Скоро полночь. Том 2. Всем смертям назло

– Хватит, полковник. – Лариса встала. – Иди, обеспечь нашу легализацию, в ресторане продолжим.

– Сделаем. Только разуваться при посторонних тоже не советую. Здесь почти у всех на пальцах мозоли от плохо сшитой обуви, даже специальные салоны для их удаления на каждом шагу встречаются. А у тебя пальчики гладкие. Непонятно. И ногти здесь никто не красит.

– Учту, Паша. Спасибо.

Он ее начал утомлять обстоятельностью, против которой нечего было возразить.

Кирсанов вышел на улицу, про себя посмеиваясь. Поставил он «кошку» (его личная для Ларисы оперативная кличка) на место. Не как приданного в оперативное подчинение сотрудника, об этом и говорить не стоило бы, именно как чересчур много понимающую о себе барышню.

И еще пообломает, в ходе совместной работы, так что Левашов благодарить при встрече должен.

Если… Если энергия пережатой пружины на него же и не разрядится. Но и это на пользу будет. Просто – другому человеку.

Как же ее, заразу, легализовывать? Мало времени ему отпустили старшие товарищи. Но безвыходных положений не бывает, это же очевидно. Разговаривая с Ларисой, он отчетливого решения не имел, но имел уверенность, которая на людей действует лучше всего.

В своем номере он переоделся в костюм настоящего профессионального торгового моряка. Не забулдыги, не палубного матроса на один рейс, а настоящего, уважающего себя и уважаемого капитаном и помощниками. Может быть, даже опытного боцмана. Синие широкие брюки, приличные ботинки, куртка с бронзовыми пуговицами, каскетка с лаковым козырьком и красный фуляровый [29] платок, изображающий одновременно галстук и шарф.

29

Фуляр – шелковая ткань особого плетения.

Выйти на улицу пришлось черным ходом, перед портье рисоваться не следовало.

В таверне Эльснера-Давыдова таких, как он, принимали в специально отгороженном от общего двора уголке. Столы почище, обслуга вежливее, молодой баобаб простирал над двориком ветви с листьями, способными защитить от внезапного дождевого шквала.

– Привет, Пауль, – сказал Кирсанов подошедшему, как бы между прочим посмотреть, как отдыхается уважаемым гостям, Эльснеру. – Есть моряки с пришедших сегодня с Востока судов?

– Что из выпивки заказать хотите? – с достоинством осведомился капитан, увидев, что моряк за соседним столиком как-то слишком внимательно обратил ухо в их сторону.

Моряк был одет точно, как сам Павел, только шарф у него на шее – черно-желтый. И сидел он один.

– Выпивка – как всегда, три унции рома и кварту пива. Я тебя спрашиваю – есть пароходы с Востока? – взглядом он показал товарищу, что пока конспирировать не нужно. Скорее – наоборот. Сосед его заинтересовал.

В подобного рода заведениях правил этикета не придерживались. Вернее – они были, но свои. Как лорд Генри мог непринужденно заговорить с таким же лордом на приеме в Букингемском дворце, так и равный (по ощущению) человек мог обратиться к равному здесь. На поясах у каждого висели длинные, невероятно острые ножи. Что делать в долгом плаванье, как не точить их на хороших брусках, вроде бы от скуки.

А ведь нет. Настоящий матросский нож может спасти от неминуемой смерти. Если в шторм на грот-бом-брам-рее в снастях запутался, чем с одного взмаха перехватить толстый, почти что в руку, просмоленный трос? Других случаев, когда нож незаменим, тоже масса, включая портовую драку.

– Подсаживайся, приятель, – радушно пригласил Кирсанов коллегу.

Тот, не чинясь, забрал свою здоровенную кружку и переместился на новое место.

– Питер, – назвался жандарм, протягивая руку. Моряк ее пожал своей, покрытой характерными мозолями и навечно пропитанной смолой.

– Людвиг, – ответил он с сильным немецким акцентом. – Старший боцман.

Немец – это хорошо, с немцами у Павла обычно складывались нормальные отношения, и языком он владел по-настоящему, а не выучив с помощью хитрых приборов.

Кирсанов указал пальцами слуге, разносящему напитки, что предыдущий заказ нужно удвоить.

Выпили, немного поболтали просто так, обмениваясь мнениями о заведении и вообще о городе, творящихся здесь не слишком благополучных делах.

– Ты с какого парохода? – наконец спросил Людвиг.

– Сейчас ни с какого. С одного списался, другого пока не нашел.

– Придумал, где списываться. До другого порта не дотерпел?

– Так получилось, – не стал вдаваться в подробности Кирсанов.

Ответ исчерпывающий. Много на море обстоятельств случается. С капитаном не поладил, с товарищами по команде конфликт обострился до полной нетерпимости, на берегу загулял до невозможности вернуться на свое судно к отходу.

– По специальности ты кто? Руки у тебя слишком чистые, – проявил наблюдательность немец.

– Электромеханик…

– Сложно будет устроиться. На половине коробок до сих пор без электричества обходятся, на остальных ваш брат за свое место держится, наравне с офицерами… У нас на «Лорелее» три механика, со всеми машинами справляются. Лучшего не ищут.

– Да я пока не тороплюсь. Чтобы до дома добраться, и рулевым могу, и матросом первого класса. Меня сейчас другое интересует. Твой пароход сегодня пришел?

– Сегодня. Из Аделаиды на Гамбург.

– Хорошо. Пассажиры были?

– Тебе зачем? – Немец насторожился, лицо его помрачнело. – Что, на полицию работаешь или на таможню?

– Совсем наоборот, – Кирсанов перешел на немецкий с приличным гамбургским произношением. – Против. Что, полиция без меня не знает, были у вас пассажиры или нет?

– Вроде твоя правда. Знали бы… Только мы людей не брали. Пять тысяч тюков шерсти и генгруз кое-какой…

– А пассажирские каюты на пароходе есть?

– Всего четыре. Одна первого класса, три – второго. Так, на всякий случай. В этот раз желающих не нашлось.

– Удачно. Прост? [30] – он поднял стаканчик с ромом.

30

Диалектное произношение обычного немецкого тоста «прозит».

– Прост.

После чего показал Людвигу из полуоткрытой ладони французский золотой пятидесятифранковик. Почти неуловимым со стороны движением подвинул его по столу до пивной кружки собутыльника. Почти так же быстро монета исчезла в руке боцмана.

– И что дальше? – спокойно спросил немец.

– Пока ничего. Аванс. Вы когда в море выходите?

– Собираемся завтра.

– Ну вот, раз ты старший боцман, договорись с суперкарго, [31] чтобы завтра утром у меня был документ, подтверждающий, что от Аделаиды до Кейптауна с вами плыли в качестве пассажиров вот эти персоны, – он протянул листок из записной книжки. – Как оформить – сами знаете. Ваш интерес – еще по две таких же монетки. Сойдет?

31

Помощник капитана, отвечающий за перевозку груза и пассажиров.

– По три, – тут же задорожился Людвиг.

– Много будет, – не уступил Кирсанов. – Для вас риска никакого, бумажку написать, и все. В море за вами никто гоняться не будет.

– Но тебе ведь эта бумажка очень нужна?

– А тебе деньги. Не хочешь – не надо. Другого найдем, и дешевле. Только возиться лень. А если думаешь меня обмануть – смотри. В Альтоне [32] подходящих парней много. Кастетом по пути домой легко врезать могут, если я телеграмму передам.

32

Припортовый район Гамбурга.