Скучная жизнь одного Бон Хва

— И за это тебе спасибо. — серьезно отвечает он: — я же понимаю что ты на самом деле заботишься обо мне.

— Серьезно?

— Конечно. Твоя готовка — это сочетание всех необходимых белков, жиров и углеводов, витаминов и минералов, всего, что необходимо организму, приготовленного совершенно идеально.

— Ты чего мне врешь? Только что говорил, что невкусно!

— Невкусно, да. Но еда и не должна быть вкусной. Еда должна содержать все необходимое, понимаешь? Это — топливо. А если она будет нравится — то я начну много есть, получая от этого удовольствие. Потолстею, ожирею, стану весить триста килограмм и умру от сердечного приступа. То есть если еда — полезная, но невкусная, то это хорошо. В этом и проявляется твой гений, Чон Джа!

— Чего-то я не понимаю, ты меня хвалишь или ругаешь? Вот двойственные у меня сейчас ощущения…

— И этот твой талант, твой гений, Чон Джа — он во всем! Понимаешь? Стоицизм в том, чтобы, сталкиваясь с трудностями и препятствиями — становится сильнее. Еда не должна приносить удовольствия! Девушки рядом — тоже не должны приносить удовольствия, а только боль. Разочарование. И снова твой гений, Чон Джа! Ты идеально соответствуешь этому идеалу! Приносящая боль и разочарование Чон Джа! Ехидная Чон Джа! Вредная Чон Джа! Или вот, например некоторые думают, что хорошо, когда девушка красивая и умная, но это было бы слишком хорошо. А вот ты, Что Джа не стесняешься своих четырнадцати ай кью и смело бросаешься навстречу жизни со своим первым размером груди! Нет ни ума, ни груди, вредная и ехидная, ты такая же как и твоя готовка — наверное полезная, но очень невкусная и…

— Убью! — Чон Джа замахивается, но он делает шаг вперед и перехватывает ее руку. Смотрит ей в глаза.

— Еще и драться не умеешь. — говорит он каким-то другим голосом. Уже не ехидным, а тихим, и отчего-то низким. Чон Джа пытается вырваться, пыхтит, пробует ударить коленом, он легко блокирует такую возможность, встав еще ближе. Ее лицо краснеет.

— Ах ты сволочь… — говорит она: — вот сволочь, а? Хуже, чем этот!

— И ругаться не умеешь.

— Да ты!

— Правда красивая. Вот чего не отнять. Вредная и красивая. Если сравнивать тебя с едой, то ты очень соблазнительная. Вот как жареная свиная котлетка… знаешь, что вредно, а при одном взгляде на тебя слюнки текут…

— Почему комплименты у тебя такие странные?! Кто же девушку с котлетой сравнивает?! Еще с тортиком может быть, с десертом каким… — Чон Джа пытается вырвать руку, но у нее не получается и она опускает плечи, сдаваясь.

— Я сладкое не люблю, а вот жареную котлетку из сочной свининки бы сейчас съел. — Бон Хва, находясь в роли наблюдателя — замечает, что их лица совсем рядом. И что Чон Джа — совсем красная.

— Пусти. — говорит она и отводит взгляд в сторону: — пожарю я с утра тебе котлетки. Пусти, говорю… просто рыбка дешевле, вот и все. Я и сама не то, чтобы хотела десять дней подряд рыбу с рисом есть. Просто у тебя мама в больнице и тебе деньги нужны, вот и экономлю как могу… я же не зарабатываю. У тебя на шее вишу. Эти деньги… они маме твоей нужны, а я скоро устроюсь на работу и съеду. Пусти уже.

— Чон Джа. Ты вредная и готовить не умеешь. Но ты на самом деле добрая и справедливая девушка. Ты можешь оставаться в доме семьи Намгун столько, сколько захочешь, по крайней мере до тех пор, пока я тут глава семьи. Временно исполняющий обязанности. Но когда у меня будет мой дом — ты всегда будешь там желанной гостьей… а то и постоянным резидентом, если выразишь такое желание. Если тебя не стесняет житье в однокомнатной квартирке с озабоченным школьником — так озабоченный школьник будет только рад. Кстати, на двери ванной специально защелка сломана. Чтобы случайно заходить, когда ты ванную принимаешь.

— Вот ты специально, да? — Чон Джа отстраняется от него: — только я настроюсь, как ты все портишь! Когда там ты говоришь твои одноклассники в гости придут? Я им устрою! Все про тебя расскажу! И, кстати! У меня третий размер, а не первый!

— А у меня бицепс в объеме пятьдесят пять сантиметров и мужское достоинство полтора метра!

— …

— Ну раз уж мы тут все равно решили начать друг другу врать…

— Слов нет. — вздыхает Чон Джа: — давай я тебя лицо смажу кремом, заживет быстрее. Хочешь, завтра с утра — тональник нанесу? Синяка не будет видно.

— Да пускай. Грязь странствий и шрамы от сражений украшают мужчину. — машет он рукой.

— Ага. Тогда самый красивый мужчина это бездомный под мостом, у него этой грязи странствий и шрамов — ого сколько. Давай сюда свою хитрую морду, намажу ее.

— Разве ты меня не боишься? — он улыбается, несмотря на боль в лопнувшей губе.

— Честно сказать, ты страшный, мистер Хайд. — отвечает Чон Джа, взяла крем с полки, открыла крышечку и принюхалась. Удовлетворенная результатом — сделала жест, чтобы подвинулся поближе. Нанесла немного ему на лицо. Бон Хва замер, чувствуя прикосновения кончиков ее прохладных пальцев.

— Ты страшный, и холодный снаружи. Циничный такой. Но внутри ты мягонький и добрый. То есть цундере.

— Сама ты цундере.

— Хах. И еще одно. Когда страшное чудовище на твоей стороне — это здорово. А ты — на моей стороне. Вы оба — на моей стороне, за что вам спасибо. Надо бы хоть как-то вам отплатить. Лечь спасть рядом с Бон Хва в одних трусиках что ли? Порадовать школьника…

— Это, между прочим, уголовное преступление и растление несовершеннолетних.

— Если ты об этом никому не расскажешь, то и я не расскажу… — воркует Чон Джа, ее лицо оказывается в опасной близости от его лица, а ее прохладные пальцы втирают крем в его кожу… он отворачивается, понимая, что Старший — опять внезапно скинул управление на него и исчез. Вот же… ему срочно нужно отвлечься!

— Я чего-то не пойму, Старший. — мысленно признается Бон Хва, стараясь не обращать внимания на теплое дыхание Чон Джа совсем рядом и на ее пальчики, скользящие по его лицу: — ты же ее вот прямо оскорбил сейчас. И что готовит не умеет и что грудь у нее маленькая и тупая она… кстати это неправда! И грудь у нее нормальная и готовит нормально… правда рыбу одну. И она не глупая!

— Вот это малыш и есть эмоциональные качели. — вздыхает Старший: — компенсация. Сперва ты выводишь человека в одну сторону, словно маятник качаешь, а потом с ускорением двигаешься в другую. Знаешь, на чем основано действие шутки? Сперва — опасность! А потом — да это же не опасно! И наступающее чувство облегчения. То же самое и с брачными танцами. Взгляни на брачные танцы… птиц, животных, кого угодно. Как правило брачный танец состоит из двух элементов — сперва на объект интереса, а потом — откат. Возвратно-поступательно, так сказать. Сперва — наступление, приближение, опасность! А потом — отступление назад. Вызывая интерес. Если все время наступать — вызовешь отторжение. Это как сталкеры или сумасшедшие поклонники — никто их не любит. Нужно давать жертве право выбора… якобы. Вот так поступает и Су Хен. Не думай, что он просто обычный парень. Он умеет вызвать сперва враждебность, потом — отступить. Показаться жалким, но преданным. Хорошим человеком. Накат-откат. Он готов выглядеть, как угодно, но достичь результата. Опасный малый. Не было бы нас на той лестничной клетке, знаешь, что было бы?

— Он бы ударил Чон Джа!

— Нет. Он бы замахнулся, а потом… Он же прекрасно знает, что Чон Джа — занималась тхэквондо, красный пояс у нее. Видимо рассчитывал на то, что она — ударит его. Тут он бы заплакал, сказал какой он жалкий, ушел бы, сказав что-то вроде «не ищи меня, Чон Джа! Со мной все кончено». Намекнул бы на самоубийство и Чон Джа — сама побежала бы за ним. Если бы он хотел ударить… расстояние между нами было в несколько шагов, я бы не успел остановить его. Нет, он замахнулся и придержал руку. Ему нужно было показать, что он — замахнулся. Спровоцировать ее на агрессию. Следующий ход — помириться. Победитель в драке всегда чувствует подсознательную вину, стремиться выровнять отношения. Вот тебе и крючочек. А дальше уж он бы ее раскрутил. Вот потому он так разозлился что я вмешался. И сорвался… ударив меня. То есть — тебя. А ты, кстати, голову поворачивай по ходу удара, так кинетическая энергия гасится, а не стой столбом.

— Старший! Это все из-за тебя!

— Да жизнь несправедлива, малыш, я уже говорил об этом. Сходи поплачь. Не мешай мне спать.

— Ты же не спишь! Эй! Старший! Ты и со мной так поступаешь, да?! Накат-откат?!

— Смотри-ка, а ты оказывается не так безнадежен.

— Ты… старый! И всегда говоришь так, будто все знаешь! И… бросаешь управление в самые неподходящие моменты! И вообще ты мне не нравишься!

— Уже лучше, малыш. Но ты потренируйся пока. Вон, у тебя есть Чон Джа, на ней и тренируйся. Но, пока, если честно — не выше трех баллов. По стобалльной шкале.