Скрываясь в тени

Основной же статьёй трат, вполне ожидаемо, стала армия. Так было во все времена. Если не хочешь кормить чужую армию, то стоит хорошо кормить свою. Дальше шло жалованье слугам, закупка продуктов и прочее.

И если с жалованьем солдатам всё было вполне ожидаемо, то вот стоимость продуктов меня неприятно удивила. Я ведь бывал на рынке в ближайшем городе и успел оценить стоимость многих товаров, и в первую очередь еды. Её стоимость в учётной книге раза в четыре превышала стоимость на рынке. А ведь это город, стоимость продуктов там явно выше, чем напрямую в деревне. Да если ещё учесть оптовые закупки, то цена должна была упасть ещё ниже. Ведь объёмы закупок были далеко не маленькие, питание солдат ведь тоже ложилось на плечи господина. И тут оставалось два варианта: либо Кельцер совсем не разбирался в ценах, и его обманывали в продавцы, либо же закупками занимался кто-то другой, и уже он обманывал Кельцера, ложа избыток себе в карман. Стоило это проверить.

— Велите найти мне человека, отвечающего за финансы и закупки Кельцера! — приказал я солдатам, вызванным ко мне в кабинет.

Ждать пришлось не слишком долго, всё же бывшую прислугу не выпускали из под наблюдения, так что сбежать никто не смог бы. Передо мной предстал полноватый мужичок с залысиной, он мне сразу не понравился своими заискиваниями, и чем-то он мне напоминал крысу.

— Господин, рад вас видеть. Я был казначеем у прежнего барона и с радостью послужу вам, — склонился он передо мной.

— Значит, это ты казначей. Что ж, расскажи мне тогда о своей деятельности. Что же ты сделал хорошего для баронства? — хмыкнул я.

— Господин, я верой и правдой служил барону, приумножая его богатства. Доход за прошлый год благодаря мне составил пятьсот тридцать шесть золотых монет. Это очень приличная сумма, даже у ваших соседей доход немного меньше! — начал воодушевлённо рассказывать он.

— Значит, ты знаешь доход наших соседей, и наверняка они знают наш? — удивился я. Похоже, стоит предупредить своих соседей о возможном сговоре казначеев.

— Все казначеи общаются между собой, и мне удалось разговорить их. Я же сам ничего им не рассказал, — начал оправдываться он.

— Тогда расскажи-ка мне, если ты так стараешься приумножить богатства, то почему цены на закупку продуктов раза в четыре превышают цены в городе? Или ты приумножаешь только свои богатства? — хмыкнул я.

— Господин, я закупал только лучшие продукты у самых лучших поставщиков, поэтому и цены слегка повыше. Но оно того стоит, поверьте мне, — начал он потеть, выдумывая отговорки на ходу.

— А скажи-ка мне, сколько тебе платили жалованье и сколько лет ты уже работаешь тут? — спросил я.

— Десять золотых в год, я работаю тут уже десять лет, — ответил он, удивившись, что я не стал развивать дальше тему кражи.

— Вот и хорошо. Ким, пошли-ка солдат на обыск дома господина казначея, посмотрим, сколько денег он там припрятал, — приказал я.

— Так точно, сейчас сделаем, — ухмыльнулся он и удалился.

— Господин? За что? Там только мои деньги, заработанные честным трудом! — взмолился он, встав на колени.

— Вот мы и посмотрим, сколько их у тебя. Десять лет по десять золотых, это получается, ты заработал сотню золотых за это время. Вот мы и сравним количество золота, что есть, с тем, что должно быть, — усмехнулся я, жестом заставив заткнуть ему рот.

Я конечно предполагал, что он мог заработанные деньги приумножать, но и это я тоже учту. Обвинять человека только из-за наличия у него денег неправильно, однако количество денег скажет о многом. Всё же есть предел, который обычный человек может заработать или приумножить накопления своим трудом. Очень часто подобные ему хранят все украденные деньги именно дома, боясь относить их в банк, думаю, и он из таких же. Впрочем, если я ошибусь, то буду только рад и сам извинюсь перед ним.

Пока солдаты обыскивали его дом, я продолжил изучение учётной книги. Но вскоре они вернулись с улыбающимся во все зубы Кимом.

— Крис, тут две тысячи триста пятьдесят семь золотых монет, — выставил он передо мной увесистый сундучок.

— Больше ничего не было? — повторил я его улыбку.

— Ещё несколько мешком серебряных и медных монет, мы их притащили в замок, но пересчитывать уже не стали, — ответил он.

— Какой ты, оказывается, хороший казначей, имея сотню монет, смог заработать две тысячи золотых. Масштабы твоей деятельности поражают. Странно, что ты не сбежал с такими деньгами уже давно, видимо, желание украсть ещё больше победило. Дайте ему говорить! — произнёс я, посмотрев на казначея.

— Простите меня, господин, бес попутал, — взмолился он, упав на колени.

— Значит так, если расскажешь все свои схемы, сдашь все деньги, которые у тебя не нашли, и своих подельников, то отделаешься отрубленной рукой за воровство. Не согласишься, и просто казню тебя и всю твою семью, — перешёл я на серьёзный тон.

— Конечно, господин, я всё сделаю. Расскажу всё, что вы захотите, — поспешил он тут же согласиться.

— Вот и хорошо. Уведите его и пусть всё расскажет. И вечером соберите народ на площади перед замком. Нужно сдержать обещание. А будет это отрубание руки или головы зависит лишь от того, что ты расскажешь, — глянул я на казначея, от чего тот весь затрясся.

Время до назначенного мной времени прошло довольно быстро. И похоже, все уже собрались, ожидая предстоящее зрелище.

— Ким, он достаточно рассказал? — спросил я, когда пересёкся с ним, спускаясь вниз.

— Пел, как соловей. Но думаю, ему ещё есть, что сказать. Да и его связи, думаю, могут быть нам полезны, — усмехнулся он.

— Хорошо, ведите его тогда на площадь, — кивнул я.

Выйдя на импровизированный помост, по-видимому, сооруженный на скорую руку, я решил сказать речь, чтобы до всех донести вину этого человека.

— Сегодня мы все здесь собрались, чтобы засвидетельствовать наказание этого человека. Думаю, многие его уже знают, это бывший казначей баронства. Я конечно знал, что все казначеи воруют, но масштабы его воровства превысили все пределы разумности. А я крайне не люблю людей, которые воруют у меня. Возможно, вы тогда скажете, что воровал-то он не у меня, а у Кельцера, моего покойного врага. Но это ничего не меняет, всё имущество Кельцера сейчас принадлежит мне, а значит и то, что он своровал у него, тоже должно было принадлежать мне. За такое должно быть одно наказание — смерть! — постарался я донести до всех свою речь.

Раздался радостный гул в толпе. А казначей чуть не упал в обморок от такой новости. Похоже, такое развлечение они любят, впрочем, так радовать их сейчас я не собирался.

— Но всё же я милостив. И, приняв во внимание все смягчающие обстоятельства, я решил ограничиться более лёгким наказанием. Он будет лишён своей левой руки, — произнёс я.

Гул голосов слегка уменьшился, но похоже даже такое наказание было для них интересно.

— Подведите осуждённого, — махнул я рукой.

На приближающегося казначея было трудно смотреть. Хоть он и пришёл в себя, поняв, что убивать его сегодня не будут, но страх остался.