Скорбный день. Часть 2

Самаэль, Ева и фурии миновали низкую арку и ступили на лестницу. Она вилась вниз, как локон модницы, увлекая их в подземелье. Стены из неотесанных камней пахли размокшей от сырости штукатуркой. Демон зажег факел. Огонь затрещал и сыпанул искрами.

Лестница окончилась коридором с камерами для узников. Еву затолкнули в ближайшую из них. Освободившись, она отряхнулась как мокрая кошка. Но избавиться от воспоминаний о прикосновениях фурий было невозможно, их запах насквозь пропитал одежду.

– Как тебе местечко? Здесь не так уютно, как в твоей спальне, но в целом неплохо.

Уютом в камере и не пахло. Низкий потолок грозился вот-вот обвалиться на голову. От стены до стены пара-тройка шагов. Ни окон, ни лежака. Вместо туалета дыра в полу.

– Ты можешь вернуться в свою спальню прямо сейчас, - многообещающе заявил Самаэль.
– Достаточно дать мне слово, что доведешь дело до конца.

 - У меня нет седьмого ключа, - напомнила Ева.

 - Со дня на день Каин будет здесь. Возьмешь ключ и откроешь последнюю печать.

 - А если нет?

Самаэль с тоской посмотрел на Еву и произнес:

 - Ты все равно сделаешь, как я велю. К чему усложнять процесс? Я могу быть крайне неприятным, даже невыносимым. В моей власти обернуть те несколько дней, что мы ждем Каина, сущим кошмаром для тебя. Не искушай меня.

Ева открыла рот, ответить, но демон жестом приказал ей помолчать.

 - Не торопись. Обдумай все, как следует. А чтобы тебя ничто не отвлекало от размышлений, посидишь здесь.

Самаэль покинул камеру. Дверь закрылась, раздался лязг замка, а затем удаляющиеся шаги. Ева осталась одна. Демон верно рассчитал: здесь ей нечем будет заняться, кроме как думать о его словах.

Обхватив себя руками за плечи, она застыла посреди камеры. Самаэль превратит ее жизнь в ад и длиться он будет до тех пор, пока она не уступит. А потом он ее убьет. Выбор предстоял нелегкий: умереть быстро или помучиться перед смертью. Вместе с собой в небытие она прихватит не только всадников, но и большую часть человечества.

Стоять на одном месте быстро надоело. Ходить было негде. Ева сдалась и села на грязный пол. Она настолько промерзла, что студеные плиты пола не доставили ей дискомфорта.

Каждый раз, когда за дверью раздавались шорохи или стоны, Ева вздрагивала. Не выдержав воплей, она зажала уши ладонями. Потом зажмурилась. Раскачиваясь и напевая под нос, она представляла, что находится на берегу моря. Волны набегают на песок. В небе парят чайки. Правда пахло на морском берегу помоями, но она усердно это игнорировала.

Неизвестно, сколько времени Ева провела за медитацией. В какой-то момент она устала настолько, что улеглась прямо на жесткий пол и заснула. Сон то и дело прерывался. Она пробуждалась на несколько секунд, точно выныривала на поверхность, чтобы тут же уйти под воду. Творящееся с ней походило на бред: обрывки сновидений, затекшие конечности, нехватка кислорода, липкий пот.

За дверью что-то лязгнуло, как если бы лопнула железная цепь. Ева подскочила от громкого звука, и еще долго озиралась, прежде чем вспомнила, где находится. В животе урчало. Казалось, желудок прирос к позвоночнику. Она сильно сомневалась, что кто-нибудь догадается покормить узницу. До нее в подземелье были только души, а те, как известно, в еде не нуждаются.

Ева встала, размять ноги. Сон на полу не прошел даром. Шею и спину ломило, словно она девяностолетняя старуха. Кряхтя и постанывая, Ева проковыляла к двери. Если встать на носочки и подтянуться, ее роста как раз хватало, чтобы выглянуть в смотровое окошко. Уцепившись пальцами за край окна, Ева посмотрела наружу, но ничего кроме двери напротив не увидела.

 - Эй! Здесь есть кто-нибудь?

Голос звучал сипло. Ужасно хотелось пить. Даже сильнее, чем кушать.

 Никто не откликнулся. Может, не обратили внимания, а может, в коридоре никого не было. Ева подбодрила себя тем, что она нужна Самаэлю, он не позволит ей погибнуть. А вот заставить ее страдать от жажды и голода он способен.

Ева не умела долго придаваться отчаянью. Ее эмоции всегда были яркими, но быстро проходящими. Бывало она вспыхнет, как комната полная газа, в которой зажгли спичку. Но почти сразу остынет, как пламя, сожравшее само себя из-за нехватки кислорода. Ни страх, ни злость, ни радость, ничто надолго не задерживалось. На смену чувствам всегда приходил разум.

Так вышло и в этот раз. Жалость к себе, сменилась размышлениями о том, как выбраться из неприятной ситуации. Что если прикинуться, будто она подчинилась требованиям Самаэля? Он ее выпустит, а она при первом удобном случае сбежит. Только куда? Так далеко Ева не заглядывала. Для начала она вернется к теплой постели, горячей ванне и вкусным обедам, а там видно будет.

Дверь камеры открылась в ту минуту, когда ее решение окончательно окрепло, будто Самаэль стоял за стеной и подслушивал ее мысли. Ева бы этому не удивилась. Кто знает, на что горазд демон?

Ее плачевное состояние пришлось демону по вкусу.

 - Прогуляемся, грязнуля?
– предложил он.

Ева с трудом удержалась, чтобы ни показать ему язык. Да, ее с ног до головы покрывала пыль вперемешку с землей, но виноват в этом он.

 - Пошли, - поманил Самаэль. – У меня для тебя сюрприз.

 - Какой? – Ева вышла вслед за демоном из камеры. Зная Самаэля, она заранее боялась его сюрприза.

 Самаэля сопровождал фурия. Его лицо скрывал капюшон, чему Ева обрадовалась. Хотя бы не видно его водянистых глаз. К тому же фурия не пытался до нее дотронуться, а спокойно шел сзади. Ради такого случая Ева проявила покладистость. Пусть Самаэль видит, что она умеет быть послушной.

Вместо того чтобы повести ее к лестнице, а затем наверх, Самаэль направился вглубь подземелья - к залу пыток. Дыбы, испанские сапожки и прочие пережитки инквизиции здесь заменял огонь. Его алый свет слепил глаза, но жара Ева не чувствовала. Языки пламени плясали в огромных латунных чашах. Над ними, подвешенные за ноги или за руки, корчились несчастные души. Их крики и мольбы сливались в единый гул, услышав который можно было поседеть, а то и вовсе облысеть.

Они проходили мимо очередной чаши с пламенем, и Ева невольно отстранилась. Увидев ее страх, Самаэль схватил Еву за запястье и сунул ее руку в огонь. Она завизжала, но почти сразу умолкла. Огонь не обжигал. На ощупь он был прохладным и приятно щекотал кожу.

 - Не бойся, для живых адское пламя не опасно, - пояснил демон.

Получив свободу, Ева спрятала руку за спину. Мало ли что. Но все же она задержалась у чаши. Ее внимание привлек каратель с сосудом в руках. Он собирал голубую ауру, сияющую вокруг страдающей души.

 - Свет раскаяния, - произнес Самаэль, встав позади Евы.

 - Я где-то его видела, - пробормотала она.

У подножия чаши с огнем стоял кубок. Самаэль поднял его и отдал карателю. Тот наполнил его сияющей субстанцией, напоминающей одновременно и жидкость, и пар, а затем протянул кубок обратно Самаэлю, и демон одним глотком осушил его до дна. На его губах заиграла блаженная улыбка, словно он пригубил изысканное вино.