Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Скрижаль Дурной Вести
Шрифт:

Феста, пожевывавшая травинку, привалилась спиной к поблескивающим тракам и скептически созерцала его занятие.

Вручивший Клайду приказ-предписание Советник Георгиу внимательно наблюдал за тем, как на бумагу ложились новые и новые строчки. Теперь он был облачен в скроенный в трогательном соответствии с десятилетней давности модой дорожный комплект, столь же уместный в дебрях Капо-Квача, как и давешняя черная «тройка». Губы Советника были поджаты, выражая то ли понимание важности момента, то ли скорбный скепсис. От этого обожженное левое предплечье Клайда, наспех залепленное репарирующим биогелем, болело и свербило все сильнее и сильнее.

— Вам везет, капитан, — все так же аккуратно выговаривая слова, сделал ему

комплимент Советник. — Победителей не судят. Хотя вы и подставили под пули головы членов Высочайшей инспекционной комиссии...

— Мисс Феста приняла участие в операции по собственной воле, — морщась и не поворачивая головы, парировал Клайд.

— Что и говорить, ваш замысел — ударить в тыл противника — смел... И прекрасно исполнен. Потерять всего четырех человек в подобной операции...

— Если бы они сами не полезли из монастыря под огонь, все четверо были бы живы и пили самогон вместе с остальным личным составом, — устало отбил Клайд и эту подачу.

Как и тогда, в Легионе, выйдя из боя, он не ощущал ни торжества, ни радости. Только тошноту от сознания сделанных просчетов. И боль ран и ссадин.

— Замысел, кстати, не столько мой, сколько ее беспокойного высочества... Вот. — Он протянул законченное и подписанное донесение Советнику. — Прошу вас распорядиться...

— В одном я все-таки не могу не осудить вас, — взяв листок бумаги двумя пальцами и дирижируя им своим дальнейшим словам, произнес Советник. — Вы, я вижу, и впрямь вознамерились сохранить жизнь этим семи сдавшимся вам в плен выродкам? Если не ошибаюсь, в форте до вашего сознания должны были довести директивы высшего руководства на этот счет... Так называемые трапперы идеологически чужды целям и ценностям Свободного Лесного Народа. Они подлежат всякий раз и при всех обстоятельствах немедленному, полному и жестокому уничтожению... Именно так: немедленному, полному и жестокому... Жес-то-чай-ше-му!

Глаза Советника Георгиу горели нехорошим огоньком, и Клайд стал смотреть в сторону.

— Во-первых, если бы я не обещал блокированным в последнем танке трапперам жизнь, мы все еще выкуривали бы их оттуда. И уж тогда-то, поверьте, жертв было бы куда как больше...

— ОБЕЩАТЬ вы им могли все, что угодно, — хоть благодать вечную...

— А во-вторых, существует Галактическое соглашение...

— Напомню вам, капитан Ван-Дейл, что Свободный Лесной Народ не подписывал никаких соглашений... Более того, скажи вы эти слова где-нибудь в другом месте и другому, менее терпимому лицу, ну, скажем...

— Я не расстреливаю пленных, Советник. Я дал обещание доставить их на Котлован. Там уж пусть решает Дед. — Впервые, обращаясь к Советнику, Клайд позволил себе чуть возвысить тон.

Некоторое время они созерцали друг друга с обоюдной неприязнью. Затем, больше для того чтобы закруглить беседу, Клайд добавил:

— Еще раз прошу вас проследить за отправкой моего донесения в форт. Как-никак я обязан им отчетом...

— Вольно ж вам забивать голову самому Деду судьбой каких-то семерых бандитов. Что до вашего послания, то его доставкой озаботится господин Настоятель. Как только оправится от сердечного приступа, столь несвоевременного... Что до вашего покорного слуги, то я несколько изменил свои планы. С вашего позволения, я и двое моих телохранителей займут место в арьергарде вашего конвоя. У меня возникла необходимость в скорейшем личном контакте с высшим руководством.

— С удовольствием! — неожиданно шутовским тоном выкрикнула Внучка и резко — одним движением — поднялась на ноги. — Высочайшая инспекционная комиссия с удовольствием препроводит вас, Советник, в распоряжение Высшего производителя работ...

Феста стояла в полушаге от Советника, вперив в него теперь уже открыто ненавидящий взгляд. Тому это, казалось, доставляло удовлетворение.

— Но только... — Феста вскинула обе руки, словно собираясь тут же, не отходя

от кассы, выцарапать маленькие, глубоко посаженные и заботливо укрытые стеклами пенсне глаза господина Георгиу. — Но только я уступаю вам почетное место ПЕРЕД конвоем... Вы и ваши люди пойдете впереди. И только впереди! Ни в коем случае не в арьергарде! Мне меньше всего хочется иметь вас за спиной, господин Советник!

«Нет, ни за какие коврижки я не хотел бы пригласить эту девочку в ресторанчик Поччо, — подумал Клайд, — ни за какие... Хотя у нас нашлось бы о чем поговорить... О системах ручного противотанкового оружия, например... Ресторанчик Поччо: салфетки из настоящего полотна — красное с белым, в клетку, полутьма и пицца с грибами... О Господи, как давно это было! В иной жизни, наверное...»

Видимо прочитав его мысли, Феста неожиданно ухватила Клайда за локоть и, не дослушав едкое «как вашей милости будет угодно» господина Советника, энергично повлекла его прочь, к Наставнику Роско, меланхолично созерцавшему в сторонке повязанных пленных, посаженных кружком, под охраной четырех братьев.

Дойдя до этой живописной группы, Внучка столь же энергично бросила локоть Клайда и констатировала:

— Вы хорошо его отшили, капитан. Ни в коем случае не соглашайтесь на расстрел этих людей. Они должны дойти до Котлована живыми. Потому что очень многое знают.

— И еще... — куда-то в пространство бросил Наставник, — и еще потому, что это никакие не трапперы... Только молчите об этом, если хотите жить.

* * *

«...Я, кажется, нашел выход из той бездны ужаса, в которой живу вот уже последние два года, — говорилось в дневниках, которые писал двадцать лет назад адмирал Шайн, а Шаленый читал теперь, притулясь в уголке своей теперешней хазы, у дешевенького дисплея. — Жрецы Черной Церкви владеют снадобьем, которое открывает Камень Душе, а Душу — Камню. И пойму я предназначение свое... Проклят я буду, быть может, отдав себя в руки врагов Истинной Веры, но нет мне пути назад... И лучше будет, о Господи, если мне, а не шаманам нечестивой веры явится хоть часть того знания, что освободит мир от пути в Бездну. Ибо Бездна перед нами... Закончив писать это, я приму полсотни миллилитров снадобья, что заваривают люди Ложного Учения и... и что откроется мне?»

Небольшой пробел следовал дальше. И потом шел рубленый, нервный текст:

«...Принял препарат. Никаких изменений. Всю ночь не являлся мне НЕНАЗЫВАЕМЫЙ. Уж не Избавление ли это?.. Нет... Который день ничего. Избавление?.. Господи, даруй мне Избавление... Было сказано мне: „Приняв зелье, ты поймешь Камень и Камень поймет тебя...“ Так, может, Камень понял, что ему не нужен старый любопытствующий глупец, который из суетного любопытства и из гордости — гордости за то, что всегда был крепок в вере и чужд предрассудков, — осмелился на этот кошмарный эксперимент? Нет... Нет Избавления...»

Снова пробел.

«...Нет воли избавиться от бесовского Перстня. Как завзятый алкоголик лжет себе, что может „завязать“, как только сам этого захочет, так и я лгу себе, что в любой момент могу сделать над собой усилие и освободить руку от колдовского Кольца. Суть в том, что я не хочу делать этого усилия... Не так уж оно сильно и охватило палец, Дьяволово Кольцо... В конце концов, можно попробовать просто распилить его... Хотя один лишь Бог ведает, какие структуры этого изделия Предтеч будут нарушены и что вызовет такое вмешательство во мне и в мире... Мурата предпочел нанести вред не Кольцу, а себе — и все равно результат был ужасен...

Господь! За что караешь так меня? Во имя Твое гублю я душу свою... Ибо зло вошло в меня и большего зла требует... Но не в этом ли состоит истинное служение Тебе, чтобы не жизнь свою, а бессмертную душу принести в жертву спасению рода человеческого?»

Поделиться с друзьями: