Скрытая война

— Да и мозг актариев — удивительная субстанция, он не разлагается, не взаимодействует с большинством реагентов, так что восстановить нейронные связи намного проще чем… — Бен прервался, когда веки Георга затрепетали, генерий не заметил бы микроспазмов мышц, однако приборы в помещении поднялись в воздух и задрожали.

Резко, словно после кошмара, владыка Векселур вскочил. Лысый и без бровей он выглядел нездоровым, но великолепно сложенное тело свидетельствовало об обратном.

— Ноче?… — Первый, кого увидел Георг после пробуждения — сын, стоявший не в силах вымолвить и слова. И тут голову пронзили болезненные воспоминания о последних минутах жизни: обнаженная Утрея, кинжал в виске, дыра в груди, ярость и тьма… — Где моя дочь?

— Отец не нужно… — Ноче встрепенулся, стоило упомянуть о сестре, взявшей на себя вину за его убийство — Я воскресил тебя чтобы…

— А это кто? — Георг проигнорировал слова сына и уставился на знакомое лицо генерия, что старался слиться с разбросанным по помещению инвентарем.

— Бен Шоксфорт, ты должен его знать — И Георг действительно знал, но не как именитого исследователя, добившегося триумфа, несмотря на скромное происхождение, а как брата Шона Шоксфорта. Учителя Дюрана, которому ничтожный сын размозжил голову за кражу исследований. Да, Георг помнил, в тот день он впервые почувствовал гордость за кого-то из потомков — Он вернул тебя с того света.

Вал черно-алого пламени, похожего на запекшуюся кровь, слизал Бена с частью каменной кладки. От Генерия не осталось ни праха, ни запаха гари, ничего. Мощь раван аннигилировала его.

— Он даже не актарий, и ты позволил подобной мерзости прикасаться ко мне? — Георг босыми ступнями смерил пол, ничуть не смущаясь наготы. Смущение — чувство, что следует за недостатками, а они чужды совершенному владыке Векселур — Не смеешь выразить ненависть за смерть этого червя, так расскажи где мы, и что произошло после моей… смерти?

Лишенный дара речи Ноче, на глазах которого расправились с гениальным Генерием лишь за то, что тот не обладал актамусом, сокрушенно посмотрел на отца. Надежда разрешить конфликт, терзавший Солезис, медленно ускользала, сменяясь горьким осознанием. Способов исправить ошибку Ноче не видел, неизвестно, как вообще Утрее удалось нанести Георгу смертельный удар, но ее удача действительно всего лишь удача. Даже находясь на расстоянии вытянутой руки, отца и сына разделяла пропасть, которую преодолеет разве что чудо.

Единственное, что сейчас мог сделать младший наследник Векселур, следовать воле Георга и постараться сгладить углы в рассказе. Возможно, это спасет несколько невинных жизней.

Спустя десять минут, за которые Георг мыслесилой из халатов соорудил себе одежду, Ноче закончил рассказ.

— Война… — Улыбка бывшего владыки Векселур казалась искренней и счастливой, словно говорил он о любимой женщине — Утрея сплотила Векселур ложью. Если бы она действительно послала за тобой убийц, я может, гордился бы. Идем.

Ноче покорно кивнул, следуя за отцом. Он не мог понять его мыслей, рассуждений и действий, но мог попытаться повлиять на них, находясь достаточно близко.

Катакомбы петляли замысловатыми коридорами, девяносто девять процентов которых вели в тупики с древними ловушками. Может, механизмы и проржавели в сыром подземелье, но испытывать судьбу не стал ни Георг, ни Ноче. Достигнув длинного вертикального тоннеля, ведущего в скумные погреба, оба, не используя лестницу, выстрелили собой вверх. За несколько секунду актарии взлетели на три сотни метров, оказавшись посреди помещений, что поросли паутиной и полнились писком грызунов.

Из погребов вела уже нормальная лестница с дверью, последнюю снес удар тиур, разбивший могучие каменные створки на тысячи кусков. Шум привлек внимание стражей, белыми молниями скользнувших к нарушителям, но стоило им показаться, черно-алое пламя уничтожило группу актариев. Сожгло будто насекомых, хотя каждый из них в силе не уступал Ноче.

Рев раван пробудил весь замок, властители молний сотнями врывались в оплавленные коридоры, но все что их ждало — всепожирающий огонь и неумолимое шествие Георга. За жалкие десять минут, потребовавшиеся для того, чтобы добраться до главной залы с символом Тэйблест — Молнегрива, бывший владыка Векселур уничтожил три тысячи сильнейших актариев. Стражи, тайная служба, старейшины, никто не мог противиться его мощи.

— Где Бафаев? — Войдя в залу и найдя лишь старейшину, яростно грохочущими молниями окружившего молодую девушку, Георг нахмурился, но до того как выпустил пламя, на пути встал Ноче.

— Отец, пожалуйста, это моя жена… — Девушка за спиной широко раскрыла глаза, не в силах поверить в увиденное. Муж, которого она похоронила, стоял здесь, живой и совершенно невредимый!

— Что тебе понадобилось от скромного старика, Георг?… — Из-за колон, по которым стекали гривы легендарных зверей, раздался твердый голос владыки Тэйблест. Бафаев вышел, и на лице его никто бы не увидел страх, но глубоко внутри, похороненный за годами умения играть роль несгибаемого лидера, плескался настоящий ужас.

Самый большой страх каждого владыки древнего рода — момент, когда Георгу наскучит мир, и он захочет объединить Солезис под своей пятой. Пять великих армий актариев могли его остановить, но те, к кому он наведается первым, расстанутся с жизнью без всяких сомнений. И вот, казалось бы, забытый страх, ожил.

— Ты пытался убить моего сына — Георг перевел взгляд на Ноче — Никчемного, бесполезного, слабого, но все-таки несущего мою кровь.

Слова Георга означали приговор, без шанса на помилование, Бафаев немедленно выпустил всю мощь актамуса. Сорок пять тысяч акто’ри устремились вверх, сквозь открытый потолок, а спустя мгновения с небес обрушилась невообразимых размеров молния. Стержень стихийного бедствия в ширине достигал полусотни метров, подобная атака стерла бы имение Тэйблест с лица земли, но за грохотом и слепящей вспышкой не последовало ничего. Черно-алое пламя раван, сконцентрировавшее жар в области поражения, сожгло молнию. Уничтожило все заряженные частицы и молекулы воздуха, образовав вакуум. Ветра устремились к имению Тэйблест со всех сторон, но они казались ничем после демонстрации подавляющей мощи.

— Смешные потуги — Георг шагнул в сторону истощенного Бафаева, из-под босых ног вырвалось пламя, что тонким слоем прокатилось по сияющему полу. Огонь не тронул колонны, стены, Ноче и старейшину с Иниеф, но владыка Тэйблест взвыл, валясь без ступней. Огрызки ног его начали распространять запах жженой плоти, от которого жена Ноче еда не опорожнила желудок — Не смотри на меня.

Нити огня потянулись к перепуганным глазам Бафаева, обращая их в обугленные сферы. Отчаянный крик боли и беспомощности раздирал залу, приводя в ужас Иниеф и старейшину, повидавшего на своем веку многое.

— Ноче — Георг обернулся к сыну — Ты все еще жалок?

Ноче скривился, но выпустил из пальцев струю пламени, которая словно живая проникла в рот и ноздри Бафаева, мгновенно сжигая внутренние органы и убивая владыку Тэйблест. Казнь заставила уголки губ Георга чуть подскочить.

— Самое время покорить этот второсортный род — Бывший глава Векселур перевел взгляд на Иниеф, задвинутую старейшиной за спину.

*На следующий день*

— Думаешь, они действительно придут? — Ноче, стоя посреди пепельной долины, обратился к отцу.