Скипетр всевластья

С крыльев осыпались алые перья, когти удлинялись: птица медленно превращалась в фурию. Крепче, мощнее и, якобы, мудрее. Спутники феникса тоже теряли звериные очертания, обнажая истинную сущность, которую веками тщательно скрывали от подопечных. Мужчина понимал: боя не выдержит никто. Разве что лорда-дракона злобные существа не тронут. Струсят перед рубиновым огнём. А вот остальных…

— Почему мои дочери обескровлены? — три глаза смотрели в упор, — отвечай немедленно!

Астрих подумывал выставить щит и попросить Аспена увести жену, дочь и принца в свою грань, как услышал голос Ариадны:

— Пожалуйста, мудрейший Нерот, умоляю, выслушайте меня, — она бесстрашно спрыгнула на камень навстречу покровителю.

— Говори.

— Помните день моей свадьбы в Лигурии? Это было очень, очень давно, но для меня наш разговор состоялся словно вчера. Перед церемонией я спрашивала совета, боялась будущего, но вы посоветовали принять перемены, и я обрела счастье, — инспектор улыбнулась, — в семье Астери, в восемь лет, на празднике всегда выбирали вас, как мудрейшего и сильнейшего покровителя. Знак алого феникса считался высшей милостью богов, гарантом счастливой жизни. Как и все, я свято верила в вас. Проводила ритуалы, жила по заповедям, — Ариадна сглотнула, — но однажды… мир рухнул, в прямом смысле слова. Ваши дочери привыкли соревноваться и не обращать внимания на средства. Доказывая, кто лучшая, Савана и Вальда перешли черту. Разве, уничтожив Лигурию, они не поставили под сомнение ваш авторитет? Этого ли хотели вы, когда вступали в нашу грань? Видеть сожжённые города, искалеченные тела и понимать, что не осталось никого, кто бы вам поклонялся? — она сжала кулаки, — миновали века, история повторилась. Другие люди, которые слыхом не слыхивали о богах, пострадали. И всё потому, что сёстры опять устроили соревнование! Правила которого сами грубо нарушили! Они забыли главное условие — не вступать в битву, действовать через подопечных, — и сами выпустили демона! Их раны — это наша самозащита. Мы отстаивали наш дом, и лорд-дракон тому свидетель.

— Подтверждаю.

— Иначе бы погибли последние люди, кто поклонялся вам, — она глубоко вдохнула, — и…

Нерот приостановил трансформацию.

— Чего ты хочешь, Ариадна Несса Астери-Хедлунд?

— Заберите свои дары. Позвольте нам жить без покровителей.

— Ты готова потерять силы? Навсегда отказаться от крова в Лигурии? Лишиться могущественного советчика и защитника? Прожить на три столетия меньше, чем могла бы? Обратного пути не будет.

— Да. Наш мир изменился. Мы тоже не остались прежними.

— Что скажут остальные?

— Согласен, — кивнул Фаррел.

— Согласен, — выдохнул Астрих.

Боги замолчали, точно погрузились в мысленную беседу.

Первый помощник улыбнулся жене. Её искренность (и растворённая в ней капля хитрости) тронула гостей из иной грани. Поистине, идущее от сердца слово способно предотвратить войну. Особенно, если военачальники тщеславны и падки на лесть. Что чужакам три калеки! Проще отыскать новую грань, укорениться подобно сорнякам и, вобрав удобрение в виде поклонения, заполонить всё.

— Мы принимаем ваше решение. Твой муж знает, что делать.

Солнце скрылось.

Астрих встал с колен. Мольба Ариадны дала время на исцеление.

Окровавленной ладонью он сжал Скипетр. Призвав всё могущество и власть, хозяин артефакта переломил остов и разбил хрустальные оковы. Мириады осколков усеяли землю, а в воздух устремился рой песка времени. Он разбухал, насыщался влагой, темнел, и вот уже небо заволокла золотистая туча.

Вспыхнула молния, полился дождь. Тёплые струи неистово заливали парк, растворяя шалеак и смывая всё, что напоминало первому помощнику о Лигурии. Маячивший на востоке королевский дворец, тёмная роща Фалькона исчезли в шуме брызг. Та жизнь, что преследовала Хедлунда в кошмарах, обернулась «монеткой» и упала в «копилку» жизненного опыта. На самое дно.

Мир оживал и просыпался. Повсюду слышали голоса: люди кричали, что никогда не видели столь сильной бури, разрушившей аттракционы, и гадали, сколько денег понадобится администрации на ремонт. Кто-то рассуждал о кислотном дожде и призывал закрыть «грязные заводы»; другие обвиняли военных, которые испытали новое оружие. Помянули даже инопланетян! Дескать, шторм — это маскировка для отбытия тарелки!

Кольнула татуировка. Боль утихла, а с ней пришло осознание: безумная виверна навсегда исчезла из его существа. Пришлось преодолеть длинный путь: на шаткую тропу ступил веривший в чудеса восьмилетний мальчик, последнюю преграду разбил мужчина, осознавший, что счастье надо построить самому.

— Ты самая смелая из всех, кого я знаю, — Астрих обнял жену, — да что я говорю, все вы меня поразили.

Ариадна улыбалась дождь:

— Польстила чуть-чуть. Они купились.

— Аспен, — нервничала Ириния, — люди…

— Меня не видят.

— Слава… — она осеклась. Отныне, никакого упоминания о богах! — просто слава.

Послышались сирены пожарных служб и полиции, подкатили фургоны новостных служб телеканалов. Корреспонденты наперебой принялись рассказывать о загадочном происшествии в местном парке развлечений. В течение ближайших месяцев прессе будет, о чём писать.

— Что теперь? — спросил Фаррел.

— Будем строить жизнь заново. Без сумасшедших богов и кровавых демонов.

— В знак уважения я бы хотел пригласить вас к себе домой.

— Я пас. Как-никак, я не закончил журналистское расследование. Хотя, не знаю, кто из остальных остался жив. Отец, та начальница… — хмыкнул принц, — эх, удачная выдалась поездка на юг. Хоть садись и сочиняй фантастический роман.

Ириния взъерошила мокрые волосы. Будучи маленькой девочкой, она мечтала увидеть дом Аспена. Узнать больше о чешуекрылых, послушать интересные сказки, увидеть чудеса, о которых рассказывал друг. Сейчас, чувствуя искру пламени рубина, инспектор чувствовала, как крепнет желание. Всё интереснее, чем разгромленная квартира и поиски работы.

— А я согласна, — девушка прикусила губу и посмотрела на родителей.

— Думаю, нам тоже будет полезно.

— Тогда в рассветный час я приведу вас в обитель драконов.

Дождь стихал. Этот безумный-безумный день наконец-то подошёл к концу.

Конец.