Скрытые чувства

Финиш.

Проще всего было сделать вид, что ничего не было. Я просто перетрудилась, я молодая женщина, а он видный мужчина, пусть даже ящер. Но киронцы меня никогда не интересовали. Точнее не возбуждали… Точнее… Гадство! Сейчас же меня штормило от его запаха, от сдержанной холодности его голоса, от воспоминаний прикосновений горячих ладоней сквозь тонкую ткань. Хотелось повторить эту грубую ласку, почувствовать, как руки Берговица скользят по обнаженной коже, сдавливают ноющие, торчащие соски, гладят живот, разводят в сторону мои ноги, с силой сжимаются на бедрах, чтобы приподнять их и…

Я покосилась на сильные пальцы, расслабленно лежащие на руле, и поборола желание спрятать лицо в ладонях.

Да, Лили, сегодня ты просто в ударе.

Куда проще было бы, выскажи Берговиц, все что думает, но он молчал. Его молчание тяжестью ложилось на плечи, а напряжение дня вылилось в дикую усталость. Желудок, видимо, решил, что бесполезно возмущаться и просто осторожно прилип к внутренней стороне спины.

Куда мы едем?

Наверное, в особняк Берговица. Или сразу в главный офис, чтобы аннулировать рабочий контракт. Это будет мой собственный рекорд самой глубокой задницы, в которую я когда-либо попадала. Зато Фелиса порадуется.

Тишина в салоне напрягала, я понимала, что если она продлится еще немного, то мои нервы сдадут окончательно.

— Почему вы держите диких животных вместо охраны?
– спросила я.

— Этот дом мне не принадлежит.

То есть как - не принадлежит? Он ведь приехал вместе с полицейскими.

— Шэмы вас узнали, - напомнила. Я согрелась и мой голос звучал нормально, а не так, словно я выпила залпом пару стаканов сока с перемолотым льдом.
– Они терлись о ваши ноги.

— Они знают меня с детства.

— Их детства?
– уточнила я.
– Или вашего?

— Общего. Шэмы живут очень долго.

— Но это не объясняет, откуда их знаете вы.

Берговиц бросил на меня короткий нечитаемый взгляд, и вновь целиком вернул свое внимание дороге. В отличие от Фелисы он вел автомобиль мягко, даже сумасшедшая скорость не чувствовалась.

— Этот особняк принадлежит деду моей жены, он ящер старых правил и не доверяет охранным системам. Я часто бывал у них в гостях, поэтому шэмы меня запомнили.

Он снова замолчал, а я пыталась переварить услышанное. Значит, дом Берговицу не принадлежит, тем не менее с полицией приехал именно он, а шэмы сложили лапки и дали деру к вольерам по его приказу. Впрочем, достаточно сложно было представить что-то или кого-то, кто попытался бы остановить Берговица на пути к его цели. Еще сложнее было вообразить ящера удирающим от клыкастых зверюг. Не то чтобы я сомневалась в исходящей от них угрозе, просто была уверена, что Берговиц, если бы захотел, легко бы вошел через парадный вход. Даже если бы шэмы видели его впервые.

Да уж, что-то мои мысли снова свернули не туда.

— Значит, дом принадлежит вашему родственнику, - вернулась я к теме разговора, - но сейчас он в нем не живет?

— Он слишком стар, - кивнул ящер и припечатал меня взглядом к сиденью.
– Поэтому, по сути, особняком владеет мой шурин. И вы вторглись на частную территорию.

Из короткого рассказа я поняла, что особняк принадлежит брату Холли Камрин-Берговиц. Который оставил шэм для охраны дома, но добавил следящую систему. Она нас засекла и по камерам идентифицировала Фелису, поэтому за нами приехала не только полиция. Судя по тому, что мы лезли через забор, дядя с племянницей не дружат. И судя по тени, пробежавшей по лицу ящера, с самим Берговицем тоже.

Но все это было не важно в сравнении с главным вопросом.

— Тогда почему Фелиса хотела забраться в дом?

— Это вопрос уже к вам, лисс Рокуш.

Глубоко вздохнула и порадовалась тому, что Берговиц за рулем: так он не мог долго сканировать меня взглядом, а я - тонуть в этой бездне. Смотреть в окно на смазанные картинки пригорода было куда проще. И не думать, о том, что произошло на крыльце. Особенно об этом!

— Мы искали место для проведения праздника, - ответила я.
– Дня рождения вашей дочери. Сначала были отель «Мадин» и арт-галерея. Потом мы приехали сюда.

— Почему сюда?

Да откуда мне знать?

— Вам не проще спросить у дочери?

— Не проще, - отрезал Берговиц.

Пришлось снова сделать вздох: на этот раз чтобы усмирить волну раздражения.

Кажется, Берговиц не спешил меня увольнять. А значит, ему нужны мои способности. Способности…

Слишком увлеченная собственными чувствами (особенно в последний час) я отгораживалась от эмоций Фелисы. В основном они дублировали мое раздражение, но были и другие. Те, что я уловила случайно, когда она считала, что меня нет рядом. В памяти ярко вспомнилось лицо девочки, по которому стекали капли дождя.

Дождя ли?

Она плакала, поняла я. Смотрела на дом и плакала.

Никогда и ни к кому я не испытывала подобных чувств. Даже когда из моей жизни внезапно исчез Беглец, я немного тосковала, но не пролила ни слезинки. У меня были Нат и мой оптимизм, а у Фелисы отец, брат, и куча родственников. Так почему она чувствовала себя так одиноко?

— Фелиса тоже бывала здесь в детстве?
– уточнила я.

— Нет, - отрезал Берговиц.
– Она была здесь лишь однажды.

Значит, дело в матери.

Ее мать жила здесь, когда была маленькой, и, возможно, рассказывала об этом Фелисе. Рассказывала о том, что он для нее значит, ведь детские чувства - самые сильные. Самые искренние, поэтому воспоминания о них остаются с нами навсегда.

— Думаю, что это место очень важно для нее, - заметила я и добавила уже увереннее: - И по-настоящему Фелиса хотела бы отметить свое совершеннолетие именно здесь.

— Это неважно. Я уже арендовал дом для праздника на западном берегу.

Я поморщилась, впервые понимая отношение девочки. А ведь при всей состоятельности своего отца, она чувствовала себя не лучше, чем я в свое время в Тарите. Все действительно решали за нее.

— Зачем вы наняли меня?
– поинтересовалась у Берговица.

— Чтобы вы помогали ей, - знакомо прищурился киронец.

— С этим вполне могла справиться Майя, или любая другая ваша помощница. Но вам понадобился эмпат, чтобы чувствовать дочь. Зачем вам знать ее чувства, если они вас не интересуют?