Скоростная любовь. Speed

– Полина! Ура!
– крикнул и помахал мне рукой Ник.
– Я прошел!

– Ага, - кивнув ему, я развернулась и пошла в противоположном направлении.

– Эй!
– он догнал меня спустя минуту.
– Ну? Ха-ха-ха! Здорово, да? Я прошел. Я крутой!
– он вновь рассмеялся.

А мне было по фигу. Меня слегка подташнивало.

– Я за тебя рада, - обойдя его, пошла по коридору.

– А поискренней никак?
– спросил он.

– Нет.

– Все понятно! Завидуй молча. Брат твой - неудачник!

– Что?
– обернулась я.

– Ничего!
– проорав это, он развернулся и пошел в ресторан.

– Придурок!
– у меня не нашлось оскорблений в его адрес.

Толкнув дверь мужского туалета, в котором уже имела счастье побывать, я решила, что особо никому не помешаю, уж слишком сильно хотелось избавиться от размазанной под глазами косметики и привести себя в чувство.

====== Тридцать четвертая. ======

– Ой!
– вскрикнула я от неожиданности.

Окно в туалете было распахнуто настежь, и два парня, свесив наружу ноги, сидели на подоконнике. По спинам я моментально распознала в них Кира и Павла. Не знаю, что больше выбило меня из колеи: что мой брат почти выпадал на улицу из окна, а Мятежный-младший его придерживал, либо же, что Павел с Киром каким-то образом умудрились спокойно, без драки находиться в одном помещении.

– А-а-а…

Наконец-таки хоть кто-то среагировал на мое появление.

– Ты опять в мужском туалете?
– повернулся ко мне Павел.

Не обращая на него внимания, я направилась к брату.

– Кир. Это не конец. Не плачь. Не надо. Кирюша, не дело это, кончать жизнь самоубийством.

– Ха-ха-ха!

– Что ты смеешься? Ты лучше держи его покрепче!

Мятежный, применив всю свою ловкость, умудрился развернуться на сто восемьдесят градусов. Я была рада, что при этом он не потревожил Кира.

– Берг, ты реально думаешь, что Кирилл сумеет разбиться насмерть, выпав с первого этажа?

– М-м-м...
– я и забыла, что мы на первом.

– Вот и мычи!

Паша слез с подоконника и, сделав пару шагов, остановился возле меня. Он явно собирался что-то сказать, но мой брат, наконец-таки подав признаки жизни, перебил его:

– И что теперь? Как быть?

– Что?
– не поняла я его вопроса.

Паша прикрыл мне рот своей рукой.

– Просто живи, - произнес он.

– Просто живи… тебе легко говорить.

– Должно же быть хоть кому-то легко.

Брат обернулся. Было заметно, что глаза у него опухли от слез. Сердце вмиг сжалось в груди, и я бросилась к нему.

– Кирюша!

Обняв его за шею, я прижала голову Кира к себе и начала гладить по волосам.

– Тебе однозначно не следует бродить по мужским туалетам, - заключил за моей спиной Мятежный.

– Заткнись!

– Я серьезно. Кому нужны подобные утешения?

– Отвали, дурак!

Молчание. Кир не сопротивлялся. Он спокойно сидел в пол-оборота на подоконнике, уткнувшись лицом в мое платье.

– Прекрати!
– вновь полез со своими советами Павел, перехватив в воздухе мою руку.
– Перестань, я сказал!

– Но…

Посмотрев на него, я не решилась ослушаться. Перестав гладить брата, я села на Пашино место. Брат вновь стал смотреть на улицу. Я смотрела на кран, из которого периодически появлялись капельки воды. Мятежный замер возле подоконника, сурово сдвинув брови и скрестив на груди руки.

– Ладно!
– не выдержав, подняла я вверх руки.

– Хоть кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит? Почему я не могу утешить своего брата? Почему меня не оставляет ощущение того, что мой брат в чем-то облажался, из-за чего нас опозорили перед всеми, обвинив в глупости.

– Серьезно? Хм, - усмехнулся брат.

– Прям в зале?
– поинтересовался Паша.

– Видать, вы оба смылись одновременно, - заключила я.
– Да! Нас опозорили! А теперь можно мне рассказать обо всем?!

– Полин, - сказал Кир.

– Что? Рассказывай!

– Это неважно, - сказал Паша.

– Что?
– удивилась я.
– Это может тебе неважно! А мне важно, понял? Мне важно знать, по какой причине мой брат не попал на работу к твоему отцу! Ясно?

– Глупо было надеяться, что он попадет туда!
– изрек обидную фразу Мятежный.

– Почему?
– я вскочила с подоконника и решила, что прямо тут и врежу этому негодяю по роже.

– Успокойся!
– прочитав мои намерения по глазам, Паша загородился руками.
– Не надо драться!

– Да пошел ты! Твой отец нас кинул.

– О! Вот как!

– Он не взял на работу лучшего!

– Полина!
– смог перекричать наш спор Кирилл.

– Что?!
– в порыве злости крикнула я.

– Я сам отказался.

– Ну, понятно!
– махнула я рукой и вновь оскалилась на Павла.

Паша смотрел на меня пристальным взглядом. Я вновь захотела оскорбить его, но тут до меня дошел смысл Кириллкиной фразы.

– Погоди-ка!
– обернулась я обратно.
– Что ты сказал?

– Я сам отказался. Меня приняли.

– Что?

– Да.

– Как? Ну как так?!

– Как приняли, тебя интересует?
– усмехнулся Паша, наблюдая за моей реакцией.

– Что? А ты что тут вообще возникаешь?
– вконец рассердилась я.

– Нельзя?

– Иди в жопу!
– я вновь обернулась на брата.
– Кир? Зачем ты отказался? Ты идиот?

– Как раз таки нет, - снова встрял Павел.

– Тебя никто не спрашивал!

– Полин. Тихо. Я расскажу, когда ты замолчишь.

– А-а-а? Ладно, - растерянно помахав в воздухе руками, я вновь уселась на подоконник.

– Я прошел испытания. Прошел, - брат посмотрел на Пашу.

– И?

– Понимаешь…

– Мой отец поставил некоторые условия, - не выдержал Павел и принялся говорить за Кирилла.
– На последнем совещании он потребовал от твоего брата исключительной преданности и способности в любой момент пожертвовать чем угодно ради компании.

– В смысле?

– В прямом.

– Я не понимаю.

– Полин, бизнес есть бизнес, - Мятежный подошел ко мне и уперся рукой о стену.
– Очень часто приходится жертвовать, например, свободой, личной жизнью, многим. Отец жесток в этом. Он должен быть уверен в своих людях. Ему не нужна лишняя обуза.

– Но у него же есть семья. И тут все в основном были с семьями.

– Полин. Дело еще в том, что не каждый готов нарушать законы, как порой делает мой отец.

– Паша с самого начала предупреждал меня, - заговорил Кирилл.
– Нет смысла раскрывать все карты, но я не готов пожертвовать тем, чем возможно когда-нибудь придется.