Скиталец. Часть 2

— Чего беспокоишь старуху?

Рысь зарычала еще сильнее угрожающе опустила голову шерсть на ее загривке поднялась. Но тут старая Хельга удивила инквизитора, уверенного в том, что он уже все повидал в этом мире. Отшельница подняла ладонь, и просто ударила зверя по загривку! Северную рысь! Зверя с которым даже опытный воин предпочел бы не связываться.

— Не смей угрожать старой Хельге в ее собственном доме. — строго, но по-доброму, как это умеют только старики, укорила зверя старуха. — Проголодалась?

Рысь с прижатыми ушами, настороженно кивнула головой так, словно поняла о чем ей говорят. Старая Хельга протянула руку, и погладила между ушей настороженного зверя. За эти десять минут отец Александр удивлялся больше, чем за последний десяток лет. Северная рысь прикрыла глаза и замурчала словно обычная домашняя Муська.

— Вот и молодец. — похвалила рысь старая Хельга. — Посиди тут, сейчас тебе мяска принесу.

Старая Хельга ушла в избу и спустя минуту вышла из дома с парой тушек кроликов в руках. Подошла к Северной рыси, и уважительно положил перед ней на снег. Рысь склонила голову, благодарно рыкнула, и схватив кроликов убежала куда-то в лес.

— Чего замер? — повернулась к инквизитору старуха. — Не видишь, что старая Хельга по колено в снегу стоит? Хочешь чтобы я разболелась?

— Я вообще не уверен, что ты человек, старуха. — проворчал себе под нос инквизитор, но увидев как сверкнули глаза у старой женщины, быстро принялся за работу.

— Почему зверь не разорвал тебя, старуха? — задал вопрос отец Александр, не отрываясь от работы.

— Мальчишка! Столько лет прожил, а простого не видишь. — старая Хельга присела на пень, на котором отец Александр рубил дрова для печи. — На Севере так холодно, что совсем немного тепла любви даже дикому зверю достаточно, чтобы согреться и прислушаться к тому, кто его подарил.

После этого отец Александр до самого захода солнца занимался домашними делами, которые ему указывала хозяйка дома. К вечеру он чувствовал себя так, словно вновь мальчишкой оказался в церковной школе, и тренировался до полного изнеможения. Сил хватило только на то, чтобы поесть все такой же вкусной каши, которой его кормили в первые дни пробуждения. Уснул отец Александр моментально, едва его голова коснулась подушки.

Вновь крики боли, и кипящая кровь на объятых огнем стенах домов. Крики испуганных людей, стоны умирающих, плач детей оставшихся без родителей. Сотни умирающих людей от лап и клыков твари, столько же растоптанных испуганной толпой. Тело ребенка раздавленного когтистой лапой монстра еще немного подрагивало в конвульсиях, а лежащий под телегой, и дрожащий от страха маленький мальчик смотрел на это, и тихо молился всем богам, прося их прекратить этот кошмар, не замечая стоящей прямо над ним Безумной твари с разинутой пастью, и текущей из нее слюной, перемешенной с кровью ее недавних жертв.

Отец Александр проснулся в крике ужаса. В его груди разгоралось забытое пламя ненависти. Его руки тряслись от такого далекого, почти позабытого, но все такого же леденящего кровь ужаса. Огонь ненависти в груди инквизитора становился все сильнее, и терпеть его становилось невыносимо, и отец Александр выбежал на улицу не утруждая себя тем, чтобы накинуть теплую одежду, которую ему дала старая Хельга. На полном ходу он влетел в сугроб, который нагреб сегодня днем, и снег вокруг инквизитора зашипел испаряясь, не оставляя даже талой воды. Огонь ненависти в его груди начал успокаиваться и понемногу стихать.

— Снег тебе не поможет. — раздался голос старой Хельги. — Пока не разберешься со своим страхом, он так и будет тебя преследовать.

— Мне и не надо с ним разбираться. — ответил инквизитор тем самым голосом, который пугал самых матерых каторжников, но старая Хельга даже и бровью не повела. — Этот самый страх и дает мне те силы, благодаря которым я ежедневно спасаю наш разваливающийся мир от тех созданий, что хотят ускорить его конец. А в тепле твой любви я и позабыл об этом. Где лежит мое снаряжение, старуха?

Старая Хельга молча кивнула головой, зовя зайти в дом и указала на один из сундуков в углу. Отец Александр забрал свою одежду, закинул огромный меч себе за спину, надел на грудь сбрую с метательными ножами, на пояс ножны с двумя кинжалами. Теплая одежда, которую ему выдала старая Хельга, он вернул обратно, ему она больше была не нужна. Огонь ненависти горел в его груди, и не подпускал Северную Стужу к его душе. Отец Александр взял направление в сторону откуда несло уже знакомой ему аурой силы Безумия, которая стала только сильнее с их последнее встречи. Снег немного подтаивал под его ногами, но инквизитор не обращал на это внимания. Он вспомнил зачем добрался до Северных земель, и теперь уже ничто не заставит его свернуть со своей цели.

***

Скит сидел на своем излюбленном месте, на носу корабля, и ловил рыбу для сильно подросшей Азалии. Лазурный барс набрался сил, а потому для кошки больше не было необходимости жить в мире души своего спутника. Теперь для Азалии, рост которой в холке достигал груди Скита, больше не хватало пары рыбешек, как это было у маленького котенка. Охотиться на Летучую рыбу Азалия могла и сама, но какая кошка упустит шанс поспать если есть такая возможность? Да и команде "Отступника" понравились блюда из Летучей рыбы, которые им готовил Бьёрн.

— Ты снова тут сидишь? — над ухом Скита раздался голос Фестиция.

Скит дернулся, не ожидая того, что кто-то сможет тихо подобраться к нему со спины. У Скита сильно обострились слух и обоняние, так на нем сказались как тренировки со стариком Ичи, так тот факт, что в его душе долгое время жила Азалия, деля с ним собственные инстинкты.

— Да. Это хорошая тренировка по контролю силы духа, да и рыба хороша на вкус. — ответил парню Скит. — А ты сегодня решил остаться трезвым, как я вижу?

— Просто у нас вино закончилось. — отмахнулся Фестиций. — А монах не хочет делиться содержимым своей бездонной горлянки.

— Потому тебе и не спится так поздно? — задал вопрос Скит, смотря на полную луну на небосводе.

— Я пришел поговорить, Скит. — начал Фестиций. — Думаю, что я совершил ошибку, когда последовал за тобой.

— Почему ты так решил? — по виду Скита нельзя было сказать, что этот разговор стал для него неожиданностью. Он отложил удочку и достал трубку. — Мир не такой как в книгах, и твоих фантазиях? Ты не можешь стать светлым рыцарем, спасать принцесс, а также бедных и обездоленных?

— Потому что здесь никто не знает понятие чести! — вспылил Фестиций, после таких слов. — Все стараются ударить в спину, напасть на более слабого противника, а когда ты хочешь помочь даме в беде — она обязательно тебя отравит самым подлым ядом!

— Думаешь, что лучше бы было остаться дома и изображать на сцене светлого рыцаря, каким ты никогда не станешь? — Скит и не пытался смягчить слова, нанося ударю прямо в душевные раны парня. — Убивать выдуманных злодеев, и спасать не настоящих принцесс?