Скеля и Кряж

Ему нужны прелестницы моложе,

Любую на лопатки он положит.

Чтобы стройны, свежи, красивы,

Как жрицы и нежны, и шаловливы.

Никто не устоит перед харизмой

Подводника, защитника Отчизны.

Победами он на любовном фронте

После похода был довольный.

Все «крепости» позорно пали,

Когда в объятия его попали.

Коллекцией побед гордится,

Не отказала ни одна девица.

Матерых баб Кряж стороной обходит,

Наивных девок в номера уводит.

Язык держать не хочет за зубами,

Краснеют от его рекламы дамы.

Прослыл он сердцеедом Казанова,

Романы, заводя с подругой новой.

Одарка среди ночи просыпалась

И очень быстро сало убывало.

Отправила супругу телеграмму:

«Пришли-ка, сала 10 килограммов.

Побольше перца, чеснока и лука,

Здесь без еды тоска и скука.

Бессонница гнетет, ем среди ночи,

Желудок утра ждать не хочет.

С харчами вечная проблема,

На днях сальце последнее доем я.

Коль любишь, то поторопись,

Ведь на кону мое здоровье, жизнь.

Домой вернуться не хочу скелетом.

Посылку жду. С большим приветом!»

Дословно треп Одарке сообщили,

Что «рыцарь сердца» сообщил мужчинам:

«У Скели нет фигуры, только брюхо

И по годам, считай, уже старуха.

Толста, как тумба для рекламы,

Меня такие не прельщают дамы.

Стан у нее, что фюзеляж у самолета,

С слонихой кувыркаться неохота.

Пожалуй, слишком сальная порода.

К тому же распирает бабу гордость.

Одарку не согрею, даже даром

Для бугая колхозного подарок.

Коварны и хитры тяжеловесы,

Вампиры обитают в них и бесы.

Предпочитаю граций звонких,

Изящных, знойных, тонких.

Наездниц и прекрасных, и искусных.

Утехи с ними – высшее искусство.

А с жирной бабой – рабский труд.

Пусть принца на осле упрямо ждут.

Возможна вязь, но с голодухи,

Коль граций нет, одни старухи».

Одарку отношение взбесило,

Себя считала пышной и красивой.

Была с императрицей Катькой схожа,

Но ростом выше, тяжелее, моложе.

Упитана роскошная матрона,

С такой писать картины и иконы.

«Гуляка Кряж – трепло, нахал,

Другое дело, если б переспал.

По сути, подорвал авторитет

Найти партнера шанса нет».

Взыграла кровь, обида захлестнула,

Одарка губы алые надула.

И, даже потеряла аппетит,

Ведь организм любить велит.

И тело властно ласки просит,

А Кряж пируя, с девками матросит.

К другим и холодна, и равнодушна,

Одарка извелась в постели душной.

Кусает губы в трепетной истоме

И тело от желаний сладких ломит.

Ей бесконтактный флирт неинтересен.

Любовь неразделенная без песен.

Самец неутомимый очень нужен,

Чтоб круто мял и яростно утюжил.

Желает спермы вдоволь получить,

Чтобы зачать и первенца родить.

Не важно, что от донора чужого

Для счастья долгожданного, земного.

Ведь извелась она до утомления,

Мечтая песни петь над колыбелью.

Да, женщина подобна скрипке,

На ней играть завещано с улыбкой.

Как яблоня цветет и плодоносит

И грешен тот, кто камень бросит.

Напрасно нос воротит от брюнетки,

Не ведал мичман, что придет ответка.

Суха блондинка, будто вобла.

Ослеп наверно, огрубел утробой,

У Скели грудь крута и ягодицы,

А он нашел скелет, а не девицу.

«Моей не замечаешь красоты?

Об этом горько пожалеешь ты», —

В Одарке буйно ревность закипала,

Забыла про консервы, даже сало.

План неизбежной мести осенил,

А Кряж роман с блондинкою крутил,

Как бард Высоцкий пел: «напропалую»,

На брудершафт, лаская и целуя.

В постели мял ее, как пластилин,

Тела пылали от такой любви.

Похолодало, опустели пляжи,

Подстерегла она в бассейне Кряжа.

Плескался он, нырял и пел, ликуя,

И пиршество медовое смакуя.

Взлетали вверх и падали качели,

И соловьи у изголовья пели.

Вообразив, что снова повторится

В блондинке ночью растворится,

Познает снова вкус блаженства,

Жить стоить, ради знойных женщин.

Не удостоил Скелю, даже взгляда.

Хотя она, как слон, шагала рядом.

И невозможно тушу не увидеть,

Ее он равнодушием обидел.

Дышала жарко, страстно, пылко,

Но он, чудак, помешан на блондинке.

Занозой уколол большое сердце,

Теперь от мести никуда не деться.

И ревностью коварной пламенея,

Вскарабкалась на вышку Скеля.

Три метра высота, но есть и пять,

Тогда не сможет косточки собрать.

Вообразив любви забавы, мичман

Был в настроении отличном.

Одарке пышной – ноль внимания.

От ревности та скрипнула зубами:

«Ну, погоди, поймешь, зараза,

Недаром будешь мной наказан».

Подстерегла удачно Кряжа.

Свалилась сверху бомбой тяжесть.

На дно пошел, едва соображая:

«Наверно, кровля рухнула чужая?»

Пошла волна высокая кругами,

Бассейн раздался берегами.

Кряж вынырнул, глядь, Скеля,

Смеясь, от радости шалеет.

Большие, как у лошади, резцы.

– Зачем свалилась бочкой ты?

– Бесплатный для тебя массаж.

– Ребро сломала! – крикнул Кряж. —

Бабище, ты неадекватна,