Скрытый террор

Сколько тогда было убитых, не знает никто. Позже друзья Жан-Марка показали ему место захоронения двух жертв: служащего и торговца. Студенты-медики и обслуживающий персонал морга подсчитали, что число убитых, по всей вероятности, превышало три десятка. Осенью правильность этих подсчетов подтвердил один военный летчик, сказавший, что в тот день солдаты спасательной службы ВВС убили много демонстрантов, а затем собрали трупы и сбросили их в океан.

После расстрела демонстрации студенческое руководство укрылось в здании университета. Большинство же демонстрантов (некоторые из них были ранены) продолжали ходить по улицам и выкрикивать, что в кровавой расправе повинно правительство. С полудня и до 9 часов вечера вся центральная часть Рио была охвачена волнениями. Синеландия, музеи, оперный театр, массивные административные здания — все это было в руках демонстрантов.

Полиция также вышла из повиновения. Некоторые полицейские беспорядочно стреляли по окнам административных зданий вдоль Авенида-Рио-Бранко, на которой ежегодно устраивался веселый карнавал в Рио. Где бы ни появлялись полицейские, в них летели пепельницы, лампы и стулья. Один американский полицейский советник рассказывал, что никогда не забудет своего бразильского коллегу, который сидел на краю тротуара и плакал, потому что кто-то запустил в него камнем. Вот он, подумал тогда советник, самый ранний, библейский способ убийства, и бразильцы применяют его против собственной же полиции.

Когда наконец все полицейские были изгнаны из центральной части Рио, демонстранты успокоились и разошлись но домам. «Кровавая пятница» на этом закончилась.

Жан-Марк узнал о продолжавшихся волнениях от своих тюремщиков — офицеров 1-й бригады бронетанковых войск. Боевая тревога в расположении бригады продолжалась весь день. Затем связь со штабом была прервана, и офицеры, отрезанные от внешнего мира, стали считать себя на военном положении. Однако приказ браться за оружие от штаба так и не поступил. Такая сдержанность, как потом выяснилось, вызвала разочарование у некоторой части офицеров.

Жан-Марка долго допрашивал полковник Элвесио Лейте, слывший большим мастером пыток. Он грозился избить его и проделать с ним кое-что похуже. Но тогда это были лишь пустые угрозы. После допроса полковник остался, чтобы поговорить с Жан-Марком о политике. По его словам, президент Коста э Силва оказался слишком слабым и не сумел очистить страну от скверны. Бразилии нужна кровавая баня, которую следовало бы устроить коммунистам еще в 1964 году. Но Гуларт и его сторонники отказались тогда от борьбы, и удобный момент был упущен. «Но, — добавил полковник, — он скоро вновь настанет».

Через несколько дней после студенческих, волнений на свой первый митинг протеста собрались преподаватели высших учебных заведений Рио. Они тоже направили своих делегатов в министерство просвещения. Студенты наметили свою самую крупную демонстрацию на ближайшую среду. Помня об успехе до Пайвы, студенты привлекли к участию в своей демонстрации протеста 1500 женщин. Среди участников были также артисты кино, музыканты, банковские служащие, а также несколько профсоюзных деятелей, решивших присоединиться к демонстрантам, несмотря на то, что после четырех лет диктатуры профсоюзное руководство состояло в основном из послушных режиму людей.

В демонстрации, продолжавшейся пять часов, участвовало 100 тыс. человек. Полицейские чины, армейские офицеры и сотрудники американского посольства считали, что Бразилия находится на грани гражданской войны.

Аристотелес Драммонд, несколько умеривший свой пыл через четыре года после переворота, по все еще активно боровшийся с левыми, узнал, что с ним хочет встретиться сам президент. Сначала он подумал было, что его разыгрывают (сложившаяся ситуация вполне допускала такие злые шутки). Но потом позвонил сам Коста э Силва. «Завтра же вылетайте в Бразилию, — сказал президент, — и мы с вами потолкуем». В 9 часов утра Драммонд сел а военный самолет и вылетел в столицу вместе с несколькими другими консервативно настроенными деятелями. В ходе часовой беседы с президентом Драммонд заверил его, что Жан-Марк и другие студенческие лидеры — коммунисты, но они не представляют интересы большинства студентов.

Следующая неделя прошла спокойно. Каждая из сторон оценивала силы и возможный ответ противника. Почувствовав, что будущее его правительства поставлено под угрозу, Коста э Силва согласился принять делегацию, в состав которой входили один священник, один преподаватель психологии и один мирно настроенный студент. Делегация представила четыре требования, сформулированные настолько туманно, что, узнав об этом, находившийся в заключении Жан-Марк пришел в отчаяние.

Просидев месяц в тюрьме, Жан-Марк до суда вышел на свободу. Это не было уступкой демонстрантам со стороны Косты э Силвы — того требовало простое соблюдение норм процессуального права. Уже через четыре месяца Жан-Марк предстал перед военным трибуналом.

У обвинения был один главный свидетель — водитель джипа, который показал, что сам слышал, как Жан-Марк подстрекал студентов, когда горел джип. У защиты, однако, были более веские доказательства: видеозапись поджога джипа, которая доказывала, что в тот момент Жан-Марка поблизости не было.

Суд удалился на совещание. Жан-Марку было разрешено уйти домой и вернуться в суд, когда будет выноситься приговор. Весь ход судебного разбирательства не оставлял у него сомнений, каким будет приговор. Кроме того, как раз в это время его кандидатура была выдвинута на пост председателя Национального союза студентов, и уже одно это гарантировало признание его виновным. Вот почему Жан-Марк решил скрыться. Его товарищ, оказавшийся вместе с ним на скамье подсудимых и тоже не совершавший никакого преступления, в отличие от Жан-Марка уверовал в беспристрастность военного трибунала и явился в суд в день вынесения приговора. Его приговорили к двум годам тюремного заключения. Жан-Марка приговорили к тому же сроку заочно. Все это происходило в сентябре 1968 года.

Через месяц старое руководство Национального союза студентов решило провести тайную конференцию на одной ферме близ Ибиуны — небольшого городка неподалеку от Сан-Паулу. Жан-Марк возражал против такой конспирации. «Пусть о нашей встрече знают все, — говорил он, — и пусть только полиция попытается ее сорвать. Это тут же станет известно всем, и новая расправа лишь усилит приток новых членов». Но при голосовании он оказался в меньшинстве.

К этому времени студенты сумели частным образом договориться с губернатором Сан-Паулу Содре (тот оказался дальним родственником Жан-Марка). Губернатор был против ущемления прав университетов, поэтому заверил студентов, что те могут не волноваться и спокойно проводить свою конференцию. Вскоре из всех уголков Бразилии в Ибиуну устремилась тысяча делегатов. До фермы нужно было еще километров пять идти пешком. Громкий смех и пение нарушали всякую конспирацию, и военной разведке не трудно было «засечь» всех прибывших делегатов. Командующий местным гарнизоном вызвал к себе губернатора и сказал, что под видом студентов сюда прибывают вооруженные партизаны. Какая-то доля правды в этом была, так как человек 15 прихватили с собой оружие — в основном револьверы 22-го калибра. Поскольку ферма примыкала к лесу, студенты считали, что их вооруженные товарищи сумеют преградить путь полиции в случае неожиданного налета, давая тем самым возможность остальным участникам конференции укрыться в зарослях. Жан-Марк безуспешно пытался убедить руководство в том, что они только студенты и не имеют права носить оружие.

Армейское командование пригрозило устроить настоящую кровавую бойню. Тогда, желая избежать этого, губернатор Содре решил арестовать студентов собственными силами и направил в Ибиуну отряд полиции. Когда студенты узнали о предстоящем налете, на ферме началась паника. Полицейские из Сан-Паулу были напуганы еще больше, поскольку верили жутким слухам о партизанах-фанатиках, готовых сражаться до последнего.

Подойдя к ферме, полицейские открыли беспорядочный огонь. Они приближались все ближе и ближе, но ответных выстрелов не слышали. (Подумав немного, студенты решили, что, в конце концов, никакие они не вояки, и поэтому не стреляли.) Через некоторое время полицейские прекратили огонь и окружили ферму. Позже они рассказывали, что сами перепугались насмерть. Один полицейский признался, что прежде чем сесть в полицейскую машину, он написал завещание.

Поскольку арестованных было так много и всех их нужно было под конвоем вести до самого шоссе (а до него было целых пять километров), в общей сутолоке никто не стал устанавливать личность задержанных. Уже в тюрьме в Сан-Паулу студенты узнали, что их арест вызвал уллчные демонстрации во всех столицах штатов. Президент Коста э Силва попытался успокоить общественность, заявив, что, хотя все арестованные предстанут перед судом, максимально возможное число студентов будет до суда выпущено на свободу. Кроме того, губернатор Содре всеми силами старался предотвратить беспорядки в Сан-Паулу и поскорее очистить тюрьму от арестантов из других штатов. Он приказал своим полицейским работать день и ночь, чтобы как можно быстрее установить личность задержанных и отправить их на автобусах в родные штаты.