Скорость. Назад в СССР 2

Но благо у Саши оставались друзья отца в латвийской федерации автоспорта, которые помогли с этим вопросом.

Все уладилось, как нельзя лучше. Я, Комбинатор и Слава поселились в первой однушке, а девчонки: Саша и Настя во второй.

Мне все же удалось уговорить Настю поехать с нами. Очень не хватало Трубецкого и Артура, но по известным причинам оба отсутствовали.

Накануне перед отъездом позвонил Юргис и пообещал задействовать все свои связи, для того, чтобы помочь Игорю Николаевичу.

Мы должны были встретиться с ним на автодроме Бикерниеки.

В этот день я встал очень рано, часов в шесть. Мне нужно было выезжать, раньше всех, чтобы встретить трейлер и разместить машину в боксах на ЗП.

ЗП — это закрытая площадка, вчера к концу дня мы оформили все бумаги в дирекции гонок, но не успели предъявить машину к первичному осмотру.

Только после него разрешают въехать на территорию автоспортивного комплекса.

Как всегда в дни соревнований я рано позавтракал. Эта привычка появилась у меня еще со времен моих занятий боксом.

Бои, как правило, проходили в первой половине дня, и, завтракая таким образом, я не успевал проголодаться.

А переедать категорически нельзя. Не вывезешь. А может вообще, пардон, обратно пойти.

Поэтому моим единственным блюдом была яичница-глазунья из пяти яиц. И две кружки крепкого растворимого кофе.

Хозяева, уехавшие на отдых на Юг, хлебосольно разрешили нам угощаться любыми продуктами питания, которые мы найдем.

И мы к нашей общей радости обнаружили банку отличного индийского растворимого кофе, который даже в Москве почти не появлялся на прилавках.

Кофе выпускался под названием «Indian Instant Coffee», в жестяной банке, по форме напоминавшей шайбу.

А из-за индийской танцовщицы, замершей в замысловатых позах на боковой поверхности банки,напиток так и называли: «кофе с танцовщицей».

Из других продуктов в квартире были только сахар и макароны. Но и на этом спасибо.

Рядом стояли привезенные бутылки водки «Пшеничная» и трехзвездочный армянский коньяк «Арарат».

Обе бутылки оставались нетронутыми, все понимали, что на утро всем нужны ясные головы.

Посмотрев на стоящий на кухне красный телефонный аппарат, я начал думать о Генке.

Трижды звонил Марго перед отъездом в разное время, но так и не дозвонился. На том конце трубки никто не отвечал.

Я хотел предупредить о том, что уезжаю и узнать, как дела у мальчишки.

Попробовал еще раз набрать по межгороду телефон Марго, но опять никто не поднял.

Меня это немного тревожило. Но я надеялся, что с парнем ничего не произошло. Хотя я уже сомневался в том, стоило ли отдавать пацана Марго.

Мы договорились встретиться с водителями трейлера, везущих нашу машину, встретиться возле раздевалки на территории РП.

РП — это ремонтный парк с боксами, где можно готовить машину к старту.

Серое туманное утро растеряло свою тишину. На закрытой площадке уже стояли заведенные машины, дожидаясь своей очереди на техосмотр.

В самой раздевалке царила предстартовая суета нарождающегося дня. Люди входили и выходили. Сталкивались на входе, здоровались друг с другом, улыбались, завидев старых приятелей или просто соперников.

Это только со стороны кажется, что в соревнованиях участвуют десятки малознакомых людей. Гоночный мир тесен. Можно сказать, что все знают друг друга.

Внутри помещения в тесной комнате переодевались механики, гонщики. Толпа полуодетых мужчин гудела наполняя пространство грубыми шутками, смешанными с воспоминаниями о прошлых состязаниях, житейских историях.

Наша одежда, шлемы и обувь и все что полагается для гонок лежали внутри машины. Мы оправили багаж с трейлером, чтобы не тащить это все на себе.

Только я отвернулся в сторону въезда, как какой-то человек выходивший из раздевалки, ощутимо толкнул меня плечом. Меня качнуло в сторону Он не обернулся, даже не извинился и пошел дальше своей дорогой.

Это был высокий широкоплечий прибалт, которого я раньше не видел.

Я хотел было остановить его и потребовать объяснений, но передумал. Конечно, парень я драчливый и дорожу чувством собственного достоинства, но голова на месте.

Устраивать боксерский поединок в день старта, после которого меня лишат права на участие в соревнованиях — это полная глупость.

Я похвалил себя за сдержанность, глядя на его удаляющуюся спину, и думал о том, что если он попадется мне после соревнований, то я ему напомню о себе. А нет — так нет.

В время толчка у него из бокового кармана куртки выпала записка — свернутый вчетверо клетчатый тетрадный листок.

Поначалу я не придал этому значения, но потом решил все же поднять и окликнуть.

— Эй! У вас тут выпало из кармана! — я громко крикнул вслед уходящему прибалту.

Но в это время стоящая неподалеку чернильная копейка начала газовать и заглушина мой голос. Он меня не услышал и скрылся за боксом.

Я покрутил в руках записку и решил ее развернуть.

— Ни фига себе! — вырвалось у меня после того, как я прочел написанное внутри, — да вы просто оборзели! Хрен вам!

Оказалось, что записка предназначалась мне. В ней было написано буквально следующее:

«На контрольном и основном заезде придешь последним. Или кое-кому будет худо»

На обратной стороне цифрами был прописан стартовый номер нашей машины.

Я начал лихорадочно соображать. Кому кое-кому? Старику? Генке? Что за дурацкое слово «худо».

Узнать, что наша команда сегодня будет гонять не представляло большого труда. На стендах висело расписание со списком участников.

Но мои мысли прервал подъезжающий к ЗП трейлер с «Соколом». Перед тем, как машину запустят на территорию ремонтной площадкки нужно было пройти предстартовый техосмотр.

Выгрузив машину и встав в очередь, я достал документы и пошел в помещение Судейской коллегии. Я думал, что меня будут засыпать вопросами об отсутствии Трубецкого, но к счастью, до меня не было дела.