Скитание некроманта

По распаханному взрывами полю шла в очередную атаку немецкая пехота. Враг бросил в решающий бросок все свои резервы - отборных гренадеров, бронетранспортеры и оставшиеся танки.

– Разве смогут сломить нас, советских граждан, немецкие танки?
– встал тогда комбат перед своими бойцами.
– Разве есть на свете силы, которые смогут нас, советских бойцов, заставить отступить? Нет! Нет и еще раз нет!

Он оглядел всех, кто остался, и, вытащив пистолет, пошел на врага. Следом, плечом к плечу несокрушимой стеной встал весь батальон. С горящими глазами, с искаженными яростью лицами, они бросились вперед.

– Товарищ майор, товарищ майор!

– кто-то настойчиво стучал в закрытую на засов дверь.
– Товарищ майор, вам молния!

Продрав воспаленные от постоянного недосыпа глаза, он недовольно посмотрел на дверь. "Опять кто-то приперся, - пронеслось у него в голове.
– Так ведь и не уймется, негодяй". Шумно вздохнув, майор сдвинул щеколду и нос в нос столкнулся с посыльным из штаба.

– Чего тебе Потапенко с самого утра надо?
– ворчливо пробормотал он вытянувшемуся в струнку бойцу.

– Здравия желаю, товарищ майор!
– пытался втянуть живот слегка полноватый боец.
– Вам молния из штаба!

– Чего тогда молчал?
– оживился тот, требовательно вытягивая руку.
– Рожал, что-ли?

Посыльный промолчал, по-видимому, предпочтя не вступать в спор. Из сумки на боку он достал запечатанный конверт и отдал майору.

– Свободен!
– бросил майор, закрывая за умчавшимся бойцом дверь.
– Так, посмотрим, чем нас порадуют?!

Взгляд сразу же зацепился за адрес отправителя. "Особый отдел 15 стрелковой дивизии, - пробежал он глазами.
– Так, атака превосходящими силами. До двух полков, усиленных танками и бронетранспортерами. Солидно!
– аж присвистнул он.
– И это против одного батальона!".

– Чего-то я понять не могу?!
– с трудом подавляя поднимавшееся раздражение, пробормотал майор.
– Ну, орден дайте ему! Ну, остальным по медали! Я то здесь причем, вообще?!

Однако, изложенное дальше заставило майора напрячься. Среди кучи неинтересной для него информации промелькнула знакомая фамилия. Логинов! Петр Логинов! "Попался!
– мысленно чуть не запел майор.
– Попался, голубчик! Где же это ты так долго бегал?".

Распечатанный конверт полетел в сейф, пистолет в кобуру, и через несколько минут майор несся на аэродром, где уже под всеми парами стоял латанный-перелатанный Дуглас. Через четыре часа полета он уже открывал обшарпанную дверь кабинета, где с самого утра его дожидался задержанный.

– Как же долго я вас искал!
– более чем искренно улыбнулся майор, протягивая руку сидящему человеку.

Того, по-видимому, уже пытались довести до нужной кондиции, поэтому протянутую руку он пожал после видимой задержки. На его лице было прекрасно видно несколько гематом, и сразу было сложно сказать, возникли они от близкого знакомства с традиционным гостеприимством НКВД или это последствия боя.

– Вас били?
– вдруг спросил майор задержанного, пристально глядя ему в глаза.

С трудом выдержав направленный на него взгляд, тот хрипло ответил:

– Били, товарищ... Извините! Гражданин майор!

Майор неожиданно встал и, резко открыв дверь, заорал в пустоту:

– Дежурный! Дежурный!

Через мгновение по коридору послышался грохот сапог отлучившегося куда-то дежурного. Вскоре, майора ужу "поедал глазами" широкоплечий боец с глуповатыми глазами.

– Фамилия!
– ему прямо в лицо рявкнул майор.
– Что вылупил зенки?! Как твоя фамилия, я спрашиваю!

Губы дежурного задрожали, казалось, еще секунда и он заплачет.

– Семен Фирсов я!
– заикаясь из себя выдавил тот.
– Товарищ майор, я же тильки на минуточку отлучился.

– Молчать!
– гремел майорский голос по коридору.
– Кто бил задержанного?

Не услышав ответа, майор в бешенстве вновь повторил свой вопрос:

– Кто бил задержанного?

– Так это..., - голос украинца, вообще, начал пропадать.
– Я и Ваня.

– Ты и Ваня, - ярость словно по мановению волшебной палочки исчезла из его голоса и сменилась какой-то добротой и мягкостью.
– Значит, ты и Ваня. Прекрасно! Ты и Ваня.

Боец, видя, что начальство вроде бы как и оттаяло, счел возможным даже слегка оправдаться.

– Дык, он брыкался, - с улыбкой пробормотал боец, пытаясь показать руками, как тот это делал.
– Як кобылка.

Эта последняя фраза окончательно добила майора. От его лица в данный момент можно было свободно что-то зажечь. Глаза превратились в маленькие щелочки, а побледневшие руки непроизвольно потянулись к кобуре.

– Брыкался, говоришь?!
– со злостью прошипел он, вытаскивая пистолет.
– Я тебе сейчас покажу, что надо делать, когда люди брыкаются! На! На!

Выстрелы в закрытом помещении прозвучали оглушающе и коридор наполнился кисловатым запахом.

– Ты, тварь, что же это тут делаешь?
– тряс он пистолетом у самого затылка съежившегося в испуге дежурного.
– Тебе кто разрешил избивать задержанного? Значит, ты, тыловая крыса, здесь можешь бить фронтовиков?! Правильно, я тебя понял?

Задавая риторические вопросы, майор и не требовал ответа. Он просто пытался хоть как-то выпустить пар, так как, чувствовал, что еще самую малость, и все! Палец, лежащий на курке, слегка подрагивал от возбуждения, словно просил его не мучить и отпустить.

– Товарищ майор!
– со стороны поворота раздался незнакомый голос.
– Товарищ майор, отпустите бойца!

Высокий лейтенант НКВД тряс его за плечо, осторожно отводя руку с пистолетом от виска дежурного.

– Товарищ майор!
– лейтенант настойчиво пытался достучаться до помрачневшего сознания начальства.
– Что тут случилось? Я слышал выстрелы.

Наконец, майор присел в себя и его глаза приобрели осмысленное выражение.

– Что же, дорогой лейтенант, у вас тут твориться?
– невозмутимо спросил майор.
– Задержанных избивают, со старшими по званию спорят. Я что-то не могу понять, это НКВД или сброд каких-то оборванцев?!

У лейтенанта задрожала нижняя губа. Его еще никто так не оскорблял. Да, его ругало начальство! Да, он не раз ругался со своими сослуживцами! Но, чтобы так замысловато и виртуозно...

– Сопли подобрать, слюни вытереть!
– неожиданно рявкнул майор, наконец-то, пряча пистолет на место.
– Этому первое и последнее предупреждение! В условиях военного времени, я не потерплю такого бардака! А теперь все вон!

Громко хлопнув дверью, он вновь оказался в своем кабинете.

– Видите, Петр Игнатьевич, с кем приходится работать?
– со странной усмешкой спросил он.
– Или вы может быть думаете, что у нас работают лишь святые люди? Нет, мой дорогой Петр Игнатьевич! Все мы с вами люди и, заметьте, люд разные!