвращаться. Раз уж моя мать сняла с тебя проклятие, и ты себя хорошо чувствуешь, мы вполне можем назначить дату нашей свадьбы, - выдал он.

– Послушай, о какой свадьбе вообще идти речь?
– возмутилась я.
– Недавно я потеряла отца. Траур по близким родственникам никак не может быть меньше года.

– Ну, в связи с твоим трауром, мы не будем устраивать пышных мероприятий. Так скромно, по-семейному, человек двести пятьдесят, максимум триста. И праздновать не больше недели.

– Какие триста человек?
– возмутилась я.
– Я хочу вернуться в общежитие! Я хочу продолжить учебу! И я не хочу говорить о свадьбе вообще! Я же только твоя невеста, а не узница. Я не могу все время сидеть здесь!

– Ну хорошо, возвращаешься в академию, а свадьбу назначаем через месяц. И это максимальные уступки, на которые я могу пойти, - жестко сказал Гердер.
– Я устал ждать. Впрочем, я могу предоставить тебе выбор...

– Какой?
– с надеждой встрепенулась я.

– Мы прямо сейчас снимаем твой медальон, и ты становишься моей любовницей, тогда я согласен и не устраивать свадьбы. Правда, одним из обязательных условий будет наличий общих детей - мама так жаждет получить внуков с сильным даром. Решение за тобой. Итак?

– А нельзя свадьбу хотя бы до лета отложить?
– мрачно поинтересовалась я.

* * *

Гердер был крайне недоволен полученной информацией о передвижениях дракона, более того, он был взбешен, и решил внести ясность в происшедшее, нанеся визит.