Сколько живёт любовь?

— Вот именно. Другие послали "свою фронтовую необходимость" с последним салютом туда, откуда их и призвали. И сидят они там не кукуют, а эта задолбала.

— Ладно тебе шуметь. Переживём.

— Вот-вот… От них одни неприятности. Серова вон сказки сочиняет… На какие свидания он к ней бегал? У памятника?! Чего уж не у мавзолея? Сплетни как осиный рой по Москве кружат. Какой-то актёр их видел…

Юлия улыбнулась. Значит, всё же Валентина по-женски отыгралась за своё поражение на Косте. Но если б было по — другому, то это была бы уже не она. Потрясающая женщина!

— Адуся. Она не сделала нам ничего плохого. Просто в ней оттянулась обиженная женщина, пошалила воспользовавшись случаем. Реальная встреча была, но в другом месте. Она о ней промолчала. Значит умеет, когда надо язык держать за зубами. Мы с папой там были вместе. Естественно, по делу.

— Разбаловала ты его, потакаешь во всём.

— А как же, — обняла она дочь. — Я его безумно люблю. Должен же он иметь хоть маленькие вольности.

— Хватит ему и военных лет, оттянулся как хотел. Пусть посидит в консервной банке с закрученной крышкой — законсервированный, — хихикнула она.

Юлия опять приласкала дочь и засмеялась.

— Ты сурова с ним.

Ада прильнула, но тут же схватилась:

— Ой! Мам, к тебе там пришли, я к отцу в кабинет проводила.

— Кто? — удивилась Юлия поздним гостям.

— Увидишь, — загадочно улыбнулась дочь.

По загадочной улыбке Ады не определишь. Любит она загадки. Пробежала на одном дыхании по коридору. Волнуясь толкнула дверь. Вошла и обмерла, на встречу ей поднялась Нина. Настоящий дар небес. Она появилась опять в наихудший момент её жизни. Они, глотая слёзы, обнялись.

— Какими судьбами? — принялась с жаром тормошить подругу Юлия. — И опять когда я в дерьме.

— Всякими. Давай о тебе раз такой напряг. Я сгораю от любопытства. Моё подождёт. У тебя семья. А мы один плюс один.

На Юлию при появлении Нины нахлынуло такое облегчение, что она чуть не разрёвелась и чтоб не захлебнуться слезами принялась выговариваться.

— А, всё тоже. На моём горизонте сегодня опять нарисовался "воробушек". Костю напичкала лекарствами. Спит.

Нина развернулась всем корпусом, глаза её пылали.

— И что эта зараза хочет?

— Пока не понятно, но думаю, будет попытка узаконить дочь. — Оглянувшись на дверь, тихо проговорила Юлия.

Голова дёрнулась и подбородок Нины взлетел вверх.

— О, как! И он согласился? А дулю с маком она не хочет.

— Он нет. Но я уговорила. — С чувством правоты и уверенности ответила Юлия.

Нина от неожиданности застыла портретом.

— С ума сошла… Юлия, зачем? — отмерев взревела в удивлении подруга.

Она молча, в раздумье какое-то время смотрела на неё. Оно конечно, сторонний наблюдатель имеет преимущество перед непосредственным участником, он видит ситуацию под другим углом. Возможно Нина и права, но Юлия не хочет рисковать нервами и здоровьем Кости. И она вздохнув говорит:

— У нас уже были по её милости неприятности. Пойми, она понимает, что бороться за него нет смысла, замуж сбегала и ещё ребёнка родила, кто ей поверит. А вот потрепать нервы в угоду сторонней силе и вытянуть из него полезного для себя, почему бы и нет. Поверь, за это дама пойдёт на всё. Она получила неплохое место и получит ещё повышение… Да и так додумывается до таких трюков, что стыдно и смешно рассказать… И заметь всё это под маской тихой, несчастной, незаслуженно обиженной, обделённой судьбой женщины. Такая себе киска… Мяу-мяу…

Нина вздохнула и расправила платье на коленях.

— Выходит, много он ей в пылу страсти вытряс из души.

Юлия развела руками.

— Много, немного, но есть. Война. Расслабился. Не остерегался. Решил, что важнее войны и победы ничего нет. Думал, она его любит, к тому же, такое месиво изменит людей, жизнь, всё… Пока Хрущёв у власти, лучше не рисковать. Костя им там с Ватутиным в паре советовал, поправлял. Они игнорировали, сами с усами, и угробили море людей… В общем…

Нина с жаром схватила её руку.

— У меня большое желание общипать этого "воробушка" и сделать жаркое. Может, разомнёмся. Нас три бабы. Ввалим ей, мало не покажется. Адка у тебя боевая единица.

— Нина не дури. Уверяю тебя то, что останется без перьев и внутренностей не стоит наших трудов, — отмахнулась Юлия.

Нина задумалась.

— Неужели он вытряс про неё правду? Естественно, иначе чего бы ему так убиваться и таблетки горстями жрать. Волос на голове много себе выдрал?

Юлия улыбнулась.

— Есть немного. А вытряс или нет не знаю. Не говорил. Но раньше тешил себя надеждой, что она легла под него "матрасом" от хоть и маленькой, но любви к нему, а сейчас… в общем сплошные разочарования. Сама понимаешь, правда неприглядна.

Нина приподняла чашку над блюдцем подержала на весу и поставила обратно.

— Ты всё о нём и нём… неужели всё забыла и простила?

— Я всё помню, — тихо произнесла Юлия Петровна. — Всё! Каждое мгновение. Каждую боль. Просто об этом мы не говорим, и в этом, наверное, наше спасение. — Отклоняясь от разговора спросила:- Ты чай будешь?

Внимательно рассматривая Юлию она ответила не сразу.

— Мы уже с Адусей пили. Она в курсе насчёт ваших завтрашних планов?

Юлия замахала руками.

— Нет. Боимся даже говорить.

— Зря, потом, если узнает, хуже будет?

Юлия потёрла виски.

— Ты права, душа не на месте, но Костя, не хочет, чтоб она знала.

Нина выбухнула возмущением.

— Вот дела! Когда жал барышню в матрас вашего хотения не спрашивал… Мой тебе сказ, подготовь её.

Они проболтали до полночи. Юлия тешилась надеждой: её мужа перевели на руководящую работу в Министерство обороны. Значит, это не последняя их встреча. Потом вызвали такси. На прощание расцеловались. Ничего не обещая друг другу, прощались до новой встречи. Нина прижалась к ней щекой:

— Юленька, ты всегда была не трусливого десятка и всегда встречала опасность лицом к лицу. Удачи тебе.

Юлия помахала отъезжающему такси. Долго стояла, смотря в след мигающим огонькам. Приятно иметь такое плечо, как Нина рядом. Они не лягут друг за друга в могилу, но им хорошо вместе, надёжно. Глотая слёзы вернулась в дом. Приняв душ. Осторожно, чтоб не разбудить, прилегла к Костику. Он тут же подгрёб её к себе сонно, бубня:- Где ты шастаешь? Усыплять меня кто будет. Я, как ни как, скучал…