Скиталец

Над головой заскрипели половицы, и Лара выглянула из-за края, к ее растрепанным волосам прилипла паутина, а на щеке виднелось пятно грязи. На мгновение он отключился от всего, кроме своих органов чувств. Лара была здесь. В безопасности.

И она была прекрасна.

— Ты знал, что здесь кто-то жил?

Ее вопрос был настолько неожиданным, что он не был уверен, как обрабатывать его. Привет или что происходит, было бы легче ответить.

— О чем ты говоришь? — он опустил лестницу. Дерево застонало, когда он взобрался на нее, доски прогнулись под его весом настолько, что ему пришлось отрегулировать стабилизаторы.

Лара отступила, давая ему достаточно места, чтобы взобраться на пыльный пол чердака. Ее следы были повсюду, извилистой тропой от одной стороны чердака к другой и обратно. Здесь было на восемнадцать градусов теплее, чем в коридоре внизу. Ее влажные волосы прилипли к лицу, а кожа блестела от пота.

— Ты ранена, — сказал он, поднимая руку, чтобы убрать с ее волос засохшую кровь на виске.

— Ничего страшного, — она увернулась от него и прикрыла рану волосами. — Лестница взяла надо мной верх, — уголок ее рта приподнялся, и она хихикнула. — Понял?

Ронин опустил руку. Внутренне он просмотрел свои сохраненные данные в поисках информации о травмах головы человека. Были ли бессмысленные бредни и заявления без контекста признаком более глубокой травмы?

— Я… купил на Рынке все, что ты хотела.

— Вау. Окей. Мы добавим к списку не ценим остроумный юмор. В любом случае, подожди. Что случилось с твоими руками?

Она подошла к нему сбоку, уставившись на его руки. Он поднял их, обратив ладони к потолку, и осмотрел новую кожу. Было странно снова видеть их такими, спустя столько времени. Несомненно, это были его руки, но они казались какими-то неуместными.

— Поехал в клинику и восстановил их. Давно я этого не делал. Подумал, что пора.

— Ты можешь это сделать? Типа, отрастить новую кожу?

Осознавала ли она, насколько близко к нему подошла в своем любопытстве?

— Ее синтезируют из различных материалов. Не отращивается.

Она посмотрела в его оптику, нахмурив брови. — Тогда почему этого не делают железноголовые?

— Потому что они не хотят, чтобы их приняли за людей.

— Да. Потому что мы такие ужасные, — она закатила глаза и подошла к окну. — Иди посмотри на это.

Не зная, как реагировать на ее комментарий, он последовал за ней в дальний конец чердака. Лара стояла на коленях и разглядывала обстановку — книжный шкаф, заставленный банками, одеяла и одежду на полу, стол и стул.

Она взяла книгу в коричневом кожаном переплете. — Я не умею читать, но кто-то написал это, — она протянула ему книгу.

— Каждая книга была кем-то написана, — ответил Ронин. Он взял книгу, проведя кончиками пальцев по текстурированной поверхности.

— Нет, умник. Это было написано от руки. Не похоже на другие. А здесь, — она указала на одеяла, — он спал.

Его оптика проследила за ее жестом, прежде чем вернуться к книге. Он осторожно открыл ее. Страницы были жесткими, но в удивительно хорошем состоянии.

Эти твари сегодня убили людей. Вошли маршем в город и просто начали убивать людей. Я наблюдал из окна, как людей тащили в парк и казнили.

— И это то, что он ел, — сказала Лара, привлекая внимание Ронина к себе. Она стояла возле полки, держа в руках банку с темным, не поддающимся идентификации веществом внутри. — Поверь мне, это открывать не стоит.

Ронин изучал предметы по одному, занося их в свою память. Невозможно было сказать, как давно были написаны эти слова, как давно жил автор. Несомненно, много-много лет.

— Он?

Лара подошла к нему вплотную, переворачивая страницы, чтобы показать фотографии, вложенные в середину книги. На верхней была фотография семьи, взрослых мужчины и женщины с темными волосами и глазами. Двое детей были очень похожи на них.

— Почти уверена, что это был он, — сказала она, указывая на лицо мужчины.

Люди больше так не выглядели. Дело не в том, что черты лица людей на фотографии кардинально отличались от современных; базовая структура человеческого лица и типичные пропорции остались неизменными. Нет, все дело было в свете в их глазах, искренних улыбках на их лицах.

Люди на фотографии были счастливы, здоровы, живы.

— И у него был великолепный вид из окна, — сказала Лара отходя от окна. Снаружи солнечный свет искрился на поверхности пруда и отбрасывал золотые ореолы вокруг верхушек деревьев.

Я наблюдал из окна, как людей тащили в парк и казнили.

— Отойди оттуда, — сказал Ронин резким тоном даже для его собственных рецепторов.

— Почему? — спросила она, прищурившись.

— Внизу есть еда, а тебе, скорее всего, нужна гидратация после столь долгого пребывания здесь. Иди, приведи себя в порядок и поешь.

Между ее бровями образовалась сердитая складка, но она исчезла, как только она посмотрела на себя. Пыль прилипла к ее одежде и влажной от пота коже.

— Да… думаю, я не заметила. Возможно, я немного увлеклась, — она беспокойно теребила подол своей юбки, прежде чем позволить ей упасть.

— Я нашел для тебя еще кое-какую одежду на Рынке, — сказал Ронин. — Возможно, они не совсем подходят, но это будет лучше, чем ничего, пока мы их не подгоним, — его ботинки стучали по половицам, когда он шел к люку. — Давай. Я бы предпочел, чтобы ты спустилась целой и невредимой, пока лестница не рухнула подо мной.

— Хорошо, хорошо, — бросив последний взгляд на окно, она поспешила спуститься.

Ронин еще несколько секунд следил за ней, а затем перевел взгляд на книгу в своей руке. На обложке едва разборчиво было написано «ДНЕВНИК». Он сунул его в карман и направился вниз по лестнице.

Глава Одиннадцатая

Покинув чердак, Лара пошла в душ, и Ронин удалился на нижний этаж, делая все возможное, чтобы не представлять ее обнаженное тело, блестящее в воде.

Он отнес свою сумку на кухню и, распаковав продукты, разложил их на кухонном столе. Наполнив ее флягу, он отнес ее к столу, усаживаясь сам. Он достал дневник из кармана. Как и сказала Лара, его написал человек, и Ронин знал, что история, рассказанная в ней, не будет утешительной ни для одного из них. Он провел большим пальцем по обложке, но открывать не стал.