Скиталец. Начало пути

На придумывают, верят во всякую чушь. В предрассветной мгле встретили одного из моих братцев, Древних. Нечёсаный и мятый. Спросонья некоторых из нас красавцами не назовешь. Я, дело другое. Красивый стройный мужчина, мечта наяву.

Данька чувствовал какую-то особую любовь к кораблю, к стройным мачтам, широкому размаху парусов. К каждой досочке, к каждому винтику. Здесь все было его, родное. Он матрос Дэн шел по палубе, касаясь босыми ногами стекающей по палубе влаги. За бортом плещется вода, голубой туман у волны. Здорово. Вон идет Сол. Идет гордый и независимый. Засунул руки в карманы штанов. Небрежный, опытный моряк. Такой значимый. Дэн подошел к другу:

– Скучаешь, Сол? Что делаешь?
– Перед ним не опытный морской разбойник, а пацан, так трогательно и забавно корчащий из себя пирата.

– Не видишь. Несу вахту.
– Гордо вздернул подбородок. Хитрый взгляд.

– И далеко ты собрался унести свою вахту?
– Боцман Брин унесет и тебя и твою вахту. Мою, к стати, тоже. Дед сумеет объяснить службу.

– Сколько силы хватит, туда и унесу. А ты?
– Хитрый матрос просек поляну, боцмана нет поблизости. На это у Сола невероятное чутье.

– Я, видимо, как и ты, таскаю вахту. Больше нечего делать.

– Да. Капитан и старпом поехали к губернатору. Повезли золото.
– На корабле все знают обо всем. Только Дэн в неведенье.

– Золото? Зачем?
– Хотя можно догадаться.

– Ты думаешь, нас тут просто так держат. Губернатор любит подношения. Иначе мы не чувствовали себя здесь так вольготно. В безопасности.
– Сол ухмыляется.

Вот оказывается в чем секрет, - подумал Данька. Сколько веков прошло, а мир остался прежним. Большие чиновники крышуют бандитов. Берут подношения. Губернатор, скорее всего, из богатой знатной дворянской семьи. Но не брезгует деньгами пиратов. И отправляет долю во дворцы по ту сторону Атлантического океана, ко двору его величества. А что тогда говорить о чиновниках всего мире. Мафия бессмертна. Так было и будет.

– Сол, я хотел спросить тебя, как ты попал на этот корабль, на "Скиталец"? Ты давно ходишь с капитаном Свеном?

– Это долгая история.
– Помрачнел и сник умелец пули и клинка. Уже не озорные чертики пляшут в глазах, а синее марево тоски.

Темное небо равнодушных звезд. Память человека живет, дрожит печальной струной в воздухе. И больно и тяжело коснуться пальцами этой натянутой грустью связи между прощлым и нынешним.

– Мы ведь никуда не торопимся?- Поинтересовался Данька. Отступать он не собирался. Если сейчас Сол не выговорится, просить бесполезно.

– Нет, не торопимся. Я люблю этот корабль, люблю. А ты, Дэн?
– Не может парень в одночасье открыть душу. Страшиться не собеседника, а самого себя.

– Я то же люблю нашего "Скитальца".
– Любой, кто ступит на борт этого корабля прикипает к нему сердцем.

– А ты знаешь, что здесь два скитальца?
– Сол ускользал от разговора.

– Здесь в порту еще один корабль с таким же названием?
– Удивился Данька. Как много он не знает об этом городе, о кораблях.

– Нет. Вовсе нет. Ты не догадался. Настоящий скиталец - это капитан Свен. Он и назвал корабль так, потому что сам скиталец. Пришел неизвестно откуда и куда идет то же никто не знает. Такие вот дела. Поэтому нам так везет, что у нас два скитальца. У нас и корабль особенный. И капитан особенный. Только не поймем мы что-то. Помнишь, как капитан тебе пощечину залепил, повесить собирался. Он ни на кого из матросов руки не поднимал. А тут. Дэн, ты действительно хотел бы висеть рядом с Веселым Роджером?
– Парни с бака после долго об этом судачили. Устоять перед гневом капитана!

– Честно?- Спросил Дэн.

– Давай честно.

– Другой ответ не устроит. У них откровенный разговор.

– Тогда скажу. Не знаю, хотел бы висеть. Сейчас вряд ли. А в тот момент нашло на меня что-то такое. Сам не знаю. С головой может, было не в порядке. Полез на рожон. Капитан прав. Прав, что влепил мне. Я не в обиде. Даже наоборот. Так и надо было со мной. Когда я попал в этот город, я ходил по улицам и не знал, куда себя деть. И зачем я здесь. Словно бездомная собачонка. А капитан меня взял, позволил зайти на корабль. Взял юнгой. Я был неловким, глупым. Капитан все равно согласился принять меня.

– Вот, вот. В этом весь наш капитан.
– Сол ожил. О Свене он мог говорить бесконечно.
– Он для нас, как родной отец. Даже больше. Поэтому на корабле у нас всегда порядок. Ни каких драк и ругани. Бывает на берегу. Иной из нас выпьет лишнего, в драку полезет. Капитан, если узнает, накажет. С другой стороны, если мы правы, он нас в обиду не даст. В городе боятся ребят со "Скитальца", боятся капитана. Своих ребят Свен в беде не оставит. Он нам вместо отца.

– Да, наверно, так и есть, - согласился Данька.
– А тебя он то же, как меня, где-нибудь в порту нашел?

Хитрец Дэн возвращал разговор к исходной точке.

– Можно и так сказать, - Сол улыбался.
– Может, я его нашел, как смотреть на это.

– А все же, - настаивал Данька, - ты так и не расскажешь?

Сол вздохнул. Видно, вспоминать ему тяжело. Он пытается справиться с собой. Глаза неподвижны. Парень всматривается в свое прошлое, заглядывает внутрь своего сердца.

– Если хочешь, слушай.
– Сол шагнул в темные глубины своей жизни.
– Семья у нас была хорошая, настоящая дружная семья. И дом у нас был отличный. Жили мы в достатке.

Матрос задумался. Подобие улыбки скользнуло по устам. Запах пустоши, вечерних туманов. Холмы и студеное озеро. То, чего нет в этом краю. Часовня. Домики арендаторов вдали. Тепло камина. Скрип дверей и балок старого дома. Сол оказался в плену воспоминаний и детских ощущений. "Скиталец", волшебный корабль, плывет сквозь время, пересекает годы. На левом борту голоса ребят. Громкими разговорами гонят вечернюю дрёму. Берег гасит огни.

– Мы не нуждались.
– Продолжал Сол. Говорит задумчиво, тихо. Плывет по волнам своей памяти.
– Я был младшеньким. Меня любили, баловали. Я помню, как мать приходила ко мне, что бы уложить спать.
– Даня представил свою комнату в доме на тихой Тракторной улице. Мать входит пожелать спокойной ночи. Привычное течение жизни. Как много схожего в детских воспоминаниях.
– Помню отца, который подзывал меня к себе, а я несся к нему со всех ног. Он брал меня на руки, а я обнимал его за шею. Иногда он, конечно, был строг, но не со мной. Мне тогда было лет шесть, семь.

У Даньки нет таких воспоминаний об отце. Но есть плюшевый мишка. Сон о сказке, что читает отец, сидя с ним на диване.

Лицо парня с бака дернулось, широко распахнулись глаза. Тьма пустоши и дальних холмов пришла с визитом в его душу. Она пришла из глубин, где пряталась в сознанье.

– Они пришли ночью.
– Сол не уточнял, кто они, но боль в голосе рассказала все. Враги.
– Была ночь. Почти все спали. Мать уложила меня, я успел задремать. Они напали на нас. Шум и кпики разбудили. Перебили слуг. Убили отца. Я спрятался. Я же маленький совсем был. Перепугался. Забился в какую-то щель, темно, ни чего не видно.