Скрытность

Я окинула его оценивающим взглядом. Он немного хромал при ходьбе.

— Как себя чувствуешь?

— Жить буду. Скоро снова буду собой. В конце концов, мы быстро лечимся.

Правда. И это навело меня на мысль, что он был действительно серьезно ранен, если все еще продолжал страдать от эффекта. Внутри что-то съежилось и угасло, когда я подумала о Кассиане, испытывающем боль.

Он метнул в меня взгляд, его губы расплылись в улыбке, которая, как я предположила, должна была подбодрить меня и убедить в его хорошем самочувствии.

— Не кори себя, Джасинда. — Конечно же, он чувствовал мои переживания, что лишь от одной мысли о его ранениях мне становилось дурно. — Все уже позади. Я буду в порядке, — сказал он, нежно проведя пальцем по моей щеке. Затем нахмурился, отступил назад и опустил руку. В нем молниеносно возникло чувство сожаления за это прикосновение.

Мы добрались до фургона, и он, к счастью, пошел вперед, чтобы отнести сумку на переднее сидение.

Я стояла рядом с задними дверями, рокот его слов все еще звучал в моей голове. Все было кончено. Ведь так? На самом деле? Могла ли я отпустить его и остальных с этим вопросом, этим страхом, который просачивался сквозь меня, словно вирус?

Я уперлась головой в жесткую стену фургона и шумно выдохнула. Тупая головная боль пульсировала в районе глаз. Кассиан захотел ехать прямо сейчас. Я нашла эту просьбу странной, но сейчас мне казалось, что неплохо было бы побыть немного в одиночестве без Уилла и Кассиана.

Я потерла веки большим и указательным пальцем, затем сжала их на переносице. Я делала так несколько раз, пытаясь облегчить боль.

Деган сидел напротив меня и просто рассматривал меня своими свинцовыми глазами, такими холодными, что меня бросило в дрожь. В конце концов, я не могла больше выносить это. Убрала руку от глаз и потребовала ответа:

— На что ты смотришь?

— На тебя.

Я фыркнула.

— Это понятно. Почему ты пялишься на меня?

Тамра подняла взгляд, очевидно заинтересованная в ответе.

Он едва заметно пошевелил рукой.

— Ты мне кое-кого напоминаешь.

Покачав головой, я отвела взгляд, посмотрела на пол фургона, чувствуя, как он грохочет под подошвами моей обуви. Мне не был интересен какой-то там драко, которого я ему напоминала, какой-то драко, которого он...

Мой взгляд снова переметнулся на него. Каждый нерв в моем теле натянулся, внезапно насторожился.

— Кого? — настаивала я.

Он пожал плечами.

— Просто одного пленника. Он был там, когда меня привели. Он был ониксом, но ты напоминаешь мне его. То, как ты потираешь глаза и нос. Он так же делал. А еще то, как ты держишься, как наклоняешь голову, когда кто-то говорит. У тебя такой же прямой взгляд. Как будто еще чуть-чуть, и ты разозлишься.

Был? Это слово рикошетом пронеслось в голове.

Он продолжил.

— У тебя похожие... повадки.

Меня затрясло. В желудке появилось неприятное чувство, от которого мутило.

— Что с ним случилось?

— Однажды они забрали его из камеры для каких-то экспериментов, — серость затуманила его глаза. — Он не вернулся обратно. Но знаешь, что самое ужасное?

Что могло быть хуже его смерти?

— Что? — спросила Тамра, держась так неподвижно, будто камень, и я поняла, что в ее голове крутились те же мысли, что и у меня.

— Его предал его же вид. Он сказал, что кто-то из его Стаи обманул его, и поэтому его поймали. Его привели прямой дорогой к охотникам.

По коже одновременно прошелся жар и мороз. Я с трудом пыталась проглотить ком в горле.

— Как его звали? — спросила я натянуто, онемевшими губами, которые едва шевелились.

Только не называй имя моего отца. Только не Магнус. Не Магнус.

— Магнус.

Я вскочила на ноги, широко раскинув руки в стороны, словно искала, за что ухватиться, вцепиться. Мир вокруг завертелся. Красный цвет застилал глаза. Тамра опустила голову, накрыла ее руками и поддалась слезам, от которых все ее тело затряслось.

Я забарабанила в стенку фургона так, что заболели ладони, но даже это меня не остановило.

— Остановись! — закричала я. — Остановись!

Фургон замедлился. Когда он остановился, я открыла двери и выбежала, проскочила мимо деревьев так быстро, как только могла. Не заботясь о том, куда шла. Просто пыталась убраться подальше, сбежать от боли, безжалостной и пульсирующей в моей груди.

Уже на расстоянии я услышала, как меня звали по имени, но я не вернулась. Не остановилась.

Я бежала. Деревья пролетали мимо. Но боль не исчезла. Я не могла оставить ее позади. Она следовала за мной. И с новым приливом мучений я поняла, что она будет со мной всегда.

Я остановилась, беззвучные слезы горячими струями потекли по щекам. Покачнулась и упала, приземлившись на колени. С горестными рыданиями согнулась пополам и ощутила позыв к рвоте, а затем содержимое желудка опустошилось. Когда внутри меня уже ничего не осталось, я свернулась в плотный клубок на земле. Ветки и сосновые иголки царапали каждый оголенный участок кожи, но у меня не было сил волноваться об этом.

Теперь я знала. Наконец-то я знала. Спустя все это время. Папа был мертв. Его предал кто-то из Стаи. Кто-то, с кем я жила все эти годы.

Листья зашуршали рядом со мной, и показалась Тамра, словно призрак, возникший из ниоткуда. Ее грудь вздымалась после бешеного бега по лесу. Волосы всклокочены, словно серебряно-белый нимб вокруг нее. Наши взгляды встретились, и мы разделили понимание, правду о том, что случилось с папой. Ее глаза, как будто изо льда, мерцали влагой всего в паре метрах, разделяющих нас.

— Тамра, — прошептала я, ее имя вырвалось из меня.

Ее лицо выглядело шокированным: совершенное отражение того, что чувствовала я. Она резко кивнула, слова нам были не нужны. Мы проживали один и тот же кошмар в тот момент.

Словно сговорившись, мы кинулись друг к другу в объятия. Рыдая, словно маленькие девочки. Я утерла влажный нос.

— Знаешь, я всегда надеялась, что он жив, — сказала я между всхлипами и рыданиями.

— Знаю. Я тоже.

Она старательно кивнула.

— Мама. Мне нужна мама.

Ее голос надломился, и она снова заплакала.

Я схватила ее за плечи, уверенность овладела мной.

— Мы ее найдем.

Она единственная, кто у нас остался из родных. Теперь, когда правда о судьбе папы душила меня, я чувствовала потерю мамы еще острее.