Скрытые сокровища. Путеводитель по внутреннему миру ребенка
Шрифт:
Комментарий
Мне было очевидно, что разговор о волосах скрывал более глубокое чувство отверженности. Нечесаные волосы стали метафорой всей жизни девочки. На предыдущих сессиях мы действительно обсуждали с Дженни чувство отверженности, сопровождавшее ее отношения с отцом, который жил в другой части страны и редко виделся с дочерью. Даже если бы он жил ближе, пришел на семейную сессию и провел бы серьезную работу, чтобы принять своего ребенка, ощущение, что она недостаточно хороша, продолжало бы мучить девочку. Негативные интроекты уходят глубоко в самость – их очень сложно устранить. Пришло время обратиться к внутренним ресурсам Дженни, чтобы добиться ее согласия с самой собой. Когда мы на сессии вытащили наружу и исследовали ее чувства, девочка почувствовала себя человеком, с которым считаются и которого ценят. Если бы я сказала: «Твои волосы прекрасны», – ее чувства спрятались бы еще глубже. Когда она начинает чувствовать себя достойным человеком, когда она накапливает внутреннюю уверенность путем выплескивания вовне своего ретрофлексированного гнева, только тогда она может попытаться начать эксперименты с признанием своих достоинств и с заботой о себе. Это было лишь началом работы.
Здесь следует упомянуть о полярности самоощущений ребенка. Часто, чтобы достичь интеграции, необходимо отдать себе отчет в собственных противоречиях. Критическое «Я» следит за ребенком свои недремлющим оком. Части самости, которые он ненавидит, как правило, гипертрофированы и искажены. Чтобы помочь ему достичь равновесия, мы взываем к противоположной – идеальной – части самости. Эта часть, как правило, искусственна и далека от реальности. Ребенок видит те аспекты своего «Я», которые он до смерти не любит, и от этого противоположная его часть становится еще более недостижимой. Чем сильнее он презирает и отталкивает ненавистные ему части самости,
Пример 2
Я показывала десятилетнему Эндрю книгу для раскрашивания, посвященную демонам. В этой книге каждую из нелюбимых частей своей самости автор изобразил в форме забавных персонажей, которых он называл демонами. Мы с Эндрю обсуждали те наши особенности, которые мешают нам развиваться и которые нам не по нраву. Я предложила мальчику закрыть глаза и подумать об одном из таких качеств. Потом он нарисовал мультяшного вида фигуру с огромными ногами и покрытыми бинтами руками, забрызганными синими и красными пятнами. Эндрю объяснил: «Это та часть во мне, которую я ненавижу. Я постоянно падаю, натыкаюсь на вещи и ушибаюсь. Ее зовут мистер Недотепа». Я попросила Эндрю на время побыть мистером Недотепой, поговорить со мной его голосом, как будто в кукольном театре, и обратилась к рисунку: «Привет, мистер Недотепа, расскажи мне о себе». Эндрю отвечал: «Привет. Я Недотепа. Я всегда налетаю на разные вещи и ушибаюсь. У меня по всему телу полно порезов, кровоподтеков, черных и синих синяков. Я ничего не могу сделать правильно!» Мы с мистером Недотепой продолжали весело болтать, и он поведал мне о каждой своей ране. Потом я повернулась к Эндрю: «Что бы ты хотел сказать мистеру Недотепе?» И мальчик выпалил: «Я ненавижу тебя! Хочу, чтобы ты исчез. Ты стоишь у меня на пути. Из-за тебя я чувствую себя плохо». Я подзадоривала Эндрю отдельными замечаниями: «Конечно! Скажи ему!», а он строил мистеру Недотепе гримасы и кричал на него. Потом я спросила: «Эндрю, а каким бы тебе хотелось быть?» Мальчик описал гибкого, атлетически сложенного красавца – прямую противоположность мистеру Недотепе. Я попросила Эндрю побыть таким суперменом, описать себя в этой роли и пройтись по комнате, как его любимый воображаемый герой. И меня потрясла сила, энергия и грация мальчика, когда он изображал свой идеал. Я сказала: «Представь, что у тебя есть крестная-фея. Давай выберем куклу, которая будет ее изображать. Ты же знаешь, какими бывают крестные волшебницы? Они всегда считают тебя хорошим независимо от обстоятельств». Мальчик кивнул. «Вообрази, что у тебя есть такая крестная-фея. Когда мистер Недотепа порежется, наткнется на что-нибудь или упадет в очередной раз, пусть она внезапно появится на сцене. Как ты думаешь, что она скажет?»
Эндрю задумался: «Я не знаю». Я поняла, что он погрузился в глубокие размышления, и решила подождать. Через некоторое время стало ясно, что энергия моего клиента пошла на убыль, а контакт вот-вот нарушится. Чтобы поддержать наш контакт, я повторила: «Ты же знаешь, как ведут себя крестные-феи. Они любят своих малышей, что бы ни произошло». Эндрю кивнул и начал подыскивать слова. «Она скажет, ухххх… мммм». – «Ну, пусть она скажет, – снова отважилась я помочь, – „Я люблю тебя“». Было очевидно, что мальчик расслабился, услышав и повторив за мной нужные слова. «Что ты чувствуешь, говоря это?» – «Это здорово!» – ответил Эндрю. «А что еще она может сказать?» – «Может быть, – начал Эндрю, – она скажет: „Не расстраивайся“». Он внезапно остановился, а затем его будто озарила волна света: «Она воскликнет: „У тебя все в порядке! Ты мне нравишься! Мне нравится то, что ты делаешь. Мне нравится твоя настойчивость, в тот момент Эндрю слегка покачивался. – Не переживай, если ты иногда делаешь себе больно. Это означает, что ты пробуешь что-то новое, и я люблю тебя за это. Ты не боишься заниматься делом!“». Он остановился и посмотрел за меня.
«Эндрю, твоя крестная-фея неожиданно исчезает». (Я взяла куклу и бросила ее себе за спину.) «И теперь ты здесь только с мистером Недотепой. Сможешь ты повторить ему те же слова?» Мальчик повторил речь волшебницы, спокойнее, но все с тем же напором. Я спросила: «Что ты чувствовал, когда говорил это своей части по имени мистер Недотепа?» Эндрю мягко ответил: «Ой! Мне так хорошо». По отсутствующему виду и отрешенным глазам мальчика мне стало понятно, что Эндрю погрузился в себя. Мне оставалось только ждать. Внезапно он повернулся ко мне с осознанным взглядом и готовый к общению. Мальчик сделал глубокий вздох, на лице его появилась радостная ухмылка. Он выпалил: «Я действительно пробую разные занятия!» Интеграция происходила на моих глазах.
Комментарий
На предыдущих сессиях мы касались завышенных ожиданий, предъявляемых Эндрю его очень спортивным отцом, поэтому мы уже примерно представляли, откуда у него это ощущение неловкости. Отец Эндрю охотно согласился принять участие в наших ежемесячных встречах с родителями и признал, что хотел от сына слишком многого. В действительности он просто не знал другого способа общения с Эндрю. И вместо ожидаемых отцом изменений Эндрю продолжал так же плохо относиться к самому себе.
Негативные представления ребенка о самом себе невозможно полностью изменить только за счет внешнего воздействия. Принятие всех частей собственного «Я», даже самых ненавистных, – жизненно важный компонент нормального, полноценного развития. Подобное примирение с собой происходит через контакт и взращивание любящей и заботливой части ребенка, которая должна соединиться с «плохим Я», чтобы принять, признать, позаботиться и полюбить его. Когда ребенок ощущает и воспринимает все стороны своего «Я» без осуждения, он растет и развивается в гармонии с самим собой. По ходу того как мы раскапываем его темные стороны, вытаскиваем их на свет и заставляем взаимодействовать с его заботливым внутренним началом, ребенок переживает благотворную интеграцию. Примирение с собой является важным условием подобной работы. Я предложила Эндрю представлять, что каждый раз, когда он проявляет неловкость, на его плече появляется крестнаяфея, которая говорит: «Все нормально, ты мне нравишься, даже когда падаешь». Мальчик согласился попробовать, а через неделю рассказал, что ни разу не попал в ситуацию, в которой бы выглядел неуклюжим недотепой.
Пример 3
Двенадцатилетняя Элен все время чесалась, и на ее руках оставались безобразные огромные болячки. Она была милейшим ребенком, но относилась к себе с презрением. Девочка родилась нездоровой и первые семь лет жизни практически постоянно плакала. Примерно через год совместных занятий я провела сессию, на которой присутствовали и мама, и папа девочки, поскольку мне стало ясно, что им важно понять суть нашей работы. Они чувствовали себя виновными в болезненности дочери, и чувство вины часто выливалось в приступы гнева на Элен, что еще сильнее осложняло ситуацию. Хотелось, чтобы эти люди поняли, что в данный момент исцеление их дочери уже всецело зависит от нее самой.
Начала я так: «Элен, взгляни на эту куклу. Представь, что это ты маленькая. Кукла больна и плачет. Что, по-твоему, она чувствует?» Девочка ответила: «Мне кажется, она чувствует себя ужасно!» Я повернулась к родителям: «Вы можете что-нибудь сказать своей дочке?» Мама расплакалась и произнесла: «Не плачь, малышка. Я не хочу, чтобы ты плакала. Не хочу, чтобы ты болела. Я так беспокоюсь о тебе». Отец добавил: «Мы стараемся понять, что с тобой случилось. Мы тебя любим». Я снова обратилась к Элен: «Вообрази, что эта маленькая девочка – ты. И даже зная, что такие крохи не умеют разговаривать, подумай, что она может сказать. Как тебе кажется, что бы ты могла сказать, когда была совсем маленькой?» Девочка немедленно ответила: «Уааа! Помогите! Помогите! Мне плохо! Мне плохо! Помогите!»
«А что, по-твоему, думает о себе младенец? Вероятно, ты не помнишь, как ты, будучи младенцем, воспринимала самою себя». Элен сказала: «Не знаю. Конечно, я не помню».
Мне пришлось объяснить Элен и ее родителям, что когда ребенок болеет и ему больно, то он, согласно теории развития, обвиняет в этом себя, считает, что он плохой. Кроме того, когда малыш постоянно плачет, родители приходят в отчаяние, беспокоятся и, поскольку не могут помочь своему ребенку, ужасно себя чувствуют. Ребенок ощущает эмоции взрослых, так как младенцы очень восприимчивы, и начинает винить себя и за их чувства тоже. Подобные ощущения еще больше усиливают негативное самовосприятие. Ведь малыш эгоцентричен и не может отделить свои и чужие проблемы. Он не в состоянии осознать, что эмоции родителей отличаются от его собственных. Ребенок считает себя причиной
их плохого настроения, как и было в случае с Элен. Девочка сказала: «Я помню, что считала себя плохой года в четыре, когда заболела. Как будто что-то было не так со мной как с человеком».«Верно! Вероятно, подобные чувства появились у тебя, когда ты была еще младенцем. Элен, если бы ты могла отправиться в путешествие на машине времени и поговорить с той малышкой, что бы ты ей теперь сказала?»
Девочка спросила, можно ли взять куклу в руки. Обняв игрушку, она произнесла: «Крошка, это не твоя вина. Ты замечательная. Ты такая хорошенькая. Ты не можешь ничего изменить в своей болезни». Укачивая куклу, Элен напевала: «Там, там…» Ее мать повернулась ко мне и сказала: «Мы пытались ей это говорить». Я ответила: «Ей было трудно вам поверить. Теперь она должна сама себе об этом поведать». В тот момент Элен была целиком поглощена куклой, убаюкивая ее, вновь и вновь повторяя наполненные любовью слова.
«Элен, – обратилась я к девочке. Она подняла на меня глаза. «Каждый раз, когда тебе будет плохо, помни, что внутри тебя говорит твое младенческое „Я“. Малышке нужно твое терпение и любовь. Ведь каждый раз, расчесывая болячки, ты наносишь вред и тому младенцу. Мне кажется, ты делаешь это, когда чувствуешь внутренний дискомфорт. Теперь вместо того, чтобы чесаться, ты можешь взять малышку на руки, покачать и поговорить с ней. Ты сможешь найти что-то дома, что напоминало бы тебе младенца, – куклу, игрушечного зверька, подушку?» Девочка была уверена, что обязательно что-то подберет, и согласилась на домашний эксперимент, подбодренная новой идеей любви и заботы о малыше внутри себя. Родители теперь плакали открыто, а Элен смотрела на них, улыбалась и говорила: «Все нормально. Я позабочусь о крошке».
Комментарий
То, что случилось на этой сессии, произошло не по мановению волшебной палочки. Элен проделала большую и тяжелую работу, пока ей удалось уловить суть заботы о себе. Важно было помочь девочке понять, каким образом она сможет удовлетворять свои потребности в повседневной жизни. Мы составили на большом листе бумаги ее ежедневное расписание и ранжировали каждое событие по категориям «удовлетворение» и «разочарование». Элен рассуждала о том, как она сама могла бы улучшить свое обыденное существование. Это делалось не для того, чтобы девочка больше никогда не просила о том, в чем она нуждалась, а чтобы она научилась брать на себя ответственность за такую просьбу. Для нее эта мысль была абсолютно новой. Как и большинство людей, Элен считала, что делать что-то приятное для себя эгоистично, а просить о помощи – значит показывать свою слабость. Именно в силу такой установки многие дети, да и взрослые, часто пытаются удовлетворить свои потребности обходными, регрессивными способами.
Мы с Элен составили список всего того, что она могла бы сделать, чтобы почувствовать себя лучше, и всего того, что ей нравилось делать. Я попросила ее в порядке эксперимента хотя бы раз за день делать то, что ей приятно, а на следующей сессии рассказать, что она делала и как она себя при этом чувствовала. Многие подростки рассказывают мне, что они очень снисходительны к себе и что, по мнению их родителей, они и так каждый день балуют себя. Однако они приходят к выводу, что когда делают что-то приятное для себя осознанно и от всего сердца, это переживается совсем иначе. Иногда вера в то, что делать что-то для своего удовольствия эгоистично, столь сильно укореняется в человеке, что нам требуется немало времени, чтобы исследовать и проработать эту вредную идею.
Даже когда мы приобретаем навыки ответственного и отвечающего нашим потребностям управления собственной жизнью, невозможно избежать периодов регресса. Какие-то стрессовые или неприятные события или переживания могут стать причиной фрагментации, когда ранимая и легко уязвимая младшая часть нашего «Я», младенец или ребенок внутри нас, отщепляется и начинает существовать отдельно от взрослой личности. Этот малыш вскоре начинает контролировать всю нашу жизнь, реагируя на вредоносные явления в своей инфантильной манере. Именно в такие моменты необходимо напомнить себе, что ты больше не беспомощный ребенок. Нужно мобилизовать все силы, чтобы успокоить расстроенного младенца внутри нас и позаботиться о нем. Чем чаще человек это делает, тем легче это ему это дается. В самом начале этого пути мы часто нуждаемся в напоминаниях со стороны друга, родителя или терапевта. Очень важно здесь сохранять осторожность и не давать регрессивным реакциям каких-то оценок. Ведь ребенок, пытаясь позаботиться о себе, делает все то, что умеет. И иногда все, на что он способен, – это заплакать.
Однажды у Элен был плохой день в школе, и это вернуло ее к прежнему саморазрушительному поведению. Мама позвонила мне в панике. Девочка непрерывно чесалась, истерически плакала, не могла вздохнуть и была совершенно безутешна. Я попросила ее к телефону и заговорила твердым и громким голосом, чтобы перекрыть ее причитания: «Что ты можешь сделать прямо сейчас, чтобы маленькая девочка внутри тебя, которой так плохо, почувствовала себя лучше!» Сквозь слезы я едва расслышала ответ: «Музыка?» – «Прекрасно! – воскликнула я. – Так сделай это!» Потом Элен рассказала, что включила радио и уснула. На следующий день она смогла спокойно оценить ситуацию, поговорила с мамой и с усиленной энергией занялась самовоспитанием, чтобы снова прийти в равновесие. Неприятие и страдание, которые она испытала в тот день в школе, приоткрыли старые детские раны. Ни ее мать, ни отец уже не способны были изменить то, что случилось с ней в младенческие годы. С такой задачей не справился бы и ее будущий партнер по жизни. Сделать это могла только сама Элен.
Пример 4
Вместе с семилетней Энджи мы сидели на полу и перед нами находилось несколько кукол. Я попросила девочку выбрать куклу, которая больше всего соответствовала бы ее настроению на тот момент. Она взяла печальную зеленую собаку. Я подняла другую куклу, и моя кукла (я) начинает говорить с собакой.
Я: Привет.
Энджи: Привет.
Я: Как поживаешь?
Энджи: Ничего.
Я: Интересно, а почему именно тебя Энджи взяла в руки?
Энджи: Потому что я грустная.
Я: А почему ты грустишь?
Энджи: Из-за школы.
Я: У тебя проблемы в школе?
Энджи: Да, с чтением.
Я: Поэтому ты расстраиваешься?
Энджи кивнула. Тогда моя кукла обратилась прямо к ней.
Я: Что бы ты сказала своей кукольной собачке, у которой проблемы с чтением?
Энджи (своей собаке): Да ты тупица!
Я (собаке): Что ты на это скажешь?
Энджи (от имени собаки): Ну, я же стараюсь!
Энджи опять сказала собаке, насколько та глупа. Моя кукла говорит Энджи.
Я: Думаю, ты чувствуешь себя глупой как собака, когда не можешь что-то прочитать.
Энджи бормочет утвердительно.
Я (обращаясь к Энджи): Но твоя собачка говорит, что она старается. Мне кажется, что ты тоже стараешься, но у тебя пока что не выходит, а какая-то часть внутри тебя называет тебя тупицей.
Энджи кивает и строит гримасу.
Я: И что ты хотела мне этим сказать?
Энджи: Ну, я же в самом деле глупая.
Я: Энджи, возьми другую куклу, которая хорошо относится к твоей собачке, которая старается, но потом чувствует себя глупой. Это может быть крестная-фея или кто-то другой. (Энджи взяла игрушечную крестную-фею.) Что она скажет собачке?
Энджи (говорит за крестную-фею не раздумывая): Ты очень стараешься. Я знаю это. И на самом деле, никакая ты не тупица, у тебя же все остальное получается. Ты хорошо успеваешь по математике. Ведь так не бывает, чтобы глупой собачке удавалась математика!
Я (обращаясь к крестной-фее): А можешь ты сказать этой собачке, что любишь ее, даже когда она выглядит тупицей? Энджи (говорит за крестную-фею): Я люблю тебя, даже когда ты кажешься глупой.
Я: Что ты чувствуешь, говоря это? Энджи: Конечно, я не считаю ее тупицей. Мне кажется, что она научится читать. Ей просто нужна помощь.
Я: Энджи, а ты скажешь это своей собачке? (Девочка говорит и обнимает игрушку.)
Энджи испытывала тревогу и страх перед чтением. На следующей сессии она сказала: «Вчера ко мне пришел репетитор, но я ничего не хотела делать. А потом я вспомнила, как обнимала свою собачку, считавшую себя глупой, и все получилось!»